Николай Слимпер - Третий путь (СИ)

Им противостояли обычные люди, но когда война казалась проигранной, появилось нечто, способное противостоять магии — наука. Пищали, баллисты, требушеты, пороховые бомбы, всевозможные пушки — все это сильно облегчило ведение войны, но не гарантировало победы. И тогда ученые сменили железо и дерево на плоть.

Они начали создавать чудовищ, сметающих все на своем пути. Начали превращать мертвецов в ходячие орудия, скрещивать зверей с людьми и с другими зверьми, нарушая все ведомые запреты. Людей уверяли, что это ради их блага, и пусть эти существа выглядят как порождения Бездны, они на стороне света, ибо сражаются против магии.

Но Лютер, как и многие люди, не мог отличить одних от других. И тогда главы Армии Чистых Людей пришли к решению, всколыхнувшему весь мир, — выпустить этих существ на свободу. Они должны были стать частью природы, но превратились в изгоев, за которыми начали охотиться так же, как за колдунами и чудовищами. Молестий и сам убивал их. Эти существа дискредитировали Викаранай, и многие из них превратились в кровавых убийц.

На чудовищ охотиться проще, и сражаться с армиями неприятеля, но вылавливать магов, словно блох на псине, работа куда кропотливей. Колдуны хитры и могущественны, никогда не сдаются без боя, и чтобы поймать хотя бы одного, должны погибнуть десятки, сотни, а то и тысячи воинов. Больше всего Лютера бесило, что Мурра остался безнаказанным. Он понимал, что бег за Айваном — лишь попытка выплеснуть свою злость на любого, кто владеет магией, но ничего не мог с собой поделать. Этот парень превратился для Тезы в некое подобие чудовища, противника, которого он знает и видит, блоху, сидящую посреди выеденного плешью участка на спине собаки, и чтобы ее схватить, нужно лишь уловчиться. А потом… потом настанет время начать охоту на дичь поизворотливее.

Рука была готова. Кладив потратил на нее невозможные три с лишним дня, почти без еды и сна проводя это время в кузне. Лишь нападение Полесиц отвлекло его от работы, но совсем ненадолго. Не имея при себе Божьего камня, Мурра так и не убил ни единую Постороннюю, лишь отгоняя их от поселения с помощью огня. Это было просто, учитывая, что они все свое внимание уделяли только ему. Но жителям об этом лучше не знать.

Кладив почти всю последнюю ночь и часть дня потратил на добавление к готовой продукции «чего-нибудь от себя». Когда Мурра увидел свою новую руку, то чуть не захлопал от восторга, но вовремя опомнился. Бронзовая ладонь была чуть согнута, все пальцы стояли отдельно и даже имели отполированные ногти. Но больше всего поражала чеканка, добавленная кузнецом для красоты.

Всю руку покрывала чешуя, похожая на навершие посоха Мурры — вытянутый вниз пятиугольник, хотя такую форму он имеет лишь при взгляде на него прямо, сбоку же он выглядит как четырехугольник. Помимо отсутствия трехмерности, чешуя отличалась еще и закругленными углами, когда как навершие изобиловало острыми краями.

— Сначала я хотел сделать обычную округлую чешую, — поведал Кладив, — но увидев твой посох, решил, что так больше подойдет. У основания руки чешуя больше, но на пальцах она уже мельче, как у ящерицы.

Рука надевалась прямиком на обмотанную культю, словно рукавица с наручами, и крепилась специальными ремнями на плече, которые не было видно под одеждой. Все дни до Зела Мурра не мог налюбоваться искусно выполненной чеканкой и подробно вылитыми пальцами, проводя по ним пальцами уже настоящими. И все же это была не его рука. Навечно замершая бронзовая лапа статуи. Совершенно бесполезная. Мурре хотелось бы, чтобы она была создана из Божьего камня, всяко прок.

Ночью на него вновь напали Полесицы, но он отошел достаточно далеко от деревни, чтобы все их внимание было приковано к нему одному. Травник заранее окружил место ночевки прочным барьером-сферой, оказавшись жуком в банке. На утро Полесицы пропали. Не появились они и на следующую ночь. Мурра не знал, причин, но очень надеялся, что Посторонние так разъярились не на Айвана, а теперь не достали его и не отомстили. Маг не очень переживал, ведь парень не мог убить Полесиц, как и берсеркер, зато на это были способны облаченные в божекаменные доспехи викаране. Если Айван с Нандином, конечно, не сжигали деревья, как это по дурости устроил сам Мурра.

Не будучи обремененным лошадьми и тяжелой поклажей, волшебник добрался до стен Зела через три дня, надеясь, что успеет застать там седокту и здоровяка. Чтобы не привлекать внимания, он решил пройти лесом до восточной стены, где деревья почему-то не вырубили. Мурра плохо владел древесной магией, как, в общем-то, и все маги, не считая эльфов, но надеялся, что дыра в крепостной стене окажется не очень заметной.

Посеревшие брусья уже виднелись среди крон деревьев, когда травник обнаружил, что за ним следят. Для бандитов их было слишком много, значит, — стражники. Мурра остановился, якобы переводя дыхание, и нарочито медленно огляделся, щурясь на пробивающиеся сквозь листья солнечные лучи. Не успел он сделать еще шага, как из-за деревьев выскочили люди, держа в руках средней длины мечи, непривычно разделявшиеся у острия надвое, словно зубцы вилки.

— А ну стоять! — рявкнул один из них.

— Да я и так стою…

— Молчать! Кто ты такой, куда идешь? Мурра решил не испытывать терпения стражников и подавил желание язвить:

— Да заплутал я, братцы, — развел он руками. — Вроде шел на солнце, а оно возьми да перекатись. Никак до опушки не доберусь.

— Что за посох? Мурра взглянул на свой инструментарий так, словно только что его заметил.

— А, да это палка простая, чтобы опираться. Зодчий я. По дереву мастер, то бишь. Иду из Мельничного уезда, что на том краю леса. Там с плотниками вообще проблема, одни кузнецы, хаты едва стоят, сваи совсем прогнили. Одному дом обстроил, у остальных денег нема. Работы, значит, нет. Вот я и решил, что надобны в город перебираться, а в Зеле, говорят, стены из дерева, вот я…

— Хватит-хватит, — поднял руки один из стражей с красной нашивкой на правом плече. — Горазд болтать. И как же ты мастеришь с такой-то рукой? Мурра перевел взгляд на протез.

— Балкой придавило, пришлось отрезать. Давно уж. Привык. В Мельничном уезде кузнец часть оплаты отдал вот этой вот рукой.

— Хорошо. Покажи, что в котомке, и мы отведем тебя к воротам, чтобы вновь не заплутал.

— Вот за это спасибо.

Приставив посох к дереву, Мурра снял со спины котомку, поставив ее на землю, и наклонился, чтобы раскрыть. Следующее, что он запомнил, — боль в затылке и приближающаяся земля.

Мурра едва продрал глаза, которые, казалось, залила смола. В голове гудело, все тело ломило. Попытавшись подняться, он понял, что спеленат по рукам и ногам, и тугие ремни больно впиваются в кожу, отчего и ломота.