Елена Ахметова - Гаджо с Меловых холмов [СИ]

— О-ками-сама, надеюсь, мой интерес не покажется вам слишком бестактным… — после предыдущих его реплик это прозвучало откровенной издевкой. — Вы не похожи на… — снова пауза. После фраз, произнесенных необычно низким голосом, тишина казалась звенящей. — Ками имеют обыкновение вести беседу настолько пространно и иносказательно, что порой сложно понять, что же им на самом деле нужно. Но вы…

— А я была очень плохой ученицей, — честно призналась я и осознала, что в седло меня запихнули не просто так, а именно с расчетом на минуту растерянности, когда я не стану раздумывать над ответом. — И если вы собираетесь спросить, как же я в таком случае сумела себя выкупить, то это будет слишком бестактно.

Констант невольно усмехнулся и покачал головой.

— Для меня было истинным удовольствием познакомиться с вами, о-ками-сама.

— Как и для меня, — отозвалась я.

И неожиданно поняла, что говорю чистую правду.

Окунание в ледяную воду оказалось не таким уж страшным делом. Главное было — вовремя вынырнуть.

Оффспринг-Хилл окутал густой туман, но витраж все равно выглядел волшебно. Тонкая фигура остроухой фейри, задумчиво перебирающей струны золотой арфы, была сложена из кусочков цветного стекла до того искусно, что казалось: сейчас она прикроет глаза — и над крышами старинных особняков зазвучит музыка, что древнее самих холмов. Витраж хорошо пропускал свет и наполнял холл цветными солнечными зайчиками, но гостиница, несмотря на достопримечательность, пустовала.

Ухоженная женщина, скучавшая за стойкой, при виде меня расцвела такой улыбкой, как будто я изъявила желание арендовать все ее номера как минимум на пару лет и уже заплатила авансом. Ее, похоже, не волновала даже моя сомнительная профессия. Может быть, к ками и относятся неоднозначно — но нас мало, и полюбоваться на этакую диковинку сбежится половина городка. А поскольку невозбранно пялиться удобнее всего в ресторации, где, скорее всего, и будет обедать новая постоялица…

Я ответила женщине вежливой улыбкой. Здесь жестикуляция определенно не требовалась: я интересовала ее только как источник дохода. Приятно провести вечер она сможет, просто рассказывая местным, где я остановилась, о чем говорила и как выглядела. Я не стала ее разочаровывать: заплатила за три дня вперед, переоделась, тщательно переплетя волосы и сменив кандзаси на ивовые, и почти сразу спустилась в ресторацию. Терять время мне не хотелось.

Единственный посетитель ресторации сидел в самом центре и демонстративно пренебрегал правилами этикета, строча письмо прямо за обеденным столом. Поглощенный своим делом, он не сразу заметил мое появление, но потом сразу вскинулся, позволив рассмотреть свое лицо — равно тронутое как возрастом, так и пристрастием к табаку.

Но расшитый серебром камзол выглядел довольно новым, а поддетая под него рубашка — свежей и очень дорогой. Я чарующе улыбнулась и сложила руки в традиционном жесте приветствия ровно на уровне солнечного сплетения, не забыв изобразить, будто сомневаюсь — не стоит ли поднять их чуть выше?

Этого хватило, чтобы мужчина подскочил и бросился отодвигать мне стул. Я довольно сощурилась, предвкушая бесплатный обед. Нормальный, о боги, обед, с переменой блюд и — о-о-о, кто там что предполагал о женском счастье?! — с горячим черным чаем!

— Восточный Самадж, — предупредила я потенциального нанимателя и немедленно была огорошена ответным:

— Флат-Плейсовская гильдия караванщиков! — собеседник хохотнул над своим остроумием, но, не успела я поощрительно улыбнуться, как он быстро смутился и заоправдывался: — Простите, почтенная, пожалуй, сегодня было слишком много формальностей для одного уставшего купца… мое имя — Брайан Джоунз, — он выложил прямоугольную визитку прямо на свое письмо. — Смею надеяться, Восточный Самадж не станет возражать по поводу моего… интереса?

На визитке значилось то же имя, адреса гильдии и конторы и — небывалая редкость для Оффспринг-Хилла! — личные координаты сенсоров. Я с тоской подумала, что, будь такая диковинка у Чирикло, поиски бы уже завершились, — и расщедрилась-таки на поощрительную улыбку.

— Уверена, мои господа будут рады видеть вас в отделении на Флат-Плейс в любое время, — сообщила я и дисциплинированно представилась. Обращение «о-ками-сама» Брайана явно несколько расстроило: оно означало, что, если я решу отказаться от более близкого знакомства, то визит в Самадж уже ничего не даст, поскольку инструментов давления на своенравную девицу у «господ» не осталось никаких.

Не могу сказать, что меня это не радовало.

— Куда вы направлялись, Хикари-сама? — полюбопытствовал Брайан.

Меня напрягло все разом: и фамильярный тон, и обращение по имени, и прошедшее время. Купец улыбнулся, стараясь сгладить впечатление, но ласково лыбиться я умела не хуже — а потому и велась так себе.

— В главное отделение Восточного Самаджа, — я состроила серьезную физиономию и изложила уже опробованную историю про дорогого гостя и неуловимую прекрасную леди, с которой я была обязана познакомиться — но потерпела сокрушительное поражение. Согласно печальной легенде, теперь мне надлежало отчитаться перед господами и получить по шапке.

Нерасторопная неудачница, тянущая кота за хвост в захолустной гостинице, Брайана заинтересовала еще больше: не иначе, рассчитывал, что я постараюсь задобрить хозяев, заполучив в клиенты зажиточного караванщика. Я, как и положено ками, не спешила ни отказывать, ни вешаться на шею. К любому гостю следовало вначале внимательно присмотреться — и позволить присмотреться к себе.

Купец, похоже, был отлично осведомлен об этом правиле и совершенно не питал иллюзий по поводу своей внешности. На мое счастье, он попытался заменить физическую привлекательность материальной: расщедрился-таки на обед за его счет и предложил взглянуть на портрет неизвестной красавицы — вдруг повезет?

Я охотно согласилась и на то, и на другое.

— Надеюсь, вы не расстроитесь, если я допишу письмо, пока обед готовится? — неуверенно поинтересовался караванщик. — Пренебрегать вашим обществом — преступление, но, видите ли, дело не терпит отлагательств: мой помощник пропал три дня назад. Я сообщил в полицейский участок, но считаю себя обязанным отписать и его матери. Быть может, он просто не выдержал трудностей кочевой жизни и предпочел сбежать домой?

Я отчего-то покрылась мурашками с ног до головы.

— Юности свойственны внезапные порывы. Ваш помощник ведь наверняка молод?

Брайан истолковал мой интерес по-своему. Он прочел мне поучительную нотацию о преимуществе опыта перед зеленой молодостью, но в конце концов признался, что помощник, в общем-то, не так чтобы совсем еще мальчишка: эта весна была для него уже восемнадцатой, и паршивец явно подбивал клинья к младшей дочери своего нанимателя. Последнее, похоже, мне сообщили исключительно с целью отвадить — и уделить побольше внимания собеседнику. Я сделала вид, что прониклась, посочувствовала беде и покорно умолкла, давая купцу время завершить свои дела.