Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

Мягко улыбнувшись, пожилая леди с молодыми, сияющими глазами, тихонько выскользнула из комнаты.

— Да уж… испытание.

На меня перевел взгляд Свето-Зар:

— Не решившись, так и простоишь всю жизнь там. На краю цветущего луга у своего темного леса. И уйдешь, опустошенный. Не найдя своего…

— Да бред, — прервал я словоизвержение пухлого адепта. — Сожрут — и все!

— Ты так говоришь, будто бывал там.

— Бывал? Ха! Не смеши. Нет, конечно.

Что же это было? Сон? Заснул, стоя перед картиной? Девлары…

— Нет. Нет. Пошли дальше, чего застыл.

Никто, естественно, не позвал на помощь. Да и коротышку не видел. А вот молодой человек в великолепном костюме, модный красавчик, встретился. С загнанным взглядом, мятой физиономией, с забавным выражением на оной: "Как"?

Выйдя из галереи, засовывая руки в теплые перчатки, увидел интересную картину: парочка рабочих и старик замерли у стены перед семилучевой звездой. Но не светло-зеленой, как было при входе, а черной. Выжженной. Да и стена вокруг изрядно обуглилась…

— Курема… че делать-то? Хозяйка шкуру спустит-то…

Старик в рваном затасканном пальтишке, заляпанном пятнами в десяток слоев, шумно высморкался и простуженным голосом приказал:

— Беги-ка, Леший, за храмовниками. Не к добру это, ох, не к добру…

Странный город… То глюки накатывают, кажущиеся реальностью. То реальность глючит, навевая мысли о посещении некоего тихого, спокойного, и без всяких верующих заведения. Хотя, кто сказал, что оное место будет без мессий, ставленников и прочих?

Хорошо то, что хорошо заканчивается. Придя к этой простой мысли, и учитывая опыт свободной прогулки по Туриону, я понял: учеба дело важное. Однако, чтобы в следующий раз не напарываться на неприятности, следует несколько изменить формат.

Свето-Зар внял доводам разума — и отправился в ближайшую к постоялому двору местную харчевню. Где еще хорошо развязываются языки? Тем более, что истовые верующие, после рабочего дня потребляют по несколько кружек горячего отвару, сдобренного доброй порцией "успокоительного". А уж говорить "как свой", то бишь разглагольствовать на религиозные темы, пухлый адепт тот еще мастак.

Я же потопал туда, где мне всегда рады: в книжную лавку. Кто еще поругает вонючий гоблинский клей, похвалит стройный гномий кегель, и взмолится всем известным богам в желании наказать того недоумка, который умудряется криво обрезать великолепные листы. А уж как сошьют, да как заклеят… Впору вешать на столбах каждого второго гнома!

Прошерстив снизу доверху "Дом знаний" (громкое название для тесной лавчонки), я нашел языка: молодого парнишку посыльного. Легконогий пацан, выбравший работу в книжной лавке как спасение от наказания за грехи бурной молодости, еще окончательно не замкнулся в уютном тихом мирке письменной мудрости. Отчего отлично подойдет как источник ценных сведений о местных красотах.

Как я и ожидал, подстав нашлось много. Даже слишком. В каждом посещении, экскурсии, охоте, наблюдении. Что это? Промашка кафедры? Сомнительно. Испытание? В принципе, опасности никакой. Правда, пара запачканных штанов вполне реальна.

Вечером, поделившись результатами разведки, мы решили не отступать от программы, а слегка ее изменить. Действительно, зачем лезть в пасть снежному червю, пытаться проникнуть в тайные катакомбы или спереть страничку из святой книги в храме Лейнуса, когда все это можно практически за бесценок купить в ближайшей сувенирной лавке. Тугрик — забавная игрушка, "Тайные катакомбы" — жизнеописания святых, а страница из книги — здоровенная доска с выжженными письменами. Чему тогда удивляться, если в "катакомбах" встретились описания бытия именно тех святых, о которых нам и было поручено составить пару свитков.

В последний день завернули и в Усыпальницу святых. Послав дюжих охранников по-батюшке, присовокупив пару монеток, морду кирпичом, помахав кулаком перед носом и выразительно сплюнув под ноги — получили доступ в настоящее подземелье, а не в имитацию. Разочаровались. Камни, капающая вода, грязные кельи, заваленные мусором рассыпавшихся в мелкую труху гробов. Смотреть — нечего. А туристы-то прут… Храмовое начальство, несмотря на лютую ненависть к собратьям, денежки считать умеет…

С провожатой, пропадавшей невесть где, столкнулись около поездка.

— Как вам местный колорит? — насмешливо улыбнулась Аннабели. Сталкивалась, поди, девица с подобным путешествием…

Я прикинулся валенком:

— Как вам не стыдно так говорить о великом таинстве религии?! Сие недопустимо, молодая леди! Вам следует покаяться, принести дары в Храм, и возмолить Бога нашего сущего о ниспослании прощения!

Аннабели удивленно уставилась на меня.

— Рехнулся?!

— Истинный инок, ощутив внимание к деяниям своим, становится выше. Выше выспреных словес и пустословных людей! Ибо сие есть вера, сие есть знание, сие есть…

Взгляд Аннабели остекленел. Но тут сзади предательски всхлипнул Свето-Зар.

— Ах вы тролльи подтиральщики! Убью!

Смеясь, шустро обогнули искрящую гневом девицу и нырнули в экспресс. А вот нефиг было!.. Уклонятся от прямых обязанностей.

— Вернитесь! — потребовала девица, но не тут то было. Заскочив, не забыли плотно прикрыть металлическую дверь. Пускай дожидается Бороду, который, может быть, пустит воинственную девушку в экспресс. Хотя, я бы поостерегся: разнесет чего поди, иль пристукнет кого… Аннабели с той стороны стала угрожать, а мы, устроившись на мягком диване, пришли к единому мнению: поездка удалась!

Хрустит снежок. Еще бы: две дюжины крепких парней, в одних штанах и босиком, под рев квадратного старшого, активно разминаются на большой площадке — выпавший ночью снег укрыл всю крепость пушистой периной. Хотя, какую крепость? В дремучем лесу, среди корабельных деревьев, с трудом отвоевали клочок землицы и возвели десяток домишек, окружив все это "неприступной каменной стеной" — высоким частоколом. А потом, обозрев плоды трудов, решили увековечить поистине тяжелейший труд. Так и возникла "Крепость Парящего Ткум". Как придумают…

Старшой выругался, парни сменили упражнение — подхватили вторых номеров на закорки и рванули по периметру крепости. Здоровенные орки, похоже, даже и не заметили веса людей, тем более гоблинов. Интересно — как сменяться-то будут? Ладно, пару парней-людей выглядят крепышами, авось, не сломают хребет. А пятерке ушастиков что делать-то? Или на всех одного верзилу потащат?

Мы с Галлом устроились как белые люди — на крытой веранде, отделенной от зимнего холодного воздуха невысоким заборчиком, по верху которого плещется теплик. За крепким столом — порядком изрезанным, потемневшим от давности лет, ломящимся от закусок.