Кэмерон Джейс - Цирк

В нормальном мире, я бы просто ушла и забыла об этом. Серьезно, до сих пор все происходило на конфетной стороне мира. Мне не совсем понятно, почему прямо сейчас я дерусь с собственной сестрой. Мне также непонятно, что они имели в виду, говоря о том, что со мной произошло. Нормальная девушка просто ушла бы, встретила тормознутого парня, поселилась в небольшом уютном домике, забеременела и растила бы детей в зрелом возрасте. Но нормальную не упекли бы в психиатрическую лечебницу. У нормальной не было приятеля по имени Картер Пиллар.

А я ненормальная.

Даже если я в здравом уме, то я так не считаю — вот в чем парадокс! Это трудно объяснить.

Я — Алиса на темной стороне безумия.

И в то же время быть запертой в психушке могло бы оказаться лучшим вариантом, на который мне не приходится рассчитывать. Сколько еще раз я смогу перенести шоковую терапию? Сколько еще раз я смогу проснуться в инвалидном кресле?

С чем бы мне ни пришлось столкнуться, у меня нет другого выбора. Мое безумие — это мой здравый смысл. Я и то и другое, но при этом единое целое. Если хоть что-нибудь из этого имеет смысл.

Хорошо, теперь снова поехали. Начнем с того места, где остановились.

Лорина презрительно усмехается, пока я поднимаюсь. Я и понятия не имела, что она такой хороший боец ЧепуХу. Где она этому научилась?

Я потягиваюсь, разминаю руки и ноги в разных положениях, как когда тренировалась в моей камере. Это выглядит глупо, как в плохо дублированном азиатском кино семидесятых. Но это должно сработать. Я смотрю Лорине в глаза.

Динь. Второй раунд!

— Ты хоть знаешь, как называется эта поза? — видно, что Лорину забавляют мои посредственные навыки ЧепуХу.

— Защищающихся! — отвечаю я. Это одна из самых сложных позиций — и слов — в книге. Этот термин был придуман самим Льюисом Кэрроллом, когда он посетил Россию. Оказывается, что Льюис выезжал за пределы Англии лишь однажды. Только чтобы поехать в Россию. Он написал целую книгу о своей поездке и о том, как он влюбился в это особенное слово, которое означало «быть защищенным» на русском языке.

— Можешь ли ты сказать «защищающихся» десять раз подряд? — Лорина хихикает, затем замахивается тыльной стороной ладони, чтобы ударить меня. Она двигается слишком быстро. Я теряю равновесие, чувствуя, как моя щека немеет от силы ее удара. На этот раз я врезаюсь в корзину фруктов на кухонном столе. Я опять лежу, но на этот раз я забрызгана клубникой, а в моем открытом рту застрял банан. Сливки стекают по моим щекам. Я прямо счастливый торт.

— Лорина — Алиса; два — ноль! — Лорина отряхивает платье. Забавно, что она наслаждается всем происходящим.

— Послушай. — Я снова поднимаюсь. — Мне это не нужно. Я пришла сюда, чтобы забрать кое-что. Думаю, мне уже пора уходить.

Я трусливая совесть и подсознание Алисы, пытающейся спасти мир.

— Ты никуда не уйдешь, — объявляет она. — Сперва, я верну тебя обратно в психушку, где тебе самое место.

— Я ведь твоя сестра, Лорина, — говорю я. — Почему тебе хочется так поступить со мной? Прошу.

— Не следовало тебе уходить из психушки. — Она замахивается на меня другой рукой.

На этот раз с меня хватит. Вместо того чтобы уклониться, я сталкиваюсь с ней. Наши руки скрещиваются словно мечи. Затем с ее лицом встречается сковорода, которую я схватила со стола.

— Если ты не заткнешься, то я сделаю омлет из твоего смазливого личика, Барби недоделанная, — я даже не знаю, откуда во мне берутся эти слова.

Лорина не верит своим глазам. У меня такое чувство, что она должна посмотреть на свое лицо в зеркало, но не пришлось ждать так долго сковороды, со свистом прилетающей уже с другой стороны.

— К черту ЧепуХу! Давай сделаем это в стиле домохозяек! — кричу я, и пинаю ее в колено.

Лорина оседает на пол, в то время как я чувствую, что во мне закипает гнев. Я еще раз замахиваюсь, но моя рука останавливается на полпути. Но не испуганное выражение на лице Лорины останавливает меня, а тот факт, что она моя сестра. Независимо от того, что я делаю, добро или зло, я, кажется, смягчаюсь при мысли о семье. Идее того, что кто-то здесь на моей стороне. Что я не одинока в этом мире. Я не хочу терять свою семью, даже если у меня с ними почти нет связи. Даже если они хотят отказаться от меня.

— Тебе повезло, ведь я по-прежнему надеюсь, что мы все сможем уладить, как две сестры. — Я тяжело дышу, выговаривая слова. Правой руке до сих пор хочется врезать ей по лицу и покончить со всем этим. Ненавижу свою правую руку и поступаю наперекор ей.

— Ты права. Ты абсолютно права. — Кивает Лорина. — Мы же сестры. Мы все сможем уладить. Ты нравишься мне больше Эдит.

Ложь Лорины настолько приятна, что мне хочется поверить ей. Изголодавшись по семье, я отвожу сковороду в сторону и протягиваю ей руку.

— Я рада, что ты тоже так думаешь, — говорю я, когда она принимает ее.

— Чтобы вы с Эдит ни сделали со мной в прошлом, не стесняйся рассказать мне. Обещаю, что не буду держать на вас зла. Давайте начнем сначала. Все, чего я хочу — узнать правду. Узнать кто я такая.

Лорина кивает, поднимаясь на ноги.

— Мне так жаль. — Она начинает плакать.

— Не стоит. — Я сама чуть не плачу, понимая, что у меня нет воспоминаний о том, чтобы кто-то прежде плакал у меня на плече. — Мне, правда, нужно это. — Я простираю руки, желая обнять Лорину.

Но в глазах Лорины отражается чей-то блик за моей спиной. Я приглядываюсь и вижу силуэт, напоминающий Эдит с ножом в руках. Когда я смотрю в глаза Лорине, я понимаю, какая же я все-таки наивная. Она ухмыляется, когда Эдит ударяет меня ножом.

Меня снова одурачили.

Психиатрическая Лечебница Рэдклифф.

Доктор Тракл стоял, глядя на несчастного фламинго в клетке, и он понятия не имел, какими медицинскими терминами охарактеризовать психологическое состояние несчастной птицы.

Каков диагноз независимого разума? Отличаться от других, хотеть жить и не повиноваться — разве это безумие?

— Так у тебя большие проблемы. Ты ведь понимаешь это, не так ли? — спросил Доктор Тракл у фламинго.

Фламинго ничего не ответил илишь вертел длинной шеей над телом, едва ли замечая присутствие доктора.

— Что плохого в том, если бы твоей головой ударили по мячу? — спросил его Доктор Тракл. — Неужто, ты не готов сделать это во имя Великобритании?

Голова фламинго опустилась. Похоже, он ему стало стыдно.

— Тыиммигрант? — Доктор Тракл потер подбородок. — У тебя хотя бы есть документы?

К его удивлению, фламинго покачал головой.

— Так ты меня понимаешь? — Доктор Тракл приблизился к клетке. — Слушай, мы оба в дерьме, парень, — прошептал он. — Если ты не позволишь Королеве ударить твоей маленькой, красивой головкой по мячу, то меня уволят. Но если ты это сделаешь, я сохраню свою работу. Видишь ли, в обоих случаях, всем наплевать на тебя.