Настя Королева - Верная гончая

– Я скучала, – наплевав на то, что майка у отца перепачкана машинным маслом и засохшими пятнами белой краски, повисла на его шее.

– И я скучал, егоза, – неуклюже клюнул меня в щеку и подтолкнул в сторону дома: – Иди, мама уже заждалась тебя, там нужно помочь накрыть на стол.

Я с опаской оглянулась на советника. Оставлять его одного в обществе папы совсем не хотелось, мало ли что он у него спросит, а тот ответит. Хотя в осторожности Ранделла я была уверена, всё же.

– Иди, ничего с ним не случится, поможет он мне пока, – скептически хмыкнул родитель, и, не слушая возражений, отправил меня в дом.

Советник кивнул, подтверждая слова отца, и с улыбкой переспросил:

– Чем помочь?

Нет, кажется, я ничего в этой жизни не понимаю. Он только вчера свалился как снег на голову в этот мир, ничего не зная о наших законах, обычаях, привычках и тут же всё слёту!

И родителям моим байку наплёл, приправив магией, и теперь вот помогать взялся сам не знает в чём. А фантазия у папы богатая – он господина советника может заставить и тюки с сеном таскать, и клетку у свинок почистить, с него станется!

Но раз добровольно согласился, пусть теперь не жалуется.

Скинув балетки, прошла на веранду и тут же угодила в крепкие руки Лизки:

– Ташка! Это, правда, ты! Блин, я вчера так и не поверила до конца, что этот кошмар закончился! – голос, приглушенный объятьями, заставил меня вновь помрачнеть.

Милые мои, что же им пришлось пережить. Не успела я опомниться, как скрипучая дверь, ведущая в дом, открылась и на пороге, вооружённая половником, показалась мама.

Та без слов присоединилась к нашему тандему и тихонько всхлипнула.

– Не плачь, мам. Прости, – только и смогла выдавить из себя, пытаясь сдерживать такие же непрошенные слезы.

– Так, всё! – скомандовала родительница, отстраняясь и вытирая лицо тыльной стороной ладони. – У меня там блинчики горят, слышите? – и прежде, чем мы успели с ней согласиться, сбежала на кухню.

– Ей папа запретил плакать, – сдала младшая всех с потрохами, – говорит ей вчера – будешь плакать, выкину все твои рукоделия. Не знаю, это ли на неё повлияло, но. Она старается больше сырость не разводить!

– Эх, Лизок, я так по тебе скучала! – пришёл мой черёд стискивать её в объятьях, на что сестрёнка принялась отбиваться:

– Всё, сеанс окончен, ты же знаешь, не люблю я всякие телячьи нежности, – мелкая вредность вырвалась и скрылась вслед за мамой.

Умиротворение заполнило душу, и я с улыбкой на губах вошла в дом, чтобы тут же крикнуть своим:

– Сейчас переоденусь и приду к вам!

В родительском доме всегда хранится очень много вещей, который и носить уже не будешь, но и выкидывать жалко. Так что откопать в своей бывшей комнате поношенные спортивные брюки и лёгкую майку, оказалось довольно просто.

И только я собралась выйти за порог, как навстречу мне буквально выкатился Васька, замерев у ног.

– О, пузатый! Тебя тут что, на убой кормят? – подхватила жирдяя на руки и, почёсывая растопыренные уши, направилась на кухню.

– Мам, куда вы его откармливаете? – кивнула на таряхтящее, будто паровоз, создание, уютно устроившееся у меня на руках.

– А ты попробуй его не покорми! Он мне полночи серенады поёт, если ему полагающуюся порцию не додали!

Усмехнулась. Это точно, у нашего колобка тот ещё характер. Посмотрела на Лизу, она, высунув язык от усердия, старательно обваливала котлеты в панировочных сухарях, хотя сама при этом почему-то была вся перепачкана мукой.

– Что мне делать? – опустила толстяка на кресло у окна и, засучив рукава, подошла к маме.

– Давай. – она задумалась, переворачивая ажурный тонкий блинчик на сковороде, – режь салат, а потом будем блинчики заворачивать.

Разделочная доска, нож и монотонные движения – привычно. Особенный запах домашнего уюта дарит спокойствие. А родные люди рядом – безусловное счастье.

Но пока не забыла, нужно спросить:

– Лизок, а ты камушек из своей коллекции у меня вчера не потеряла? – не глядя на сестру, стащила кусочек яблока, которому место предназначалось в глубокой салатнице, но он так туда и не попал – слишком аппетитный у него был вид.

– Ум. я? – тоже что-то пряча за щекой, на манер хомячка, пробормотала она. – Вроде нет, – пожала плечами и вернулась к своему занятию.

Хм. странно, откуда же он у меня взялся? Надо бы на всякий случай показать безделушку Ранделлу, мало ли. Вообще, я с этими приключениями скоро в параноика превращусь!

Разговоры на время затихли – каждый из нас был занят делом. Но спустя несколько минут, наполненных уютной тишиной, мама не выдержала:

– Ната, расскажешь? – так меня называла только она, это её особенный приоритет.

Рассказать. Маму вряд ли интересовали мои приключения, о них вчера красочно поведал Ранделл, а вот побег со свадьбы актуальная тема.

Судорожно выдохнула и нервно повела плечом:

– Я просто слишком поздно поняла, что мы друг другу чужие и вряд ли штамп в паспорте изменил бы этот факт.

Она не возразила, не принялась возмущаться «Как же так?!», несмотря на свою излишнюю эмоциональность, мама знала, когда не стоит давить и задавать лишние вопросы.

Только спустя пару минут, она со вздохом сказала:

– Мы примем любое твоё решение.

Мне повезло с родителями, нет, не так – они у меня вообще самые замечательные, самые лучшие и самые любимые.

– Я люблю тебя! – подошла к маме и опустила голову на плечо.

Поддержка близких – это безумно важно, зная, что им не безразличны мои чувства и стремления. Хочется идти вперёд, никогда не опускать руки и меньше совершать ошибок. С последним, конечно, сложнее всего. Хотя не во всём и не всегда они нам с братом и сестрой потакают. Бывали времена, когда место, на котором я сижу, знавало тяжесть отцовского ремня. Но то было заслуженным наказанием!

– А Сенька где? – спросила, возвращаясь к готовке.

Мама махнула рукой и недовольно проворчала:

– Да как где? Опять на работу вызвали. Рядом с аэродромом в поле что-то загорелось, вот его и кинули туда. Хотя мог бы отказаться, и так без выходных-проходных пашет как лошадь, да и в эти дни вовсе не спал.

Она осеклась на последнем слове, но я её почти не слышала, перед глазами почему-то возникла та самая карета, оставленная нами в поле. Кажется, даже в этом мире совсем не безопасно, или. Это совпадение?

Семейный обед прошёл в почти привычной обстановке, Ранделл быстро освоился среди «простых людей» и чувствовал себя, по меньшей мере, как рыба в воде. Его даже не смутило наличие всего лишь ложки, вилки и ножа, вместо тысячи приборов, которыми сервируют стол у них в королевской трапезной. Домашняя еда тоже пришлась ему по вкусу, или же он очень искусно притворялся, рассыпаясь перед мамой в комплиментах.