Лей Бардуго - Продажное королевство [CROOKED KINGDOM]

На вид мальчику было не больше четырнадцати. В его дрожащей руке был зажат пистолет.

– Я обвиняю тебя в измене, – сказал он ломающимся голосом, – государственной измене против Фьерды и твоих братьев-дрюскелей.

Матиас поднял руки.

– Я безоружен.

– Ты предал родину и своего бога.

– Мы раньше не встречались.

– Ты убил моих друзей. В рейде на Ледовый Двор.

– Я не убивал дрюскелей.

– Но твои спутники убивали. Ты – убийца. Ты унизил командира Брума.

– Как тебя зовут? – ласково поинтересовался Матиас. Мальчик явно не хотел никому причинять вред.

– Это неважно.

– Давно ты в ордене?

– Шесть месяцев, – ответил он, задирая подбородок.

– Я присоединился к ним, когда был еще моложе тебя. Я знаю, каково там, какие мысли они вбивают тебе в голову. Но ты не обязан этого делать.

Мальчишку затрясло пуще прежнего.

– Я обвиняю тебя в государственной измене! – повторил он.

– Виновен, – кивнул Матиас. – Я делал ужасные вещи. И, если хочешь, я прямо сейчас вернусь с тобой в церковь. Встречусь с твоими друзьями и командирами, и правосудие восторжествует.

– Ты врешь. Ты даже позволил умереть тому шуханцу, которого должен был защищать. Ты предатель и трус. – Хорошо, значит, он верил, что Кювей мертв.

– Я пойду с тобой. Даю слово. К тому же у тебя пистолет. Тебе нечего бояться.

Матиас шагнул вперед.

– Не подходи!

– Не бойся. Именно так они тебя и контролируют. С помощью страха. – Мы придумаем способ изменить их мнение . Мальчик пробыл в ордене всего полгода. Его еще можно вразумить. – В мире столько всего, чего можно не бояться, если только открыть глаза.

– Я же сказал, не подходи!

– Ты не хочешь меня убивать. Я знаю. Когда-то я был таким же, как ты.

– Я совсем не такой, – сказал мальчик, и его голубые глаза загорелись. Матиас увидел в них ярость, гнев. Эти чувства ему были хорошо знакомы. Но он все равно удивился, когда услышал выстрел.

Нина сняла с себя платье и тяжелый резиновый живот и переоделась в тунику, пока Ротти избавлялся от бороды и верхней одежды. Они собрали их в узел, и Нина выкинула его в канал, после чего они забрались на судно с бутылками, пришвартованное под Зентсбриджем.

– Скатертью дорога, – сказала девушка, когда узел потонул.

– Где же твой материнский инстинкт? – спросил Каз, вылезая из-за ящиков с вином.

– Где Инеж?

– Здесь, – ответила сулийка позади него. – Но Кювей…

– У тебя снова идет кровь, – заметила Нина, скользнув за высокие штабеля ящиков и присоединяясь к ребятам. На канале почти никого не осталось, но рисковать не стоило. – И что случилось с твоими глазами?

– Я бы предложила тебе спросить у Белого Клинка, но… – Инеж пожала плечами.

– Надеюсь, ее смерть была мучительной.

– Нина !

– Что? Нельзя быть одновременно милосердным и невозмутимым.

Они спрятались в тени между ящиками с вином и каменной аркой моста. Носилки с Кювеем лежали на самодельном столике из ящиков. Женя вводила шприц в руку мальчика под чутким наблюдением Зои и парня, который, как предположила Нина, был Штурмхондом.

– Как он? – спросила она.

– Если у него и есть пульс, я не могу его нащупать, – ответила Женя. – Яд отлично сработал.

Может, даже слишком. Женя обещала, что яд замедлит его пульс и дыхание до такой степени, что сымитирует смерть. Но вышло чересчур убедительно. С одной стороны, Нины понимала, что в мире будет безопасней, если Кювей умрет, но она также знала, что если кто-то и раскроет секрет парема, то, скорее всего, это будет он. Это был реальный шанс для Равки получить антидот. Они боролись, чтобы освободить его из Ледового Двора. Они плели интриги, мошенничали и страдали, чтобы он мог безопасно продолжить свою работу вместе с гришами. Кювей был их надеждой.

Этот парнишка заслуживал шанс жить без мишени на своей спине.

– Антидот? – спросила Нина, глядя на шприц в руке Жени.

– Это уже вторая доза, – сказал Каз.

Все смотрели, как Нина проверяет его пульс и дыхание. Девушка покачала головой.

– Зоя, – обратился Штурмхонд приказным голосом.

Та вздохнула и закатала рукава.

– Расстегни его рубашку.

– Что вы делаете? – спросил Каз, когда Женя расстегнула оставшиеся пуговицы Кювея. Его грудь казалась плоской, ребра выступали, все тело было заляпано свиной кровью, которой они наполнили восковой пузырь.

– Либо я разбужу его сердце, либо сварю изнутри, – ответила Зоя. – Отойдите.

Они покорно разошлись, насколько это было возможно в таком тесном месте.

– И что это значит? – поинтересовался Бреккер у Нины.

– Сама не знаю, – призналась она. Зоя вытянула руки и закрыла глаза. Воздух внезапно похолодел и увлажнился.

Инеж глубоко вдохнула.

– Пахнет как перед бурей.

Зоя открыла глаза и свела руки вместе, словно молилась, энергично потирая ладони.

Нина почувствовала, как упало давление, на языке появился металлический привкус.

– Кажется… кажется, она призывает молнию.

– Это безопасно? – полюбопытствовала Инеж.

– Ни капельки, – ответил Штурмхонд.

– Она хоть делала это прежде? – спросил Каз.

– Для таких целей? – поднял бровь Штурмхонд. – При мне дважды. Сработало великолепно. Один раз. – Его голос звучал подозрительно знакомо, и у Нины появилось ощущение, что они уже встречались.

– Готовы? – спросила Зоя.

Женя засунула плотно сложенный кусок ткани между зубов Кювею и отошла. Нина вздрогнула, поняв, что это мера предосторожности, чтобы он не откусил себе язык.

– Очень надеюсь, что у нее все получится, – пробормотала сердцебитка.

– А Кювей-то как надеется, – хмыкнул Каз.

– Это сложно, – сказал Штурмхонд. – Молния не любит повиноваться. Зоя рискует и собственной жизнью.

– Она не произвела на меня впечатления человека, готового пожертвовать собой, – пробормотал Каз.

– Ты будешь удивлен, – в унисон сказали Нина и Штурмхонд. И снова у Нины появилось жутковатое ощущение, что она его знает.

Ротти закрыл глаза, не в силах на это смотреть. Губы Инеж зашевелились – Нина догадалась, что подруга читает молитву.

Между ладонями Зои заискрилось голубое сияние. Девушка сделала глубокий вдох и ударила ими по груди Кювея.

Спина шуханца изогнулась, все его тело так сильно выгнулось, что Нина испугалась, как бы он не сломал себе позвоночник. Затем парень рухнул обратно на носилки. Глаза не открылись. Грудь не двигалась.

Женя проверила пульс.

– Ничего.

Зоя нахмурилась и снова хлопнула в ладоши, над ее идеальными бровями выступили капельки пота.

– Мы точно уверены, что он нужен нам живым? – выдавила она. Никто не ответил, но она продолжила потирать руки, и между ними вновь начало потрескивать.