Николай Шмелёв - Подковы для единорога (СИ)

— Весьма похоже, — усмехнулся Борн. — Надо Дроуту предложить сравнить его доспехи с волынкой и если шкуры по цвету, да фактуре совпадут…

— То что?

— Ничего — ты сам завёл этот разговор…

Поинтересовавшись у Недолива причиной, по которой музыканты пользуются такими странными музыкальными инструментами, товарищи получили вполне лаконичный ответ, суть которого, заключалась в том, что сезон охоты ещё не открыт:

— Наш король ввёл мораторий на бесконтрольную добычу дичи, так что теперь, ждите браконьеров в своих лесах.

— Как бы ни так! — сказал Грог Борну. — В наших лесах, они сами за дичь сойдут. В Повалье — не знаю…

Трактирщик, в данный момент, был сильно занят, чтобы отвлекаться на разговоры и друзья уселись в уголке, потягивая из кружек местное пойло, которое, после оркского эликсира, показалось просто нектаром. Наблюдая за посетителями и прислушиваясь к местным сплетням, которые, не таясь, разносились в атмосфере кабака, товарищи уяснили для себя многое, а именно: в этой стране живут не только копытные, но и обычные люди, имеющие количественное соотношение с аборигенами, примерно — пятьдесят на пятьдесят.

Один индивид, судя по одежде, прибывший из богатого квартала, напился до неприличия, в связи с чем, постоянно порывался качать свои права:

— Официант, почему всё такое пресное?! Есть что — нибудь остренькое?

— Двуручник в пятую точку хочешь? — наклонившись к его уху, тихо спросил один из посетителей.

Это предложение, до глубины души возмутило потомственного аристократа в первом поколении так, что всем стало ясно — канава ждёт своих героев. Он вступил в бой, как настоящий мужчина, но вылетел в окно, как жалкий заморышь. После удара табуреткой и последующего приземления на голыши парапета, клиент направился в сторону своего дома, не миновав перевалочной базы, которая приняла в свои объятия очередного завсегдатая. Канава дурно пахла, храпела и хрюкала…

На сцену вышла местная танцовщица и как утверждают — звезда. После неловкого движения, ядовито-зелёный топ на ней хрустнул и лопнул, обнажив солидное достоинство, одна демонстрация которого, способна повысить надои в любом коровнике.

— Это напоминает мне соседнюю деревню, где я видел, как фермер готовил к отправке мешки с картошкой, — сказал Борн, почесав затылок.

— Мелочь, по сравнению с нашими бабами, — лениво промычал Дроут, недовольно морщась. — Прыщи зелёнкой мажут…

Грог представил оркское стойбище, и ясно для себя уяснил, что в гости к орку, он вряд ли соберётся. Недолив, наконец-то, освободился и ему самому не терпелось перекинуться парой слов с новыми посетителями. Он подсел к ним за столик. Наклонившись к Авантюристу, трактирщик загадочно, в пол-голоса сказал:

— Наша звезда. Столько из-за неё здесь драк происходит, сколько семейных дрязг и разборок — уму непостижимо. Вот вчера, гулял здесь малолетний сын местного аристократа, из верхнего города: умудрились на пару с Луизой, так её зовут, пропить в гостинице мебель. После этого выступления отец всыпал парню ремня, отчего его задница, по цвету, сравнялась с окрасом спелого помидора.

— За пропитую гостиничную мебель? — уточнил Борн.

— И за неё — тоже! И за поломанную! После проведённой, в номере, ночи, он будет долго восстанавливать разрушенное хозяйство.

— Так он же его, вроде, пропил? — не понял Грог.

— Другое…

— А-а-а! — хором выдохнули друзья.

За окном, на соседнем здании сияла красочная вывеска, подсвеченная дюжиной факелов, на что трактирщик дал им полезный совет:

— В это заведение не ходите, там — сплошной разврат. Внутри, даже у охранников, из одежды — одна фуражка, а в руках дубинка и наручники. Не смотрите на меня так — мне это по секрету рассказал тот, чьё имя, по понятным причинам, я разглашать не буду.

На вывеске был изображён обычный кентавр, рядом с непонятной подписью, на незнакомом языке.

— Я что-то не понял — в чём прикол? — пожал плечами Авантюрист. — Кентавр, как кентавр!

— Но он же — голый! — воскликнул Недолив.

Грог хмыкнул себе под нос что-то неопределённое и задумчиво сказал:

— Сколько не приходило кентавров к деревенскому кузнецу подковываться: ни разу; ни одного не видел — в штанах! Тем более — в красных…

Недолив ещё много чего рассказал про город и про страну, но, по большей части, поверхностно. Единственное, что уяснил для себя Грог, это то, что лучше всего — сразу направляться в столицу. Там, у местных магов можно купить настоящую карту Козлотопья, а не ту, какую подсунули Авантюристу повальские аферисты. На всякий случай затарившись продуктами, друзья вернулись на пирс. Не уходить же, в самом деле, с пустыми руками! Да и трактирщик, в следующий раз будет разговорчивее. Пинк уже клевал носом, а Борис задумчиво смотрел на воду, в которой отражались огни дока. Свет горящих факелов преломлялся на гребнях мелких волн и отражаясь жёлтыми бликами, вёл неспешную игру с чёрной водой. Чуть поодаль, на якоре болталась бригантина, и то, что это именно так, Грог услышал на берегу, когда двое местных проходили мимо и, один другому, сказал: «Вон, гляди — бригантина на якорь встала». После коротких расспросов у местной шпаны, издали походящих на бывших моряков, Авантюрист усвоил, что она от шхуны отличается парусным вооружением на фок-мачте. И только-то, а остальное — один в один. Грог, видимо что-то вспомнив, почесал затылок и обращаясь к гному, как бы, между делом, спросил:

— Пинк, а откуда ты плоты гоняешь? Меня только сейчас осенило, что ты должен знать реку.

— Нет — не знаю! — возразил гном. — Мне их сюда уже сформированными пригоняют — прямо к границе. Расплачиваешься и до свидания… После того, как сделал очередной заказ… Так что, выводы твои неверны — увы! Они сами заработать хотят, на рубке дров.

— А жаль! — воскликнул Авантюрист, доставая из кармана подзорную трубу.

— И мне жаль! — проскрипело вредное стекло.

Грог выдвинул телескопическое тело оптического прибора на максимальную длину и посмотрел на Бориса. Линзы, у вперёдсмотрящего, были изготовлены из магического стекла, в результате чего, труба отличалась редкой болтливостью. Вот и сейчас, глядя на закутанную в покрывало мумию, она не упустила возможность воспользоваться ситуацией, чтобы отпустить едкий комментарий и поздоровалась с Борей вкрадчивым, ядовитым голосом:

— Здравствуй, дружок…

— Да пошла ты!

— Поприветствовала, как дворовую собачонку, — засмеялся Борн.

Дроут ничего не сказал, а отхлебнул, прямо из бутылки. Говорящий оптический прибор ему надоел, ещё во времена первой экспедиции. Правда, труба не вступала с орком в открытую конфронтацию. Она опасалась того, что Дроут, неосторожным движением, сомнёт её, как фантик от конфеты. Авантюрист, изобразив на лице усиленный мыслительный процесс, продолжил допрос гнома, в душе надеясь выудить у него, хоть какие-то сведения, застрявшие в его подсознании, которым плотоводец, в своё время, не придал особого значения. Не менее вкрадчивым голосом, он попытался осведомиться у гнома, насчёт местной флоры: