Светлана Васильева - Йормунганд (СИ)

Князь оказался не таким старым, как представлял его Йормунганд. Мужчина средних лет, с медвежьей походкой и маленькими глазками на скуластом лице. В темных волосах проглядывает седина. Хороший доспех из вареной кожи и металла. На плечах длинный шерстяной плащ, вышитый по краям тонкой вязью рун и узором из переплетенных животных и растений. Рот выглядел щелью, так сильно Эдегор — его имя Йормунганд знал и раньше, хоть и не помнил, откуда — поджал губы. Йормунганд слышал, как тот разговаривает с Бьярне. Слышал и проклятия цверга и срывающийся крик. Теперь Йормунганд стоял, прижимаясь щекой к решетке, и внимательно наблюдал за князем и его свитой. Гарриетта не было.

Слева от Эдегора стоял молодой человек с короткими светлыми усиками. Его водянистые глаза навыкате внимательно изучали пленника. Справа стояла высокая, с поджатыми как у князя губами, прямой спиной и тонким покрывалом, сдвинутым на глаза Дочерь.

Йормунганд отступил от решетки на шаг и поклонился.

Первым заговорил человек с усиками.

— Мы знаем кто ты, Йормунганд из Ирмунсуля. Зачем ты явился на наши земли?

— Продать товар, выручить денег и отправиться дальше, — ответил Йормунганд. — Я не собирался здесь задерживаться или причинить кому-то зло.

— Зачем же назвался чужим именем? — продолжил допрос усатый. Йормунганд мазнул взглядом по гербу на груди, стараясь определить, откуда взялся этот щеголь, кто он князю или Дочери.

— Гм, ходят слухи, что за меня, видите ли, назначена награда.

— Приходилось ли тебе убивать людей? — спросил князь глухим чуть с хрипотцой голосом. Он чуть наклонился, так что усатый мужчина подставил руку под его локоть.

— Говорят, что да, — сказал Йормунганд.

— Кого же ты, как говорят, убил?

— Скальда Этельгерта на пиру у Альфедра. Князя на его собственном пиру.

— Приходилось ли тебе встречаться с чудовищами?

— Мне нет. Но говорят, что Грендель видел меня.

— Хм, Грендель видел тебя, а ты его нет. Почему?

— Я уснул, — и Йормунганд обезоруживающе улыбнулся. Эдегор нахмурил брови, но кивнул.

— Чьих ты кровей, Йормунганд из Ирмунсуля? — спросил Эдегор наконец. Вопрос был больше формальным, раз уж усатый сказал, что они знают, кто он. Но Йормунганд постарался ответить серьезно, в тон Эдегору.

— Я сын Лодура и Ангаборды. Правительницы Ирмунсуля, — Йормунганд склонил голову набок, — жены Нерда, если ничего не изменилось с нашей с ней последней встречи.

Воины зашептались. Лишь усатый стоял с невозмутимым видом, и Дочерь скривила губы. Лицом она неуловимо напоминала Эдегора. Бледное лицо, тонкий нос, синие глаза, некрасиво оттопыренные уши. Только без его солидной тяжеловатости.

— Хорошее происхождение. Ничего не значит, но происхождение хорошее. Не боишься, что я сдам тебя Альфедру? — Эдегор улыбнулся краешком губ, но взгляд остался холодным, оценивающим.

— Можете хоть сейчас казнить, семи смертям не бывать. Альфердр, наверное, оценит столь… великодушный жест.

— Но вместо этого я решил нанять тебя.

Йормунганд замер на мгновение, потом глянул в глаза Эдегору и снова потупил взгляд. Дочерь гримасой выразила неодобрение, усатый остался равнодушен. Судя по всему, только для них предложение Эдегора не стало неожиданностью. Что ж, вот с кем надо дружить, только, Йормунганд опять глянул на Дочерь, не близко.

— Мне стоит скрыть свое имя и происхождение? — спросил Йормунганд тоном ростовщика уточняющим контракт.

— Нет. Мне не нужно одобрение Альфедра в любом случае. Так давай же хотя бы позлим его.

И старик подмигнул. Йормунганд сдержанно улыбнулся.

— Что ж, по крайне мере какое-то время я буду вам служить, — сказал он.

Князь вопросительно изогнул бровь.

— Пока буду вам полезен, — уточнил Йормунганд.

— По рукам.

Йормунганд протянул руку сквозь решетку. Эдегор быстро пожал ее. Человек с усиками отпер камеру и Йормунганд медленно пошел вслед за князем и его немногочисленной свитой. За весь разговор Дочерь так не сказала ни слова, и Йормунганду, глядя на ее неестественно прямую спину, оставалось лишь гадать, зачем она здесь. Неужели его больше не преследуют?

— Я смотритель, — шепнул усатый Йормунганду, — Валонхейм.

— Ты его бастрад? — спросил Йормунганд одними губами.

Валонхейм вздрогнул и бросил на мага быстрый взгляд.

— Каким колдовством ты узнал? Кто тебе сказал? — прошипел он.

— Ты похож на своего отца, чудо-то какое, — ответил Йормунганд.

На их шепот стали обращать внимание, так что до выхода они прошли молча. Возле камеры Бьярне седая старушка замывала следы крови. Йормунганд осторожно переступил через лужу.

Свет ударил Йормунганду в глаза. В камере он быстро потерял ориентацию во времени, так что удивился полудню. Гарриетт ждал его, лузгая тыквенные семечки у каменной оградки. Он низко поклонился князю и кивнул Йормунганду.

Солнце палило так, что Йормунганд покрылся испариной. Синий плащ на плечах стал тяжелым, и его убогость резко контрастировала с убранством остальной свиты князя. Йормунганд попытался незаметно расстегнуть застежку плаща, чтобы скинуть его и понести хотя бы в руках, но застежка заела, а прилагать усилия прилюдно показалось неудобно. Примут за деревенщину, Йормунганд и так чувствовал себя неловко, хоть и продолжал улыбаться.

Гарриетт не переставая выплевывать шелуху от семечек себе под ноги, пошел рядом с Йормунгандом, влившись в немногочисленную процессию. Валонхейм сделал вид, что не заметил Гарриетта.

— Айе! Внутренний голос подсказывает мне, что я у тебя в долгу, — шепнул Йормунганд.

— Это голос разума, — ответил Гарриетт с ухмылкой, — Рад, что все обошлось.

Они остановились посреди заднего дворика. Йормунганд глазами спросил разрешения у Валонхейма, понимая, что теперь устройство его жизни будет зависить от него. Валонхейм кивнул.

Задний двор замка отличался от любого другого, где Йормунганду приходилось бывать. За внутренними стенами стояло величественное каменное строение, с острыми шпилями, в духе тех, что стоили в Гладсшейне. А за ним, спрятавшись в его тени, стояло такое же просторное, но низенькое и широкое строение, деревянное, с витыми колоннами и с завитушками обрамлявшими окна. От него еще пахло свежестью дерева и капельки липкой смолы блестели на солнце как капельки древесного пота.

Между каменным зданием и деревянным, красовались мелкие грядки и вход в сад, причем ворота в него тоже были витые и разукрашенные изображением цветов. Сам сад только-только окрасился едва уловимым нежно-зеленым отсветом будущей листвы. Ярко-зеленая травка торчала между серыми плитами, которыми вымощен двор, и по каменной кладке прыгали пичуги с серыми грудками.