Алексей Фролов - Восход Левиафана (СИ)

- А я знаю, чего хочу, - парировал Карн. - Думаю, каждый, приходя в этот мир, точно знает, чего хочет. Только очень быстро забывает. Ведь рождение, как и смерть, сопряжено с муками. Для души, не для тела.

- А не слишком ли ты умен для своих лет? - спросил фавн.

- А ты знаешь, сколько мне лет? - задал Карн встречный вопрос, и они снова рассмеялись.

- Знаю, что ты точно моложе меня, - проговорил фавн, вытирая выступившие на глазах слезы. Слезы искреннего беззаботного смеха. В том мире, подумал Карн, из которого я пришел, люди давно уже разучились так смеяться.

- И поэтому ты должен быть мудрее? - спросил Карн. - Не то, чтобы я спорил с этим фактом. Просто хочется понять.

- А знаешь, это уже странно, - промолвил козлоногий, глядя в огонь. - Ведь почти никто не хочет понять. Все чего-то обязательно хотят, но понять не хочет никто. Кроме тебя.

- Странно быть не таким, как все? - уточнил Карн. - Но на самом деле это большое заблуждение. Каждый из нас - не такой как все. И ровнять всех под одну гребенку, вешать ярлыки, формировать стереотипы - все это еще большая глупость, чем считать песчинки на пляже.

- А ты когда-нибудь пробовал? - улыбнулся фавн. - Считать песчинки? Сколько их?

- Думаю, никто не пробовал, - хмыкнул Карн. - А ты считал? Можешь сказать, сколько песчинок на пляже? Хоть каком-то?

- Конечно, могу! - фавн будто ждал этого вопроса. - Одно зеркало.

- Не понял? - Карн сощурил глаза, пытаясь уловить, шутит его собеседник или нет.

- Что непонятно? - потупился фавн. - Одно зеркало! Весь кварцевый песок с одного пляжа, да хоть с тысячи пляжей можно расплавить и отлить из него зеркало. Конечно, потребуется еще серебро...

- Но ведь это чушь, - перебил его Карн. - Вопрос состоял в том, сколько песчинок...

- Ответ не обязательно должен подразумевать количественный показатель этих самых песчинок, - фавн в ответ перебил Карна.

- Как раз должен, - насупился Карн. - Потому в условии и стоит слово «сколько». И речь идет именно о песчинках! Короче, все это уже попахивает сюрреализмом или...

- ... безумием? - подхватил фавн. - Хорошо, во имя стабильности твоей психики, закончим этот разговор.

- Благодарю, - кивнул Карн.

- Но ты все же подумай, - тихо сказал фавн. - О том, куда и зачем идешь. Ведь желание понять - это еще не все. Важнее понять, зачем тебе это понимать.

- Подумаю, когда пойму, - пообещал Карн. - Путь еще долог, я полагаю?.

- Не так долог, как ты полагаешь, - покачал головой его странный собеседник. - А что если в конце - пустота?

- Это как? - улыбнулся Карн. - Ты опять говоришь какими-то непонятными метафорами.

- Хорошо, вот тебе метафора понятная, - фавн подобрал под себя копыта и внимательно посмотрел на человека. - Представь, что ты берешь в руки книгу. Ты ведь не можешь отрицать, что книга может оказаться пустой? Ну там, заводской брак или что-то еще. Гипотетически книга может быть пустой?

- Гипотетически может, - осторожно согласился Карн. - Но на практике такого не бывает.

- Во-первых, если ты не знаешь - не значит, что не бывает, - поправил его улыбчивый дух леса. - А во-вторых, ты ведь никогда не видел звук, но знаешь, что он есть. Что же мешает тебе поверить в пустую книгу? В возможность того, что любая книга может оказаться пустой?

- Дело не в том, что книга может оказаться пустой физически, - ответил Карн. - В ней может быть много слов и даже связных предложений, при этом книга все равно будет пустой. Но ты, кажется, хотел добавить «в-третьих»?

