Юлия Остапенко - Тебе держать ответ

— Как это — не отдавали?! — только теперь поняв, о чём он толкует, воскликнул Адриан. — Не будете же вы меня убеждать, что всё это было против вашей воли!

— Против. Против, Адриан. Ты можешь не верить мне, но это так. Лорд Топпер показал мне письмо, писанное якобы рукой лорда Одвелла, с его печатью и лентой наших цветов. Там было сказано, что он сожалеет о своей несдержанности, что он обдумал предложение лорда Топпера и всецело его поддерживает. И там был приказ осуществить план немедленно. Тот, кто писал письмо, знал, что отец по горло занят неурядицами в собственном фьеве и не уследит за происходящим вне его пределов. Тем более что и план Индабиранов был таков, что не предполагал шумной подготовки, могущей привлечь внимание. Я думаю, тот, кто всё это затеял, с самого начала рассчитывал именно на быстроту и незаметность.

— Тот, кто всё это затеял?.. Вы хотите сказать, что…

— Ну конечно. Подумай головой, парень. Индабираны свирепы и преданны, как волкодавы, но и мозгов у них не больше. Они не замыслили бы такое сами. Кто-то направлял их. И действовал достаточно осторожно и умело, что они поверили, будто это их собственная идея.

— Кто-то…

— Кто-то. Я не знаю, кто именно. Пока не выяснил. Но тот, кто сделал это, — истинный враг твоего клана, мальчик. Тот, кто желал его уничтожения. И, думаю, желает до сих пор.

В комнате повисла тяжёлая, неуютная тишина. Всё услышанное не укладывалось у Адриана в голове. Он пока не рассматривал вариант, что Рейнальд Одвелл просто лжёт ему — допустить такую мысль значило окончательно потерять ориентацию в происходящем. Но если всё и вправду так… если Одвеллы не желали им зла, то почему сделали всё, что случилось следом?

— Так, стало быть, — проговорил Адриан, и его голос прозвучал нежданно звонко в наступившей тиши, — стало быть, это от большой любви к моему клану и желая нам добра, вы убили в темнице моего отца, заперли в монастырь мою мать и Бертрана, насильно выдали замуж сестёр, рыскали за мной повсюду? Это вы, стало быть, так хотели загладить вину?

Лэрд Одвелл скривился, словно у него только что сломался зуб. Он явно ждал этого вопроса и столь же явно не горел желанием на него отвечать.

— Помнишь Гилас и Молога? Молог мог жалеть о сделанном, но это не отменяло последствий. Если война объявлена, её предстоит вести. Что мы могли сделать? Обвинить Индабиранов, выставить их дураками, превратить из исполнителей воли своего хозяина в зарвавшихся самодуров? И потерять их преданность? Не сейчас. Дела в Одвелле в самом деле идут скверно, Адриан, я искренне говорю тебе это. А тут ещё прошёл слух, что конунг Фосиган вздумал пойти на нас войной — якобы под предлогом мести за бесчестье, которому подвергли его септу. Где вот только он был, когда твой брат скликал войска и просил у него помощи… тогда-то он предпочел стоять в стороне и смотреть, как обернётся дело. А теперь понял, что оно оборачивается ему на руку и…

— Не обвиняйте конунга, — резко сказал Адриан. — Отвечайте за себя.

Невероятно, но Одвелл смутился. Он быстро отвернулся и провёл пальцами по гладко выбритому подбородку.

