Андрей Савин - Владыки Астрала

Вы устрашили людей и вызвали в них почтение

В вас поверили

Энергия: 3/10 (+2)

Теперь, когда весть о нашей победе разлетелась по миру, ко мне стали примыкать даже те деревни что заявили о своем полном нейтралитете или же наоборот хотели выступить на стороне барона.

Стало понятно, что участвовал ты в восстании или нет — тебя всё равно обложат новым налогов и всё вытекающее из него. Правда есть вариантик — стать ополченцами Хоффа, но и тогда деревню сожгут, правда, соседи.

Артефакты оказались очень занимательными.

Горн Враккаса

Описание: Бог кузнецов-горцев выковал множество таких инструментов, главным образом для того что бы маги эльфов и людей знали своё место.

Эффект: При использовании лишает ближайших магов силы на день. Уничтожает любую магию в радиусе 100 метров.

По виду обычный горн в форме рога, красивый конечно, иллюстрированный всякими бородатыми гномами. Но то, что он так же действует и меня — страшно. Ладно, спишем на то, что я еще не в полной своей силе.

Тиара Локона

Описание: Бог-шельмец и великий иллюзионист Локон, заключил в этот обруч частицу своей силы и искусства.

Эффект: Вариативный, в основном усиливает способности магов-иллюзионистов, для простых смертных функционал ограничен созданием проекций и простейшими манипуляциями, однако и они будут божественного уровня.

Ага. Ну понятненько, почему Хофф так удивился, что я раскрыл его обман. Маги, даже самые крутые не всегда способны видеть божественную сущность, особенно если та направлена на сокрытие чего-либо.

Что еще интересного прошло за три дня с момента победы? Ах да. Меня де-факто отстранили от власти.

Нет, формально я, конечно же, оставался лидером восставших и народным героем. Но по прибытию в Камышанку других старост все руководство пало на их плечи. Теперь в доме Митра нечто вроде парламента, мать его. Одни ведут беседы о старых временах, другие о будущих, третьи обсуждают хозяйство и взаимовыгодные сделки с соседями, четвертые грозятся сегодня же покончить с Хоффом, пятые спят, но всех объединяет нечто большее, чем они сами, их объединяет общее ничегонеделанье по факту.

Истинный парламент, или дума, как угодно. Политика ради политики и разговоры ради разговоров, как две ржавые крутящиеся шестеренки, иногда смазываемые деньгами или прочими материальными благами, ради продолжения их бессмысленного вращения.

В армии чуть лучше с управляемостью, но тем не менее. Старосты привели своих вояк, и дисциплина у них очень и очень сильно хромает, как и субординация ко мне. Благо на первый день их приезда, под видом дружеских спаррингов, им как следует начистили морды мои молодчики во главе с Ортоном, так что они не стали в открытую поднимать бунт или творить подобные глупости. Но я всё равно устроил каждодневные тренировки с посохом, на которых мой десница вдалбливает в их тупые головы веру в меня.

Моим основным планом в принципе и было то, что через неделю-другую мои солдаты станут готовы к тому, чтобы идти к замку и физическом и моральном плане. Разведчики докладывали, что все патрули были отозваны в замок. Видно барон лихорадочно соображает, как же ему отбиться. Однако моим планам не дано было свершиться.

В Камышанку въехал… нет, не так, влетел всадник. Что примечательно — в пене была не только лошадь. После он спешился… попытался спешиться и упал лицом о грязь, впрочем, его это совершенно не смутило, и побежал в дом совета старост.

Вскоре оттуда вышел задумчивый Митрадон и подошел ко мне. А я тем временем наблюдал за тренировкой войска, попивая чай, приготовленный Василиной, особое внимание, уделяя лучникам.

— Алекс… — именно так он решил обращаться ко мне — мы приглашаем тебя на собрание.

Я поперхнулся чайком.

— Да неужели сильные мира сего решили обратить свой взор на обычных бессмертных? — сказал я с нескрываемым сарказмом. Да, мне было обидно то, что на меня забили, уж такой я бог.

— Не дуйся. Сам понимаешь, что эти старые перечницы впервые почувствовали вкус свободы и толику власти, понятное дело они стараются насладиться ею сполна…

— Ближе к делу.

— Ситуация резко обострилась, барон хочет нанести ответный удар.

— Оу… это интересно, пойдем. — я допил чай и отправил кружку обратно Василине, которая сейчас помогала кухаркам. Я понял, что она там не совсем не из гуманизма, ну или не только из-за него, она просто не хочет сидеть дома и я её чудесно понимаю

Не знаю, как десяток человек может выделять такой запах больницы и старости, если на дворе типичные средние века, а лекарства еще не изобретены, всё вокруг и так благоухает не очень-то приятно, но эта компашка прям впереди осколка всего по части аромата. Это я учуял стоя на пороге. С внешней стороны дома.

Зайдя туда, я увидел их сухие и сморщенные, как, впрочем, и всё, лица. Неожиданное описание неправда ли? Никогда и нигде не встретишь нечто вроде: «А староста той деревни был жуть как молод и широк в плечах». Нет. Старосты — это всегда сморщенные люди пенсионного возраста, да у них могут в глазах быть юность, удаль и порой безграничный интеллект, но не молодость и физическая сила. Председатели постсоветского пространства еще могли обрадовать относительной юностью, но коммунизм тут еще не изобрели.

— Уважаемый Совет, позвольте представить — Александер… — тут Митр замялся.

— Бог-хранитель Аркании. — помог ему я.

— Ну да, ну да…

— Как же, как же…

— Ишь какой, какой ишь…

Я уже привык к скепсису, но их манера речи меня весьма позабавила.

— Господа… Прошу вас, именно он ведь поднял восстание… — начал было Митр.

— Это не даёт право величать самого себя богом. — перебил его старик со шрамом на глазу, из-за чего тот стал белым.

Нельзя бить стариков. Нельзя.

— Точно! — поддакнул самый полный из них. — Да он, поди, и вовсе чужак!

Нельзя убивать дедушек. Нельзя.

— Колдун, поди, какой-то! Запудрил всем мозги и теперь сам ждет не дождется пока не станет бароном! — проскрипел почти старушечьим голосом самый тощий из них.

Нельзя призывать клинки и рубить дедушек на мелкие кусочки. Нельзя.

— Да и вид у него лиховатый… Браты да давайте его опроста засудимо и конец дел то! — самый несуразный из них подал голос.

Нельзя брать одного дедушку за ноги и забивать им насмерть другого. Нельзя.

— Закончили?! — гаркнул на них самый… грозный. — Просиживали свои зады и лизали баронов, а когда нашелся тот, кто решил действовать — освистали?! Пусть считает себя хоть кракеном или гарпией, хотя титьки у него для этого маловаты, а вы закройте варешки! — Он мне нравится.