Билли-Боб Торрентон - Золотая рыбка в мутной воде [СИ]

— Верны ли твои подозрения, я тебе не отвечу. Скажу лишь, что быть ему с нами недолго осталось. У него свой путь. Отсюда он, наверное, поедет без нас. Куда — не знаю. Впрочем, мы тоже, думаю, завтра здесь еще будем. А насчет тебя — обещаю подумать.

Я опять оказался провидцем — к своему же огорчению. Морас и в самом деле решил с нами расстаться. Дав мне спокойно позавтракать, капитан сообщил мне, что намерен вернуться в Порт-Мелар. С бароном он уже поговорил и тот вроде как не против, а Линденир пообещал ему помочь добраться до станции. Меня такое решение, честно говоря, удивило. Неужели владельцы пропавшего груза не предъявят претензий? А родственники погибших моряков? Ладно, допустим, на это деньги у него найдутся или одолжит. А потом что будет делать?

— Морас, — говорю я, вспомнив кое о чем еще, — а ты хорошо подумал?

— Не понял?

— Когда "Тангаста" должна была прийти в порт назначения? — он что-то прикидывает, старательно морща лоб, потом говорит:

— Ну, вчера или позавчера. Сегодня, в крайнем случае.

— Ясно. Как думаешь, телеграмму в Порт-Мелар уже послали, что судно не пришло вовремя?

— Ну… Может быть.

— Сегодня ты сядешь в поезд. Когда ты доедешь, в Порт-Меларе уже будут знать, что "Тангаста" не пришла в Тулару. И, скорее всего, не придет. Будут знать все, кому надо… и кому не надо. Охотно верю, что хозяин потерянного груза не захочет тебя убить, а родственники матросов не скажут тебе, что их жизни стоили дороже, чем ты можешь им заплатить. И даже верю, что на новое судно денег на твоем счету хватит. Но, если помнишь, граф Урмарен никому не хвастался, что мы поплывем морем, причем именно на "Тангасте", а не поедем поездом. Я лично не знал об этом, пока нас не привезли в порт, а название судна узнал, лишь когда поднимался на борт. Тем не менее, на полпути до Тулары нас подкараулил военный корабль, причем ты сам не смог определить ни что это за корабль, ни чей над ним флаг. И эти чужаки не ограничились тем, что потопили твое судно. Они послали за нами погоню, когда поняли, что мы выбрались на берег. Как ты думаешь, что сделают эти люди, когда ты объявишься в Порт-Меларе? Думаешь, им не захочется спросить, где граф, барон и маркиза, и где все те люди, кто шел по нашему следу? Как думаешь, сколько ты проживешь после того, как они найдут тебя? Даже если ответишь на все вопросы?

— Да уж… Вряд ли долго… Но что мне делать?

— Если тебе так неймется, и ты не хочешь отдохнуть здесь пару недель, пока барон не подлечится, вспомни какое-нибудь совсем глухое место, о котором никто не знает, особенно в Порт-Меларе, забейся туда, как крот в свою нору, и не высовывайся с месяц хотя бы. А то и два, или даже три. А лучше оставайся.

— Да как-то слишком беспокойно с вами…

— Не спорю. Но мы хотя бы не пытаемся тебя убить.

— Ладно… Остаюсь. Пойду скажу Стигену, что мой отъезд отменяется и повозку готовить не надо.

Честно говоря, чем глубже я закапываюсь в ситуацию, тем меньше она мне нравится. Пойманный во дворе Грипен подтверждает диагноз Мораса — барону в ближайшие две-три недели никакой режим, кроме постельного, не светит. Если, конечно, он хочет оставить здесь всю ту заразу, что насобирал его организм после незапланированного купания в море. А не оставить ее себя на память до конца жизни, который, к тому же, в случае спешки настанет заметно раньше.

Ладно, Меналена хотя бы можно было убедить не спешить с отъездом. А вот завтра или послезавтра Каменную Розу покинут Астирен, Дигус и Нокис, которых никак нельзя задержать до выздоровления барона — потому что если они здесь застрянут, вопросов к ним будет куда больше, а доверия к их словам — меньше. И так неизвестно, чем увенчается их возвращение в родной Меленгур. Хорошо, если их капитан подошьет рапорта в архив и распихает написателей согласно распорядку — кого в отпуск, кого еще куда. А если их рапорта привлекут внимание тех, кто стоит за Мархеном, Сиденом и этим, как его… Ранкеном? Даже если мы успеем удрать, проблемы могут быть у Линденира.

Конечно, если нашу троицу просто закопать за оградой, они сюда точно никого не приведут. Но одно дело — ставить смертоносные ловушки в ожидании тех, кого считаешь врагами, и совсем другое — убивать таких вот ничего не знающих исполнителей. Которые лично мне ничего не сделали… Хотя, наверное, сделали бы, знай они, кто ставил растяжки на ложном складе. Или хотя бы попытались… Нет, все равно должен быть другой путь.

Если б можно было слегка подправить им воспоминания… Неужели заставить пулю выйти из раны, а разорванные сосуды срастись — задача более простая? Нет, дело не в этом. Наверное, переписать воспоминания можно, но вот как это сделать, чтобы никто не учуял следов магического воздействия, я не знаю. Лучше пусть все останется как есть. Жаль, конечно, что мужики вряд ли узнают Сидена на портрете, который им могут показать столичные проверятели, если таковые все же приедут разбираться, куда подевался капитан Мархен. Но главное не это. Главное, чтобы моей физиономии у них в архиве не нашлось хотя в ближайшие недели. Ведь Урмарен делал на меня запросы, пусть и в местные управления, а главное, меня видели рядом с ним и бароном. Если очень приспичит, быстро выяснят, кто я. Точнее, кем я был до того, как заменил неизвестно кого в роли Сидена. Ладно, со мной вроде бы разобрались. Барон? Раненый с замотанной бинтами головой выглядит подозрительно — но и только. Разглядеть в нем Фогерена довольно сложно даже знающему его человеку. Женщин меленгурцы толком не разглядели. Носилки с Ольтой в фуру поднимали Менален и Дигус, на ночевках раненых из фуры не выносили, а в поместье их выгружали местные слуги. Маркиза, следуя моей инструкции, с меленгурцами не разговаривала, платок, скрывающий волосы и половину лица, при них не снимала. Легенда о том, что женщины ехали с нами так долго, потому что решили сразу вернуться домой, а не к родственникам одной из них, будто бы живущим в Белом Углу, откуда они так неудачно сходили за ягодами, не вызвала у меленгурцев никаких эмоций. Мол, и не такое бывает, как философски изрек Нокис за ужином. Более-менее они могли разглядеть разве что Мораса, но ему достаточно будет сбрить бороду, чтобы стать почти невидимым. К тому он тоже с ними особо не общался. Значит, только я могу послужить той ниточкой, которая выведет погоню на наш след…

С помощью Стигена забираюсь в отведенную для нас кладовку, нахожу среди трофеев удостоверение Сидена. Живого я его разглядеть не успел, посмотрим, что у него за портрет вделан в документе. Открываю книжечку… Мда, это определенно не мой брат-близнец. Но… некоторое сходство все же есть. Признать в человеке на этом портрете меня большого труда не составит. Особенно, если вы общались со мной всего три дня, причем не все время и не особенно присматриваясь, живого Сидена, как и мертвого, никогда не видели, а портрет вам покажут в мое отсутствие, причем далеко не сразу. Уфф, ладно, пусть едут. И чего я в панику впадал, в чужих мозгах ковыряться собирался? В своих надо было кое-что подправить.