Алексей Лягин - Тысяча черных лилий [СИ]

— Позвольте мне представить раболепно, из магов гильдии пожаловали к Вам.

— Что маг, здесь это сразу же заметно. С каким же делом, привела его судьба?

— Гастат, из службы, что Ригир зовется. По порученью Князя самого. Расследование нынче им ведется, возникли, мол, вопросы у него. Да, Ларин Алексей Вальевич, зовут столь дорого гостя в доме этом. Теперь простите, я, наверное, пойду, ведь дело как мне сказано — секретно.

— Извольте, отпускаю Вас готовить стол. Что б гость из дома без обеда не ушел.

После этой фразы дворецкий чинно развернулся и отправился выполнять поручение. А я решил больше не ждать и, начал беседу уже от своего имени:

— Позвольте выразить свое почтенье. Все верно следователь-маг, с Ригира. От Князя вашего пришло вчера прошенье, и вот явился к Вам, почетному — «пра» Сиру. Той, чья фигура главной, пока мне видится средь прочих всех. Спросить у Вас, о Русаковой славной, без лишних уст, ушей, мирских помех.

— О, батенька, а я гляжу таланты, не обделили Вас не только волшебством. Приятно видеть пред собою франта, что так изящен и богат умом. Так спрашивайте, не томите, друг сердечный. Все что могу, поведаю я Вам.

— Спасибо. Ведь без Вас, как в тьме кромешной, столь ценных фактов не могу найти про дам. Верней про даму, что назвал я выше. Надеюсь, зов мой будет здесь услышан.

— Начнем, пожалуй.

— Да, уж, пожалуй, и начнем. Как думаете, что заставило ее покинуть дом?

Не знаю почему, но мне чертовски нравилось вести беседу подобным образом. Возможно, где-то в далеком детстве во мне погиб поэт и теперь, пусть даже ненадолго воскреснув, он пытался проявить себя во всей красе. Граф же расцвел еще больше, чем прежде, ведь он, скорее всего, ожидал строгого официального разговора, а получил то, что любит больше всего на свете — оперетту. Сделав небольшую паузу и о чем-то подумав, Скавронский продолжил беседу:

— Не знаю, право слово, что случилось, но тут обеспокоен я весьма. Быть может, горе ведь какое приключилось, она же вряд ли в силах в мире жить сама. Я помню Хармс, что Сир ее, дитя мое родное, так часто убегал заботиться о ней. Поэтому, я чувств своих не скрою, что удивленье вызвало сие средь суматохи дней. А виделся я с ней довольно мало, она меня, признаться, редко навещала.

— Ох, дети, внуки так всегда беспечны. Как только в жизнь свою посмеют сделать шаг, проблемы их воистину извечны. Но Боже, Боже, как за них болит душа. О чем же я, о даме ненаглядной, что разговора нашего приватного предмет. Быть может, странности вы замечали рядом, по близости ее, где был оставлен след? Быть может, видели Вы амулет сей дивный, или другие формы и предметы волшебства (после этой фразы я достал и продемонстрировал заинтересовавшемуся графу небольшое произведение искусства времен XVII века). Подумайте, представьте те картины, где встретилась в последний раз для Вас она.

— Ах да, припоминаю что-то, что-то, да — корона. Венец из звезд прекрасных зиждился на ней. И скрытое в нем нечто, словно тьма Хорона, что магией назвал бы я в пучине наших дней. Да магией, не вашей, а совсем чрезмерной, почувствовать ее я смог, однако, лишь слегка. И из венца, как будто из потоков тлена, ко мне была протянута кровавая рука. Впервые лет за сто я был испуган сильно, и не касался больше звезд короны той. Словам внимите маг, что вы столкнулись с Силой воистину великой, и явно не простой.

— Да интересный факт. Становится все выше, тот ранг, который дело имеет на сей час. Понадобится фарт, и думы не излишни, коль внутрь иду я смело, зажав эфес меча. Быть может что еще, вы сообщить готовы, мне в свете уж минувших, но актуальных дней?

— Да, правое плечо, верней его основу — Алешеньку отправил, следить я впредь за ней. Однако уж давно не появлялся мальчик, я думаю, нашел он что-то про нее. Вот адрес где живет, мой первенец, но знайте, он мнителен, бывает, и видится свое — ему во всех чужих и Вы не исключенье. Но может, освежит, он Ваших дум теченье.

— Спасибо за совет, спасибо за беседу, вы помогли пролить на многое мне свет. Вопросов больше нет.

— Пройдем те же к обеду. Давно хотел спросить, а сколько же Вам лет?

— Да двадцать плюс один, мне минуло недавно, но Вас могу заверить, что опытен весьма.

— Почтенный господин, наоборот, преславно, умен и юн мой гость, как будто бы весна. Давно мой дом уже не посещало чувство, что в нем проснулось вновь прекрасное искусство…

Мы с графом шли вдоль чудесных коридоров особняка, и меня ни на мгновенье не покидало ощущение чего-то возвышенного, будто бы рядом со мной творилось какое-то изумительное таинство, и я был его немаловажной частью. Дальнейшие беседы несли схожий, дружественный, характер и, были также наполнены взаимными комплиментами. Слуги же идеально выполняли свои обязанности, а повар превзошел все мои ожидания, воистину — вечер удался. Стол был уставлен различными яствами, серебро сияло настолько, что можно было легко увидеть свое отражение, а свечи плавным и мягким светом озаряли всю обеденную комнату. Атмосфера была шикарной, и даже поставленная на граммофоне опера Скавронского не смогла омрачить впечатление от трапезы. Конечно же, сегодня я уже больше никуда не успевал, но не очень-то и хотелось, если честно.

Тем не менее, одно дело у меня все-таки оставалось. Это прослушать послание о месте проведения первого испытания. Поэтому, как бы я не желал остаться в этом дивном особняке подольше, но около десяти часов вечера, был вынужден отправиться обратно домой. Прощание с графом было так же прекрасно, как и весь вечер, и переполненный возвышенными чувствами, я водрузился на своего верного железного коня и покинул обитель муз. При возможности надо будет еще разок сюда наведаться, уж очень вкусный борщ готовит этот повар, да и граф, хоть и самовлюблен и слишком жеманен, но действительно шикарен. В общем, дивное местечко.

Августин в кои-то веки разделял мой восторг и всю дорогу до дома мы оживленно обсуждали графа и борщ. Поставив свой BMW в ракушку и поднявшись к себе, я ненадолго перевел дух и решил развеяться, перейдя на обычные бытовые дела. Не хотелось даже чуточку омрачать впечатление от недавней поездки, предстоящим разговором с таинственным Нечто. Потратив на все про все около получаса и уже отойдя от массы полученных недавно впечатлений, я присел за свой любимый журнальный столик, включил защиту на служебном амулете, а затем одел золотую вещицу с Черной лилией. Проделав все те же процедуры с черными и серебристыми нитями, так настойчиво тянущимися к моему сознанию, я, наконец, установил искомую связь и в мозгу раздался знакомый величественный и пробирающий до мурашек голос:

— Вот и настало время для первого испытания, о, достойный избранник! Завтра, после семи часов вечера ты должен будешь продемонстрировать свое творение на суд нашей прекрасной Ариадне. Только она выберет достойнейших из достойных. Собрание клуба «Мертвых грешников» состоится на площади Искусств. Приходи туда после указанного времени и продемонстрируй свой дар Ариадне. Удачи…