— Ты опять прав… Адриан. Хорошо, я буду говорить за себя и свой клан. Мы не можем открыто отречься от Индабиранов, даже после того, что они сделали. Но раз не отрекаемся — значит, поддерживаем и одобряем. К тому же они и впрямь ждали награды, пока думали, что приказ о нападении на Эвентри исходит из Одвелла. По нашем с Рэдом приезде они были очень разочарованы. Лорд Топпер хоть и не блещет умом, а смекнул, что выглядит теперь обычным разбойником. Потому решено было продолжать вести себя так, словно это действительно был наш замысел, и, коль скоро дело сделано, извлечь из него как можно больше выгоды для всех. Твой брат Ричард уже был мёртв, отец ранен и умирал в темнице, куда его запроторил Индабиран. Он дожил как раз до посещения моего брата. Твой отец умер у него на руках. Никто их нас не хотел его смерти в тот миг, но я солгу, если скажу, что мы планировали оставить ему жизнь. Мы убили бы его. Это правда. Я говорю тебе это, чтобы ты не думал, будто всё сказанное мной — ложь, которой я пытаюсь обелить свой клан. Мы убили бы его рано или поздно. Но он умер сам. — Снова установилась тишина. Рейнальд дал Адриану время принять услышанное, потом продолжал, всё тем же негромким, немного усталым голосом: — Поскольку ты и твой брат Анастас пропали без вести, единственным Эвентри мужского пола остался Бертран. Я запретил убивать его — всё же он совсем ребёнок. Даже Молог не убивал детей. Поэтому было решено отправить его в монастырь, где, став монахом, он лишится всех своих мирских титулов и прав наследования. Леди Эвентри сама, добровольно предложила разделить участь сына, хотя мы не позволили им отправиться в один и тот же монастырь. Я не хотел, чтобы твоя мать осталась рядом с ним и растила его в ненависти. Остались твои сёстры, Алисия и Бетани. В иных обстоятельствах руку старшей получили бы Индабираны, но при том, как обернулось дело, они не заслужили этого, да у них и нет неженатых мужчин нужного возраста. Потому решено было отдать твоих сестёр в жёны Тортозо и Вайленте, другим нашим септам, а с ними — и часть ваших земель в качестве приданого. Индабиранам достанется только этот замок… и это скорее наказание, между нами говоря, потому что именно сюда уже теперь нацелены копья воинов твоего брата.

— Вы так уверенно говорите о том, как поделили наши земли, — сказал Адриан. — А ведь я жив. И Анастас жив. И он вышибет вас отсюда, как шелудивых псов, пинком под зад. Что тогда вы ответите вашим Вайленте и Тортозо?

— Я надеюсь, что до этого не дойдёт, — сказал Рейнальд Одвелл очень спокойно. — И думаю, что ты мне в этом поможешь.

— Я? Помогу? Вам?! — переспросил Адриан и расхохотался. Он не смеялся уже очень давно, ужасно давно, и, кажется, почти разучился это делать. Собственный смех показался ему хриплым и неприятным, и он быстро оборвал его.

Когда Рейнальд заговорил, его голос звучал очень тихо.

— Топпер Индабиран искал тебя и твоего брата для того, чтобы убить. Убить и окончательно покончить с вашим кланом и вашими претензиями на то, что он уже считает своим. Я сумел убедить его, что теперь, когда Анастас Эвентри заключил союз со свободными бондами, его нельзя просто выследить и убить — за ним огромная сила, которая всё равно сметёт нас, даже в случае его смерти, потому что направлена против Одвеллов, а не за Эвентри. Эвентри только предлог. Вы всегда были только предлогом, Адриан, как ни печально мне это признавать.

— Да только ни мне, ни моим родным от этого не легче, — горько сказал Адриан. Рейнальд Одвелл смотрел на него с искренней жалостью.

— Я знаю. И мне действительно очень жаль. Я… мы очень виноваты перед вами. Я знаю, что однажды месть придёт. Но я люблю свой клан и верен ему, и сделаю всё, чтобы отсрочить этот день. Я не хочу воевать с тобой, Адриан Эвентри, с твоим братом и твоим кланом. Я предпочитаю договориться с вами, пока это ещё возможно. Пока бонды, которых поднял твой брат, не поняли, что на самом деле он не нужен им, и не начали собственную войну. Я хочу придушить всё это в зародыше, пока не стало слишком поздно. Именно за этим меня прислал сюда отец.