Лей Бардуго - Продажное королевство [CROOKED KINGDOM]

– Что вы сказали? – спросил охранник, подходя ближе.

Инеж принялась за дело. Подожгла длинный фитиль на одной из слабеньких фотобомб Уайлена, затем метнулась к забору, остерегаясь кругов света, и начала тихо взбираться. Сначала она была прямо за охранником и Ниной, затем над ними. Инеж слышала их голоса, пока с легкостью скользила между кольцами колючей проволоки.

– Я пришла за работой, да? – залепетала Нина. – Чтобы делать сахар.

– Здесь его не производят, только хранят. Вам нужно пойти в одно из перерабатывающих предприятий.

– Но мне нужна работа. Я… Я…

– О, ну что ж вы так, только не плачьте. Ну, полно вам.

Инеж чуть не фыркнула и бесшумно приземлилась на землю по другую сторону забора. Через него она увидела мешки с песком, о которых упоминал Каз, сложенные у задней стены сторожки, и уголок того, что, должно было быть сеткой, приготовленной специально для нее.

– Ваш…э-э… дружок тоже ищет работу? – полюбопытствовал охранник.

– У меня нет… как вы сказали? Дружка ?

Ворота караульного помещения закрывались снаружи, поэтому Инеж просто толкнула их, оставляя небольшую щель для Нины, и поспешила в тень у основания ближайшей силосной башни.

Она услышала, как Нина попрощалась и пошла в противоположном направлении от их смотровой точки. Затем стала ждать. Шли минуты, и как только она убедила себя, что бомба оказалась неисправной, прозвучал громкий хлопок, и яркая вспышка света затрещала у склада, который они использовали в качестве прикрытия, чтобы следить за стражей. Охранник снова вышел, подняв винтовку, и сделал несколько шагов в сторону склада.

– Эй?! – крикнул он.

Нина выскользнула из тени за ним и прошла через ворота за долю секунды. Потом крепко-накрепко заперла их и направилась ко второму силосу, растворяясь во мраке. Оттуда она сможет подать Инеж сигнал, когда стражники пойдут в очередной обход.

Охранник вернулся на пост, шагая задом наперед на случай, если какая-то угроза затаилась за складами. Наконец он повернулся и потряс ворота, чтобы убедиться, что они закрыты, а затем направился обратно в караульное помещение.

Инеж дождалась сигнала от Нины, а затем поднялась по перекладинам, приваренным к боку силоса. Один этаж, два, десять. Будь она на карнавале, ее дядя развлекал бы публику во время ее подъема. «Дамы и господа, подобный трюк не совершался никогда ранее, и определенно никем столь юным! Узрите над своими головами ужасающий канат!» В этот миг включились бы софиты, направленные на канат так, чтобы он выглядел как самый хрупкий моток паутины, натянутый под потолком шатра. «Джентльмены, возьмите руку своей дамы. Видите, какие тонкие у нее пальчики? Теперь представьте, если сможете, как пытаетесь пройти по чему-то столь же тонкому, столь же хрупкому! Кто осмелится на подобное? Кто осмелится бросить вызов самой смерти?».

Затем Инеж должна была встать на вершину столба, уперев руки в бока, и крикнуть: «Я!»

И толпа дружно ахала.

«Но, подождите, нет, это невозможно, – говорил ее дядя, – маленькая девочка?»

В этот момент зрители всегда начинали безумствовать. Женщины теряли сознание. Иногда один из мужчин пытался остановить представление.

Сегодня у нее не было зрителей, только ветер, холодный металл под ногами и яркое лицо луны.

Инеж добралась до вершины силоса и взглянула на город, простиравшийся внизу. Кеттердам сиял золотыми огнями: фонарики, медленно передвигающиеся по каналам, свечки, горящие в окнах, магазины и таверны, продолжающие ярко светиться в предвкушении вечернего улова. Она могла разобрать мерцающий блеск Крышки, цветные фонарики и эффектные каскадные лампочки Обручей. Всего через пару дней империя Ван Эка разрушится, и она освободится от контракта с Пером Хаскелем. Свобода . Инеж будет вольна жить так, как захочет. Искать прощения за свои грехи. Стремиться к своей цели. Будет ли она скучать по этому месту? По этому людному беспорядку, зовущему себя городом, который она знала вдоль и поперек и который каким-то чудом стал ее домом? Девушка не сомневалась, что будет. Поэтому сегодня она выступит для своего города, для жителей Кеттердама, даже если они не знали, когда нужно аплодировать.

Хоть и с трудом, но ей удалось повернуть колесо силосного люка и поднять его. Инеж достала из кармана закупоренный пузырек с химическим долгоносиком. Следуя инструкциям Уайлена, хорошенько его встряхнула и высыпала содержимое в силос. Раздалось тихое шипение, и на ее глазах сахар зашевелился, словно под ним закопалось что-то живое. Девушка вздрогнула. Она слышала истории о том, как рабочие погибали в силосах, случайно упав внутрь, когда зерно, кукуруза или сахар превращались в зыбучую трясину под их ногами и медленно душили до смерти. Она опустила люк и плотно его закрыла.

Затем потянулась к первой перекладине металлической лестницы и прикрепила к ней намагниченный зажим, который дал ей Уайлен. Он определенно казался достаточно цепким. Когда девушка нажала на кнопку, две намагниченные проволоки выскочили и прицепились к силосу с тихим лязгом. Далее она достала из рюкзака арбалет и тяжелый моток веревки, продела один ее конец через зажим, закрепила и прицепила проволоку. Другой конец был продет через второй зажим, заряженный в арбалет. Девушка нажала на спусковой механизм. Первый выстрел пролетел мимо, и ей пришлось наматывать канат обратно. Второй зацепился не за ту перекладину. Но третий зафиксировался в нужном месте на следующем силосе. Инеж крутила зажим до тех пор, пока веревка не натянулась так, как ей было нужно. Они уже использовали подобное приспособление, но никогда на таком расстоянии или высоте. Это не имело значения. Расстояние и опасность преобразятся на канате, как преобразится и она. На такой высоте она никому ничего не должна – существо без прошлого и настоящего, парящее между землей и небом.

Время пришло. Можно научиться исполнять трюки на трапеции, но для хождения по канату нужно быть прирожденным акробатом.

Мама Инеж как-то сказала, что одаренные канатоходцы произошли от Воздушного народца и что когда-то у них были крылья. При определенном свете эти крылья все еще можно было увидеть на людях, к которым они благоволили. После этого Инеж постоянно крутилась и так и этак перед зеркалами или рассматривала свою тень, не обращая внимания на насмешки двоюродных братьев и сестер, чтобы увидеть, не показываются ли ее собственные крылья.

Устав от ее ежедневных приставаний, отец позволил ей начать обучаться на низкой высоте, босоногой, чтобы она привыкла ходить вперед и назад, сохраняя равновесие. Инеж было до смерти скучно, но она покорно повторяла упражнение каждый день, испытывая свою выносливость и пытаясь прочувствовать кожаную обувь, которая позволяла ей хвататься за более жесткую и менее дружелюбную веревку. Когда ее отец отвлекался, она делала стойку на руках, чтобы, обернувшись, он увидел, как его дочь покоряет канат вверх ногами. Он согласился поднять веревку на несколько сантиметров, разрешил ей походить по настоящему канату, и на каждом уровне Инеж осваивала один трюк за другим – кульбиты, сальто, хождение со стаканом воды на голове. Познакомилась с тонким гибким шестом, который позволял ей сохранять баланс на большой высоте.