- Верно, - кивнул фавн, поднимаясь. При этом его коленные суставы натужно хрустнули. - В-третьих, мне пора. Не гаси огонь. Без него ты - мертв.

И он исчез. Просто растворился в воздухе, оставив Карна в сумерках на небольшой полянке посреди холодного голого леса. Парень сидел у костра и методично подбрасывал в него дрова. Он сидел так очень и очень долго, пока одежда на нем окончательно истлела. Из остатков тряпья он сделал себе подобие длинных бриджей и широкий кушак, остальное бросил в огонь.

Он не заметил, как от долгого сидения на одном месте его ноги ужасно затекли и стопы постепенно превратились в копыта. Он долго смотрел в огонь, в огне отражалось небо. Только не это осеннее небо, напоминавшее гранит, а летнее небо, голубое-голубое, как морская пучина. И со временем глаза Карна стали такими же - голубыми-голубыми, как море, как небесная гладь.

А потом он услышал, как что-то шуршит вдалеке. Это был человек. Карн знал, что этот человек видит костер и идет к нему. Но что это был за человек? Что ему было нужно? Откуда он взялся в этом лесу? В ЕГО лесу? Наверное, этот человек заблудился, подумал Карн, поэтому, когда невысокая фигура вышла на поляну, он просто спросил: «Знаешь, куда идти?»

***

Просыпаться ему не хотелось. Он ощущал себя отдохнувшим и полным сил, но - лишь физически. Моральная подавленность, упадок духа, а главное - растущая пустота где-то слева от солнечного сплетения. Он лежал, глядя в потолок, час или два, но в итоге был вынужден подняться. Пусть разум сходит с ума от горя, но у тела свои потребности.

Пока он принимал душ, умывался и чистил зубы, завтракал, ему в голову лезли самые разнообразные мысли, по большей части - жестокие и бескомпромиссные. Он нехотя представлял, как Нисса, закованная в цепи, истекает кровью под безжалостными пытками палачей в белых рясах и сияющих золотых доспехах. Он представлял, как ему чудом удается вырвать ее из лап ангелов. Представлял, как на подходе к Башне Солнца его пронзают копьем, стрелой или разрубают пополам двуручным мечом Херуба. Представлял, как им вообще не удается дойти до Башни Солнца, потому что они не находят Всеотца. Или древний бог просто не соглашается им помочь, а когда Карн в бессильной ярости бросается на него, он разрывает парня на части движением брови.

Мир в очередной раз изменился, показал свое нутро, свою суть. И неожиданно для самого себя Карн поймал себя на мысли, что Эрра прав. Может, ему действительно стоит отправиться в Зал Стали и выместить все свои чувства на тренировочных манекенах? А другого варианта и не было, ведь бог войны популярно донес до Карна, что на данный момент он никому ничем не может помочь, если что - к нему обратятся.

Они сотни лет искали Гримнира и вот у них появился шанс попасть на аудиенцию к древнему богу, который добровольно отправил себя в изгнание тысячу лет назад. И что потом? Потом они пойдут штурмовать цитадель ангелов, штаб Иных Богов, их святая святых, сосредоточение их мощи в этом мире. Похоже на самоубийство? Но с другой стороны даже самоубийство требует подготовки. Древние Боги шли к этому моменту не первое столетье, но не думали, что колесо событий раскрутится так быстро. Что ж, как оказалось, предполагает не только человек...

Первым он снял со стены меч Ахилла. По телу разлилась привычная истома, приятная и болезненная одновременно. Меч взалкал крови врагов, но вместо этого им начали просто рассекать воздух. Мечу это не понравилось, он заметно потяжелел, движения стали резкими, он будто нехотя вращался в руках Карна, выписывая «восьмерки». Но потом сталь зачарованного оружия почуяла ярость своего владельца. Это, конечно, не кровь, хмыкнул клинок, но тоже сойдет. И он ОЖИЛ. Карн делал молниеносные выпады, тут же уходя в глухую защиту. Перекатывался, рубил во всех направлениях, сводил в стороны оружие незримого противника, потом двинулся к манекенам.