Анрил Зло - Бога.net (СИ)

— Какая проницательность. Хватило бы и простого «спасибо».

— Ничего, переживёшь. Давай не будем тратить время друг друга, — Джей лёг на могильный камень, подложив ладони под голову, так как известному месту сидячее положение на твёрдой поверхности явно пришлось не по вкусу.

— Всё, что ты видишь, существует только в твоём подсознании, но всё равно старайся запоминать… Особенно если появятся какие-нибудь живые существа. Сложно объяснить, но ты сам себе даёшь подсказки, хотя по причине отличия структурной организации подсознания от сознания, ты будешь думать, что всё это бред, — лаконично закончил голос.

— Твои слова ещё больший бред. Убери теорию и своё мнение — мне нужны голые факты и практические советы, — он ухмыльнулся, положив ногу на ногу.

— Ты лежишь на диване в собственной гостиной. В коме. Мы вкололи препараты, ускоряющие кровообращение и повышающие общую мозговую активность. Я вмешиваюсь в твоё сознание, чтобы ты не свихнулся от резкой смены реальностей и потока ложной памяти.

— Ага, — неформал подавил зевоту, удивляясь тому, насколько ему всё безразлично. — А мне-то что делать?

— Ждать. Лучше всего не двигаясь и думая как можно тише. В противном случае будет хуже только тебе.

— Ну, с думаньем проблем не возникнет. Последний вопрос: ты видишь то же, что и я?

— Нет. Чудо, что мы вообще можем разговаривать. Видать, сильно тебя припекло.

— Наверное. Ладно, иди, занимайся моими делами, — Волков расслабленно прикрыл глаза, пытаясь наслаждаться бездельем, но не тут-то было: вопреки всем законам физики, камень, на котором он лежал, поднялся, скинул с себя парня и мелкими камешками обрушился на него. — Эй! — он едва успел прикрыть голову.

— Что, не нравится, принцесса? — в голосе отчётливо послышался сарказм.

— Съеби, — отрезал Джей, потирая ушибленные места.

Голос разом смолк, снова оставив Джея наедине с кладбищенскими просторами. Неформал начал отряхиваться, как вдруг услышал пронзительное карканье.

Первый признак жизни.

— Эй! Пойду поговорю с птичкой, не теряй, — крикнул Джей и пошёл на звук. Птица будто издевалась: пронзительное «кар-кар» доносилось отовсюду. Иной раз он определялся с направлением движения, но уже через пару минут, чертыхаясь, шёл в другую сторону. Вправо… нет, не там! Влево… опять не туда! При этом он не забывал спотыкаться чуть ли не на каждом шагу, так что вскоре бессмысленное хождение вокруг своей оси ему надоело, и в итоге Джей решил просто идти прямо. Будь, что будет.

Испещрённые глубокими бороздами надгробия, скошенные кресты, земля и небо — всё это слилось для него в одну серую массу, в очередной раз вынуждая проклинать чёртов мир. Даже в собственной башке он не может обойтись без мрачных приключений — одно веселее другого.

В очередной раз напоровшись на серый булыжник, Джей остановился.

— Где ты, мать твою?! — в гневе выкрикнул он, тряся ушибленную ногу. Разнообразия ради, он мог бы хоть боль не чувствовать, так нет же — максимальное приближение к ненавистной реальности. Страдай, мучайся, чувствуй себя говном — всё как обычно, в общем.

— Кар-кар, блять, — неформал мрачно поприветствовал белого ворона, насмешливо смотрящего на него чёрными глазками. Он сидел на высокой могильной плите мраморной фактуры с таким невозмутимым видом, будто всегда был здесь, прямо перед носом поехавшего крышей парня.

Птица в ответ каркнула протяжнее обычного и заинтересованно наклонила голову вправо, как будто и в самом деле могла понимать человеческую речь. Решив, что это уже ни в какие ворота, Джей наклонился за камнем — не всё же спотыкаться, можно и живность постращать — но когда поднялся, то диковинного ворона уже и след простыл, а белое перо, словно в насмешку, медленно падало к его ногам.

— Просто блеск, — раздражённо констатировал Волков.

Он огляделся в поисках сидячего места — гордость не позволяла ему продолжать бессмысленную погоню — как вдруг его взгляд натолкнулся на статуи, изогнувшиеся в слишком уж причудливых позах. К тому же, он мог поклясться: секунду назад их здесь не было.

И они двигались, двигались, будь он проклят!

Подстрекаемый банальным человеческим любопытством, Джей осторожно, прячась за памятниками, приближался к странным объектам. При близком рассмотрении он окончательно отказывался подвергать происходящее трезвому логическому анализу — это невозможно, когда двигающиеся статуи и не статуи вовсе, а люди, залитые серебром. И не просто какие-то там незнакомые — это он ещё мог бы понять. Эти люди — он сам. Причём каждый из них настроен враждебно по отношению друг к другу.

Солнце, ненадолго выглянувшее из-за туч, яркой вспышкой отразилось от посеребрённых тел, и неформал на несколько секунд лишился представления о происходящем, часто моргая и утирая выступившие в ответ на раздражение слёзы. Когда он снова сфокусировался на двойниках, то даже вздрогнул от того, насколько неожиданная, пугающая картина предстала перед ним.

Один из них распластался на идеально ровной каменной поверхности, выглядевшей как специальная арена для бойни или место массовых жертвоприношений. Второй, ничем не отличаясь внешне, стал полноправным хозяином ситуации: сложил руки в замок и резким механическим движением обрушил их на грудь еле трепыхающегося существа. Оно не кричало, не боролось, только повернуло голову в сторону Джея, смотря пустыми глазницами, из которых сочилась сверкающая серая жидкость… Тот вздрогнул, но не отвернулся, с нездоровым интересом наблюдая за дальнейшим развитием событий.

Удар. И ещё один, и ещё… Джей не мог понять, чем эта штука наносит колотые раны, пока солнечный луч не очертил невидимый кинжал пронзительно-белым контуром. Поверженный борец лежал в густой серебряной жиже, очевидно, заменявшей ему кровь, и чем больше всматривался неформал в бездонную пустоту глаз, тем отчётливее проявлялся в нём его собственный облик: кожа приобрела нормальный оттенок, бесцветные штаны простого покроя стали чёрными, приняли джинсовую фактуру; на босых ногах проявились увесистые ботинки… но это не самое главное. Жидкое серебро приобрело алый оттенок и теперь сильно смахивало на кровь, а Волков всё не мог отвести взгляда от своего двойника, чувствуя, как и сам становится им.

Мгновение — и теперь он лежит на каменной земле, нагревшейся от его крови. Теперь он раз за разом принимает на себя удары палача, чувствует невыносимую боль, но не может не то чтобы пошевелиться — даже вскрикнуть. Боль разрывает его на части, затмевает все мысли, кроме одной: «Пусть это скорее закончится». Не спасением даже — об этом он давно не смел мечтать — смертью. Ведь принято считать, что это конец.