Алексей Лягин - Тысяча черных лилий [СИ]

После этого случилась небольшая пауза. Однако, находчивый дворецкий, а, по-видимому, это был именно он, ничтоже сумняшеся, продолжил беседу.

— Почтенье всем, обеим нашим сторонам, но все же — что вдруг привело Вас к нам?

— Ну, раз Вы спрашиваете, — дело службы. Что я с почетом долго уж блюду, но о деталях не могу обмолвиться досуже, быть может, в гости к Вам сегодня я приду? Ведь дело тут не терпит отлагательств, затрагивая даже Ваш высокий ранг, и в силу этих самых обстоятельств, посмею уточнить — не дремлет враг. Так можно ли просить у вас аудиенций? Или прикажете мне ждать, как ждал, увы, Боэций?

— Секунду погодите, мы узнаем и тут же огласим решенье Вам.

Воцарилась небольшая пауза, и я выдохнул. Не люблю штампы, но вечер явно переставал быть томным.

— Поведать Мы Вам смеем, что готовы принять Вас в день погожий сей весьма. Вам сообщить про адрес наш?

— Ну что вы. Не знать, возможно ль это, к вам ведет от муз тесьма…

После этого я выдержал небольшую паузу и лаконично добавил.

— До скорой встречи, будут я в теченье часа.

— Покорно ждем отныне Ваш визит.

Помедлив некоторое время, в мучениях спешно вспоминая нормы этикета, я, наконец, решился и повесил трубку.

Знаете, может, голос и не является моей гордостью, ибо гордиться тут нечем, зато вот стихи получились весьма недурственные, а значит, есть шанс завтра все-таки не вылететь в первом туре и сочинить приличную оду. Ну, по крайне мере, есть основания на это надеяться. Однако, это все будет только завтра, а сейчас, вперед и с песней, выдвигаемся в усадьбу. И ведь реально с песней, подумалось мимолетом мне…

Настроение было отличное, и дорога к южным рубежам северной столицы давалась легко. В голове ютились подозрительные мысли о заговоре всех темных и пафосных сил города, которые, странным образом, концентрировались исключительно там. Хотя с другой стороны, так, наверное, и логично. На севере меньше места, да и общая застройка направилась в последние годы почему-то именно в южную сторону. Так сказать в сторону основного зла — града стольного — Москвы матушки. Хм, общение с прислугой Скавронского не проходит незаметно, надеюсь после сегодняшних песнопений, я быстро вернусь к привычному и адекватному мышлению, ибо мыслить настолько высокопарно непривычно, что ли, да и мешает местами, конечно.

Светофоры практически организовали для меня зеленую полосу, а мой верный железный конь не давал поводов усомниться в его прыткости и надежности. Поэтому, всего через полчаса, я уже подъезжал к красивым кованым воротам усадьбы высокоуважаемого графа. Немного пообщавшись по дороге с Августином, я получил от него дружественное «одобряю», чем был крайне доволен. Духу загадок явно нравилась моя инициатива с напевами и это несказанно радовало. Я остановил свой BMVв метре от ворот, перевел дух и, настроившись на продолжение замечательных песнопений, позвонил в видеофон. Через несколько секунд на другой стороне раздался столь знакомый голос дворецкого:

— Тревожить кто, изволит нас в вечерний час. Представьтесь же, сорвите ткань незнанья.

Улыбнувшись, я буквально на секунду над чем-то задумался, а затем приступил к уже полюбившимся мне песнопениям.

— Рад я услышать снова голос ваш. Ригира следователь, ждет у дивных врат.

— Как только орден вы покажете, так сразу, пропустят Вас, проводят даже прямо в дом.

— Так в чем вопрос? Смотрите, вот он, стражи. Все лепестки, и гравировка, все на нем. Приятно Вам представиться повторно, гастат и маг я, Ларин Алексей.

— Да видим, доказательства бесспорны. Вы можете проехать, рад хозяин всем.

Живописные кованые ворота, украшенные фигурами трубящих ангелов, неспешно открылись, и я въехал во внутренний двор. Без труда найдя место для парковки, я аккуратно поставил свой мотоцикл, и, даже не успев перевести дух после поездки, был приглашен приветливым слугой, пройти в особняк. По пути меня передали под руководство дворецкого, который выглядел, так как и должен был, правда, если бы сейчас на дворе стоял восемнадцатый век. Фрак, кипельно белые манжеты, парик, чрезмерно услужливые манеры. На мгновенье я даже почувствовал себя немного неловко в своей черной куртке, и такого же цвета джинсах, но поняв, что отношение ко мне у всей прислуги весьма дружественное и учтивое, осознал, что дом уважаемого вампира на самом деле не так зловещ, каким казался изначально.

Путь до кабинета Павла Мартыновича занял минут пять, и проходил через вычурно уставленный холл прихожей и красивые длинные коридоры. В итоге, дворецкий привел нас прямиком к массивной дубовой двери. Несмотря на все свою суровость, она не производила ощущение чего-то могучего или угнетающего, небольшой резной узор по контуру и изящная золоченая ручка, создавали атмосферу домашнего уюта и подчеркивали высокий статус жильца. Граф не экономил на мелочах.

Дворецкий попросил меня немного подождать и зашел в кабинет. Не прошло и полминуты, как вашего покорного слугу пригласили проследовать внутрь. Я глубоко вдохнул, мысленно улыбнулся и зашел. Пришло время для главной беседы.

Кабинет одного из учредителей компании «Алые Паруса», а по совместительству главы питерской ветви рода Вирэску, мало напоминал «кабинет», в прямом смысле этого слова. Начнем с того, что в правом углу обширной комнаты, стоял самый настоящий концертный рояль. Кроме того, нашлось тут, место и для объемного книжного шкафа, заполненного, правда, какими-то недописанными книгами без обложек, и для массивного черного граммофона, и даже для прекрасной золоченой арфы. Все в помещении было пропитано духом музыки, и недвусмысленно намекало на пристрастия его обитателя. Да, за триста лет, можно было научиться играть на множестве инструментов. Центр помещения был пуст и на прекрасном, блестящем паркетном полу образовалась небольшая площадка, по-видимому, для вальсирования. Откуда и как ко мне пришла подобная, мысль я разбираться не стал, да и времени на это не было.

Была все же одна черта, которая выдавала в этом помещении именно кабинет — это большой письменный стол напротив входа. Естественно, он не был простым предметом мебели, а являл собой целое произведение искусства: резные орнаменты испещряли его буквально вдоль и поперек, переходя в целые картины и сюжеты. Автор этого шедевра явно был очень талантлив и не жалел времени на создание своего творения. За столом же, с дружественной улыбкой, сидел наш высокоуважаемый, куртуазный граф. Несмотря на века, его лицо сохранило яркие оттенки, и выглядел он будто сошедшим с одного из многочисленных своих портретов, которых, к слову в одной этой комнате я насчитал аж целых три.

Совершив небольшой поклон, я остановился напротив стола. Мой достопочтенный визави слегка привстал и гораздо более красиво сделал ответный. Затем слово взял дворецкий: