Бенедикт Джэка - Алекс Верус. Участь

Скульптура изображала бородатого мужчину в полный рост, облаченного в парадную тогу. Забавно! Я мысленно отметил, что такие одеяния по торжественным случаям предпочитают Белые маги. На вид мужчине было лет пятьдесят-шестьдесят. Правая его рука сжимала жезл, левую он держал перед собой, ладонью кверху и чуть согнув пальцы, словно что-то просил у посетителей музея.

Его лицо оказалось проработано в мельчайших подробностях, вплоть до старческих морщин и формы глаз. Естественно, талантливый автор воспользовался магией – а как же иначе?.. Выражение лица и поза мужчины были властными, гордыми. Я обошел изваяние еще раз, а затем – после недолгого колебания – опасливо прикоснулся к скульптуре.

Разумеется, не произошло ровным счетом ничего.

Я задумался. Статуя была каменной, хотя она показалась мне чуть холоднее, чем следовало… Несомненно, я набрел на ту самую реликвию, о которой твердил Лайл! Даже без своих магических способностей я чувствовал исходящую от нее силу. Я обвел взглядом зал, пытаясь сопоставить известные мне факты.

Музей завладел скульптурой и доставил ее сюда. Совет направил своих магических лазутчиков в этот зал. Их задачей было изучить находку, определить заключенную в ней мощь. Первым делом лазутчики должны были активировать статую, а когда у них ничего не получилось, они попробовали ее передвинуть.

А что случилось потом?

Повернувшись к изваянию, я всмотрелся в неподвижное лицо. Выражение его было спокойным, однако в нем присутствовала тень чего-то еще – высокомерия? Угрозы? Приглядевшись внимательнее, я различил следы старых шрамов. Значит, боевой маг, и хороший, раз он дожил до столь преклонного возраста.

И вдруг меня осенило. Ожидание – вот ключевое слово для этой скульптуры. Да, каменный маг явно чего-то ждет…

Чем больше я смотрел на статую, тем сильнее я уверялся в своей догадке. Но что же делать дальше?

Вытянутая рука застыла в приглашающем жесте. Я заглянул в будущее, проверяя, как развернутся события, если я что-нибудь положу на каменную ладонь.

Я лишь долю секунды смотрел на разворачивающуюся передо мной картину, после чего отключил видение и торопливо отступил назад, упершись спиной в стену. Внезапно я сообразил, почему Лайлу и Пеплу требовался прорицатель и что произошло с тем, кто попробовал активировать реликвию в предыдущий раз.

Скульптура прекрасно сохранилась, и ее оберег – тоже.

Я выяснил все, что требовалось. Надо возвращаться обратно.

Не успел я сделать и двух шагов к двери, как снизу донесся тихий звук. Как будто на пол упало что-то тяжелое и мягкое.

Я затаил дыхание.

Помните, что я говорил о необходимости учиться сосредоточиться только на самых важных для вас альтернативах будущего? Увы, и здесь имеется свой недостаток. Сконцентрировавшись на одной группе вариантов, ты не обращаешь внимания на все остальные. Поэтому если тебя должны загнать в угол те, с кем ты не особенно хочешь встречаться, ты ничегошеньки не будешь замечать! Ты отвлечешься, только если услышишь посторонние звуки, к примеру, стук тела, упавшего на пол.

Наверное, у меня выдался неудачный день.

Стандартной реакцией большинства людей на опасность является стремление убраться восвояси. Это инстинкт самосохранения, на протяжении многих и многих поколений подкрепленный естественным отбором. Но у любого правила есть исключения… поэтому те «смельчаки», чьей первой реакцией в экстремальных условиях было не бегство, а ступор, оказались безжалостно выкорчеваны из генофонда клыками, когтями, пулями или огненными шарами.

Лично у меня первая реакция на опасность заключается в том, что я начинаю наблюдать за происходящим. Смотрите выше мои слова о том, что немногочисленная когорта прорицателей отличается крайним любопытством. Я просканировал будущее и понял, что случится, если я помчусь вниз по лестнице, – я узрел все глазами своего грядущего «я».

Итак, я увидел двух охранников, дежуривших на лестничной площадке. Теперь оба они валялись на полу и не дышали. Над ними возвышались три мага. Как только «я-грядущий» заметил их, «они-грядущие» уставились на меня. Я лишь успел бросить мимолетный взгляд на то, что они сделают со мной, и резко отключил ясновидение. Но даже этого мне хватило с лихвой, чтобы понять: я не хочу быть застигнутым здесь.

С лестницы донеслись шаги, и я быстро высчитал, что в моем распоряжении меньше тридцати секунд. Бегство было исключено, так же как и сопротивление. Значит, надо прятаться. Кинувшись в угол, я скользнул за тотемный столб, чтобы его неровный силуэт нарушил очертания моего тела, и натянул на голову капюшон плаща-тумана.

Шаги стихли, и я понял, что маги приблизились к барьеру. На мгновение вспыхнул зеленый свет, и барьер исчез.

Маги беспрепятственно вошли в зал.

Их было трое, двое мужчин и женщина, проворные и ловкие. Повертев головами, они молниеносно проверили закутки музейного помещения. Хотя маги были в масках и в темной одежде, я сразу узнал внушительные габариты одного мужчины. Пепел – легок на помине! Он посмотрел прямо в тот угол, где прятался я, но его взгляд равнодушно скользнул по мне.

– Пусто.

– Ищем дальше! – рявкнул второй мужчина – Хазад.

Похоже, охота за мной была не единственным пунктом в списке его дел на сегодняшний вечер. Он хромал, от него несло гнилыми овощами. Вероятно, по пути вниз он угодил в мусорный бак.

– Я еще не закончил.

– Достаточно! – резко одернула его женщина, и звук ее голоса заставил меня начисто забыть о Хазаде.

Одежда скрывала ее силуэт, однако я увидел ее яркие льдисто-голубые глаза. Меня моментально пробрала холодная дрожь, и я поежился. Странно, почему-то мне показалось, что мы с ней уже встречались. Она была среднего роста и двигалась с грациозностью хищника.

– Пепел, продолжай проверку!

Пепел взмахнул рукой, и в зале заплясали темно-красные огоньки, маленькие язычки пламени, пылающие в воздухе. Пепел повернулся ко мне спиной, изучая в красноватом свечении скульптуру.

– Сколько у нас времени?

– Они еще валяются в кровати! – дрожащим от ярости голосом произнес Хазад. – А если они встанут у нас на пути, пусть пеняют на себя!

– Мы здесь не для того, чтобы ты играл в свои игры, – осадила его женщина и взглянула на часы. – Две минуты. Пепел, что-нибудь засек?

Меня трясло даже от звука ее голоса. В моем мозгу словно что-то щелкнуло, но я никак не мог ухватить суть воспоминаний. Увидеть бы ее лицо… но в пламенеющем свете я различал только ее глаза.

Женщина изучала скульптуру, скрестив руки на груди.

– Стараюсь… – пробормотал Пепел.

Он опутывал скульптуру светящимися красными нитями. Я понял, что он применяет довольно-таки грубое заклинание, и с его помощью Пепел ничего полезного для себя не узнает. Вероятно, Пепел понял это одновременно со мной: он сильно махнул руками, загасив свечение.