Николай Шмелёв - Подковы для единорога (СИ)

— Кто всё это понесёт? — недовольно спросил Грог, наклонясь к уху Борна.

— А-а-а! — обречённо промычал варвар. — Вон у Дроута спина свободная. Бурдюк с пойлом мы уже прикончили…

Вонявка прыгал от радости. Решив, что ему в руки идёт удача, он решил использовать привалившую фортуну на всю катушку, а заодно, избавиться от залежалого товара. Он с азартом, взахлёб, рекламировал растительную парфюмерию:

— Есть папоротники: с запахом лимона, яблок, роз и апельсинов. Можно и ещё кое-что найти. Если переложить листьями душистых папоротников постельное бельё, то оно сохраняет аромат, даже после нескольких стирок.

— Нам-то это зачем? — пожал плечами Дроут, вспомнив запахи, витающие в его родном стойбище и, с омерзением на лице, потряс головой, отгоняя наваждение.

От нахлынувших на него воспоминаний, орка перекосило.

— Как же-как же! — не сдавался Люкмар. — Если переложить листьями ваши вонючие носки на ночь, то от вас ни одна женщина не убежит, а любовница не вытолкает взашей. К тому же, приходя в гости, не надо будет искать предлог для того, чтобы не разуваться. Я повторюсь — запах останется даже после неоднократной стирки, если вы, конечно, не брезгуете этим занятием.

— Меня не пустят, если я не сделаю обратное, — возразил Дроут. — В некоторых наших племенах специально натираются вонючими мазями, иначе ты женщине будешь неинтересен. И наоборот. Короче — пахнут все…

Несмотря на безразличие мужского костяка к подобным травкам, женщины проявили к ним неподдельный интерес и найдя запах папоротника очень привлекательным, приобрели ароматизаторы. Лучше бы они этого не делали, потому что после этой продажи Вонявка обнаглел в корягу, начиная пытаться втюхать посетителям всё подряд. Его подмастерье, не желая быть проданным в матросы, поспешил исчезнуть из поля зрения своего учителя. Люкмар разошёлся не на шутку и козырял своей ботанической эрудицией направо и налево:

— Если вы считаете своего мужа паразитом: клопом, там, или тараканом, или просто, порхающим от юбки к юбке, кровососом — есть древесина заморского дерева. Дранка, изготовленная из него и скрытая под штукатуркой, отпугнёт и не пустит мужика в дом. Пугает не хуже, чем вампира осиновый лес. Заодно и прочих насекомых… Есть в продаже заморское растение «саговник» — огромный дефицит. Привезли по большому блату. Как меня уверяли, садоводы его очень любят и он — украсит любой двор.

— А при чём тут парфюм? — не понял Грог.

— Дело тут в том, что растение самостоятельно, по-своему усмотрению или произволу, меняет пол — с мужского на женский и наоборот, — пояснил Вонявка.

— Ну и что? — с подозрением, покосился на него Борн.

— А вот что! У меня в продаже саженцы женского рода — ничем не пахнут. Просто красивые. Высаживаете у крыльца и всё. Но! Как только вас жена из дома выгонит, уходя, пните «саговник» посильнее, а ещё лучше — рубаните по стволу топором, пару раз. Только не насовсем. Оно обижается и через несколько дней сменит пол на мужской. Вонь будет стоять невыносимая, такая, что и закрытые наглухо ставни окон не помогут!

— Действительно — мстительная парфюмерия, — согласился Пинк, но про себя подумал, что ни за какие коврижки не высадит это дерево возле своего ангара, а то кто его знает, кому ты в этой жизни можешь не понравиться.

— Ну ладно, — продолжил парфюмер. — Есть ещё один заморский цветок, из того же арсенала, если хочешь навредить, кому-нибудь. Паразитирует на благородной лозе и воняет страшно…

— Руди! — закричал Авантюрист. — Иди сюда. Тут про тебя рассказывают…

Скандал постепенно был вынесен на улицу и растворился в её подворотнях. Понемногу все успокоились и приготовились возвращаться на корабль. Время ещё терпело и товарищи не спеша шли в сторону пирса. Женщины весело щебетали между собой, а Дроут благоухал так, что заставлял прохожих оглядываться в свою сторону. Мимо промелькнула шорная мастерская «Бриллиантовая шкура», производящая сёдла, хомуты и упряжь, но никому из этого арсенала ничего не было нужно, а вот оружейная мастерская «Золотые латы» привлекла внимание Грога, да и остальной мужской коллектив не остался равнодушным.

В мастерской работало несколько подмастерий, которые, с отбитыми пальцами, клепали звенья кольчуги. Сам мастер был занят изготовлением кольчуги на восточный манер — без соединительных звеньев. Одна часть учеников носила дрова и уголь, а другая раздувала в горне огонь, после того, как пополнила запасы воды в кадке. Самый умный ученик полировал кувалду шерстяной ветошью, устроившись в уголке и, от усердия, высунув язык. Металл потихоньку начинал блестеть… Жизнь ремесленников бурлила и шла полным ходом. Наконец, ученику надоело вибрировать с тряпкой в руке и, подхватив кувалду, он побежал к полировщикам, чья мастерская находилась через дорогу. До реки было далеко и оборудование отдельщиков работало не на водяной мельнице, а на лошадиной тяге. Оценив монотонность такой работы, Жора сразу же пожалел, почему-то, Люську, а не ту клячу, которая ходила по кругу. Понаблюдав некоторое время за работой подмастерий, Грог понял, что их готовят в мастера узкой специализации: одни доводили металл до ума, вторые возились с шарнирами и кожаными ремешками. Полировщики, скорее всего, стояли отдельной кастой, но, плечом к плечу с оружейниками, потому что они, всё-таки, отполировали ученику кувалду. В ней поубавилось веса, килограмм на десять. Огромная ручка и малюсенький молоточек на конце… Совместное производство было не спонтанным — этого требовало бесконечное возвращение деталей доспехов от одних к другим и наоборот. Художники, расписывающие доспехи, так и вовсе, иногда оставались не у дел, оказываясь невостребованными, по причине бедности заказчика. Они, кстати, занимались не только малеваньем краской металла, но и его травлением, что могло, в будущем, пригодиться. Так как у них наверняка в наличие было много разнообразных кислот, Авантюрист взял этот аспект на заметку. Художники, не скупясь, выкрасили ученику ручку кувалды в таинственный узор, с преобладанием ягод и чёрной краски с позолотой, а на самом металле, или на том, что осталось от молота, вытравили ругательство на иностранном языке. Судя по тому, как позеленел мастер, этот язык ему был хорошо знаком, а содержание надписи, касалось его непосредственно.

На полках, повсюду стояли шлемы, а на стенах, рядом с ними, висели дополнительные атрибуты к защите головы — пуховые шапочки, с полотняными и шёлковыми чепцами.

— Грог, смотри! — позвал его Пинк. — Кольчуги из двойных колец. Вот тройная, а у тебя — одинарная.

— Зато вязанная, из титановой проволоки. И вообще — я её из садка для рыбы соорудил… Рыбак из меня никудышный… Шахматист — тоже…