Станислав Гримайло - Истории Руана [СИ]

Обиженный на людей гремлин исчез, а огромный судок с новой порцией десерта прибыл.

— По моей классификации, господин Россеневский, вошшь занимает всего пятое место. Подумайте только — пятое! Это еще четыре… четыре! Бесподобных, божественных, непередаваемых никакими словами, песнями, плясками, танцами, чувствами… вкуса! В принципе, можно затребовать господина Гзмаилиурхта и…

— Нет! — Сразу среагировал я, вспомнив как сначала лишился завтрака, потом понял что в ближайшую седмицу не смогу ничего есть мясного, и только спустя еще десяток минут пришедший к мысли о чисто духовном питании… больше таких испытаний в один день не пережить…

— Отчего?! Вы же, несмотря на битый час уговоров, присоединились к истинным почитателям…

— Не хочу даже слышать! Мне теперь эти блохи по гроб снится будут!

— Ола-ла… какие-такие-сякие блохи, молодой человек? Вошшь! Глубоководное, прошу заметить, водорослеядное. Кстати, на четвертом месте моей скромной классификации, состоит действительно внешне не сильно привлекательное создание. Так называемая "слеза холмов троллей". Гусеница… ола-ла… не совсем, скорее не столько насекомое, сколько животное с внешним скелетом, но знаете, тут отличия не существенны, поскольку…

— Бум! — Со всей дури заехал я по очередной вошше, метко направив выстрел на одного маленького любителя гадких, хоть и вкусных, деликатесов.

Крушивец, продемонстрировав чудеса реакции, ловко принял выстрел на салфетку.

— Поскольку! — Эрз Мы невозмутимо скомкал салфетку и бросил в пустующий судок. — Есть этих созданий… ола-ла… невозможно! Однако, сии твари денно и нощно вкушают редчайшие травы, кои достать… никак! Совершенно и истинно! Никак! Ибо лазить ради мельчайших корешков по обрывистым скалам… Бум, плюх, шмяк! И знаете, молодой человек, после "слез холмов" блюдо практически сразу готово! Ах, какой вкус, какое великолепие оттенков… ни один повар не сравнится с кишечным…

— Господин Крушивец! — попытался прервать энергичного колобка.

— Эрз Мы! Просто Эрз Мы! — мгновенно переключился любитель деликатесов.

— Эрз Мы, — покладисто согласился я. — Сегодня день вошши, так что не стоит примешивать г… э… тролльи гусеницы.

Крушивец задумался. Тишина в ложе повисла буквально секунд на пять.

— Верно! Сегодня — вошшь! Завтра — "слеза холмов троллей"! А послезавтра… ола-ла… надо подумать, осмыслить, подыскать, согласиться… с вариантом более изысканным! — Эрз Мы радостно потер ручки.

— К сожалению, не смогу составить компанию, — вздохнул я.

Крушивец подозрительно притих. Прищурился, окинул меня внимательным взглядом. Вынес вердикт:

— И как она вам, молодой человек?

— Как обычно. Все было хорошо, потом меня выперли. А вот сейчас, негласно, возвращаюсь обратно. Немного не в том ключе, но разве это имеет значение…

— Еще как! — провозгласил Эрз Мы. Спокойно продолжил: — В таких делах, замечу, не стоит расслабляться ни на секунду. Все меняется, бежит, летит, догоняй, успевай разгребать! А?! Вот сети, рыбеха в ней, еще не знающая, куда путь предстоит: в уху или открытое море!

Бесспорно, тут стоило поразмыслить — каков итог? Впрочем, при любом исходе будет нечто третье. Это в сказках хорошо — вот добро, вот зло. Выбирай сторону и лупи оппонента по мордасам. А в жизни — все не так. Извечные стороны противостояния скорее служат прикрытием обычных желаний. Как там недавно Крушивец говорил? Жажда и жадность.

— Выплыву, — примерил личину пророка. Ничего не ясно, лишь намек на позитив в конце.

— Правильный подход, — похвалил Эрз Мы, и подлил ложку дегтя: — замечу только: раз один раз уже попросили, то и второй не за горами. Тут стоит понимать — правильно ли вы интерпретировали ситуацию? Верная расстановка приоритетов и точное позиционирование критических точек особо важны в такой ситуации! Итак, верно ли была дана оценка и правомерен ли негативный исход?

— Э-э-э… да. — Неуверенно подтвердил.

На круглом личике Крушивца промелькнула странная гримаса. Потом колобок пренебрежительно махнул лапкой:

— Все это — мелочи! Крупицы, частицы, пыль… ерунда. Ола-ла… простите меня, молодой человек. Возраст… ола-ла… — грусто вздохнул Эрз Мы. — Мысли не о том! Для вас важнее… красота! Ведь верно? Не ошибаюсь? Угадал? Она красива?! Хотя, нет — не стоит отвечать. Все ясно! Вестимо! Должно!

Я чуть не подавился тягучим напитком, которым попытался прогнать сухость во рту. Эта вошшь… будто когтями за горло цеплялась на пути к желудку.

— Какая, к крону, красота?!

Эрз Мы ухмыльнулся:

— Муза необыкновенна, не правда ли?

— Муза?

— А вы как называете? — насмешливо вопросил Крушивец.

— Служба!

Эрз Мы надулся, налился красным, как рак, брошенный в кипяток. И вдруг тихо-тихо, мелко захихикал, сотрясаясь всем телом, отчего даже небольшой двухэтажный подбородок завибрировал, создавая невообразимую картину: будто волна набежала на заплывший жирком шарик.

— Не шутите так над людьми, мистер Россеневский, — с трудом выдавил Крушивец. — Сердце не камень! Со смеху умереть так же легко, как от меча, кинжала или недоброго заклятия! Служба… Ха! — снова затрясся Эрз Мы.

Мне стало не по себе. Почему так выходит, что когда смех людей направлен на какое-то событие, радостное или не очень, все принимаешь на свой счет? Сразу возникает желание внимательно осмотреться в поисках неведомого предмета, послужившего спусковой кнопкой. Вот только давным давно прошли те времена, когда ради шутки жестокие одноклассники могли издеваться над очередной целью, назначенной на сегодня козлом отпущения. И хоть я никогда не попадал в эту категорию, а чувство не своей тарелки возникло моментально.

— Служба, — недовольно подтвердил я.

— Красива и умна — хорошее сочетание. — враз стал серьезным Крушивец. И пригрозил, воздев к небу перст: — Однако, позволю себе заметить, не обольщайтесь, молодой человек. Ибо! Заблуждения — проходят, а истинные цели — остаются навсегда!

— Спасибо, — поблагодарил я за совет. — И еще раз спасибо за отличную компанию.

Эрз Мы благодушно кивнул.

— Куды без ставочки?! — вынырнул Гзимо из-под стола, как черт из табакерки. С зажатой в лапке зажаренной птичьей ногой, истекающей жирком.

— Так… Воруем-с! — грозно прошипел я.

Мордашка гремлина вытянулась, и он опасливо посмотрел на зажатую в лапке незаконную добычу. Попытался спрятать ногу почившей птахи за собой, но не рассчитал одно обстоятельство: птица при жизни была исполинских размеров.

— Не убедительно, — рявкнул я.

— Ставочку потребно, — попытался сменить тему ушлый гремлин.

— За ногу — ответишь мордой, понял?! — рявкнул я. Объяснил доходчиво: — давай, воришка продуктов, подползай, — сжал кулак и продемонстрировал Гзимо.