Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

— Истина лежит перед нами, — кивнул молодой на безжизненные скалы и равнину.

— Нет! — твердо сказал старик. — Картина закончена. Через пять лет заколосятся луга, запоют птицы, взмахнет в небо хозяин — придет истина на проклятые земли.

— Мне ямки покопать?

Старик захихикал:

— Ты способен на многое, но посадить дерево — чересчур.

— Тогда зачем меня выдернули из Росси? — спросил молодой.

— Пришло время Свободных земель.

Собеседник задумался. Услышанная новость его не сильно обрадовала.

— Отчет Курандера явно показывает невозможность влияния на…

— Старый маразматик! — недовольно сплюнул седовласый. — Падальщик совершенно выжил из ума, и не способен разглядеть ростки истины прямо перед кривым носом!

— А древние?

— Они никогда не вмешиваются… Это их проклятие и наш шанс. Не упусти его.

— Какой к троллям отпуск! — взрыкнул Капитан, вперив в меня маленькие глазки из-под прозрачных стекол дорогущих очков. С видавшей виды папки, лежащей на столе перед возмущенным гномом, стартовало целое облако удушливой пыли.

— Мне, как герою недавних кхе… кхе…

— С тебя герой, как с тролля танцовщица, — отмел железный довод Эрнт Кройнтурен и снова уставился на меня из-за стеклянной преграды.

И откуда внезапно вспыхнувшая любовь к совершенно ненужной вещице? Капитан никогда не жаловался на проблемы со зрением, а тут вдруг, откуда не возьмись, появились очки самого модного фасона и великолепной отделки: вкраплениями безумно дорогого мшистого серебра. Гномья братия вообще перестала бояться осуждения — зеленые камушки невнятного происхождения в благородные металлы записала.

Откашлявшись, я продолжил наступление.

— Капитан! Благодаря моим решительным и своевременным действиям удалось задержать опасного преступника прямо на месте злодеяния. Лишив, таким образом, возможности нарушителем нести свои нечестивые слова в головы простых горожан. Вы бы его слышали! Прямо в душу каждое слово… еле выстоял! Еще б чуть-чуть, и вы лишились бы самого ответственного, самого деятельного, самого одаренного мага в Южно-третьей…

— Кир, мне работать надо, — прервал гном, — а ты всякую пургу несешь. Сейчас тебе пару дел впаяю сверхсрочных типа "обход подвластной территории в подштанниках" и "всенощное бодрствование у парадного входа с тридцатикилограммовым знаменем управы в руках".

— По статусу не прокатит, — отмел я, старательно сохраняя каменную физиономию.

— По статусу, говоришь, не пойдет, — зловеще начал гном. — А…

— А я всегда, осмелюсь доложить, думал, что Академия имеет самый высокий статус в нашем славном Сантее.

— Ты это к чему? — сразу нахмурился Капитан.

Ага, вот и нашлась лазейка, как пробить толстокожего начальника. Сейчас мы его быстренько оформим.

— Ситуация складывается так: мне поручили…

— Какая неожиданность… — раздался за спиной голос, от которого мне враз стало не по себе: — Как не зайду — никого нет. Пробегала мимо, подумала: "Загляну". И какой сюрприз! Вы прямо как меня дожидались… Ну что ж, голубчики, приступим. А ну-ка, молодой человек, уступите место даме. И побыстрей! — рявкнула госпожа Крон.

Я взлетел с кресла как ужаленный. Похоже, придется с Капитаном разговаривать в другое время, и желательно попозже, после хорошего и плотного ужина. И то еще неизвестно поможет ли это, и не будет ли у кругленького гнома несварения от визита деятельной старушки.

— Постойте! — оборвал надежду звонкий голос. — Вас тоже касается!

Внимательно проследив, как я, грустно вздохнув, закрыл дверь и отошел к окну, Крон повернулась к Капитану.

— Вот! Говорила я тебе: в церквушку-то заезжай почаще, жалобщиков выслушивай, просьбы исполняй в очередности правильной. А ты чем занимался? А? Вот, голубчик, получи теперь и распишись! А какие смотрялки-то выбрал: золотые, с фигурными стеклышками, да модные, тоненькие… Ты когда, голубь-то сизокрылый и пышный, жалобу мою порешаешь? Сколько сей нелюдь окаянный будет деньги брать да по крыше скрести лопатой драной, аки решето? А стерва эта, Звершечка, коли уже заткнется, прибей ее мать? Воет, зараза, еженощно, покою не даючи…

— Госпожа Крон! — постарался я осадить настырную бабку. А Капитан сидит, молчит, и только глазками посверкивает.

— Изложите все ваши просьбы и жалобы в письменном виде о двенадцати экземплярах…

— Сколько-сколько? — повернулась ко мне старушка и удивленно захлопала глазами.

— А вы разве не слыхали о порядке подачи сверхважных жалоб и просьб? — старательно округлил глаза.

— Сверхувожных? Не слыхивала…

Я горячо зашептал:

— Вы же понимаете, у нас дел просто невпроворот. Жалобы, прошения, несение службы, а сколько проблем от гостей славного города… Намедни вон гномов из колодца-то еле достали, те все трещали о святой водице… В общем, бумаг больше, чем в управу влезает!

— И где вы их храните, молодой человек? — не поверила госпожа Крон.

— В подвале! У нас там еще правда карцер, тюремные подвалы, да и пыточная, куда ж без нее… не хотите глазком, так сказать, кинуть?

— Не дождетесь!

— А зря, там интересно… В общем, составляете просьбу о двенадцати экземплярах, у стряпчего сведущего все это оформляете по статутам, и разносите по управам, Гильдии, Гвардии, Академии. И герцогу штучки… э… три. И требуйте личную подпись принимающего бумаги! Да, кстати, не забудьте: "сверхувожно" в правом верхнем углу каждого листа!

— Инспектор! Не издевайтесь над старой больной женщиной! Никогда подобного не водилось в нашем благостном городе, и вы откровенно богохульствуете!

— Госпожа Крон, — обиделся. — Это новое веяние в городских делах! Просто мало кто знает об одной мелочи, и посему не пользуются таким идеальнейшим способом быстрого рассмотрения прошений…

— Ну? — угрожающе поинтересовалась старушка.

— Подпись и печать батюшки! — расплылся я в широкой улыбке.

— Кого? — нахмурилась Крон.

— Епископа из головного Храма Светлого Лейнуса! Если сей благочестивый и всеобожаемый светлый человек поставит печать церковного перстня на двенадцати экземплярах прошений… они будут рассматриваться внеочередно!

— И ты молчал? — кинула на Капитана злой взгляд госпожа Крон, и взяла низкий старт прямо из кресла.

— Когда вернется — твой длинный язык сменит хозяина.

— Пока ей втолкуют, что в Храме Лейнуса знак власти епископа не печать, а роспись кровью — год пройдет. Не меньше.

— Знаешь что… Поезжай в Турион. Чтобы тамошние не скучали…

Хм. Это меня в отпуск отпустили или мягко отправили подальше… И откуда Капитан знает о поездке в Турион?

Путешествие — как много в этом слове… Перестук колес, тарахтящая на ухабах повозка, живой тягач, временами окутывающий пассажиров непередаваемым ароматным амбре. Длительные задушевные разговоры, великолепные виды, странные попутчики, новые блюда, клопы и иже с ними… Да, впрочем, много чего!