Андрей Георгиев - Выбор только за тобой (СИ)

— Бросал бы ты курить, Юра! — присел на соседний стул Славик. — Только с того света выбрался и опять себя туда загоняешь. Это не дело.

И этот туда же. Слева, справа, спереди, сзади — одни советчики.

— Славик, а где твоя семья? Всё хочу спросить, да как-то забываю.

— К маме двоюродной отправил в Ташкент.

— Извини, не понял. К какой маме?

— К двоюродной. — улыбнулся Вячеслав. — В смысле — к тёще. Я как чувствовал, что вокруг тебя заварится каша. Да они, особенно мелкие, и не возражали. Подальше от строго отца, который заставляет зарядкой по утрам заниматься. Ты расскажи, что и как и что здесь произошло?

Я рассказал все, как есть. Без приукрас и бахвальства.

— Не переживай ты так, Юра. Только в фильмах можно увидеть, как человек уклоняется от пули. На самом деле — человек испытывает самый настоящий шок, от того, что в глаза ему смотрит сама смерть. Да и то, что пуля имеет скорость, в среднем, четыреста метров в секунду, не даёт никаких шансов спастись бегством. Никакого. Ты правильно сделал, что стойко и мужественно… дальше сам можешь добавить любой эпитет про себя, любимого. Чем думаешь в дальнейшем заниматься? Я с руководством посоветовался, они не против поместить тебя в спецклинику. Я о твоей руке, если что.

— Спасибо, утешил. Я уже подумал, что ты о моей голове переживаешь. О моём психическом здоровье. А что с Мариной и Романом будет?

— Романа упекут и надолго. Оружие со спиленными номерами, разрешение на оружие нет, угроза жизни человеку. А с Мариной — всё гораздо сложнее. Пистолет — муляж. Как в квартире оказалась? Зашла проведать мужа, переживала за его здоровье. Ключ? А ключ я забыла мужу отдать. Почему у Романа пистолет — это их, мужские разборки. Один — прежний, второй — мой любовник. Я и не знала, что Рома будет угрожать пистолетом. Если у неё будет хороший адвокат, то отделается лёгким испугом. Образно говоря. Вот такие дела. Да и телохранителей немного помурыжат и отпустят. Сам знаешь почему. Если от тебя заявления не будет, конечно. А тебе его писать — нельзя. Я это всё устрою. Никто ничего и знать не будет. Не в первой.

— Хорошо быть Богом, Славик?

— Это ты обо мне? Не шути! Я разгребаю всё дерьмо, извини за выражение. Да, забыл тебе сказать, те слова, которые Рома сказал о пешеходном переходе — тоже к делу не пришьёшь. Видео наблюдение на том перекрестке нет, машину нашли — она числилась в угоне. Отпечатков — ноль. Всё чисто. Ладно, мне пора в контору. Тебе в квартире работы — непочатый край. Намусорили мы здесь знатно.

†††††††††

«… Семен Игнатьевич поднялся из-за стола и стал прохаживаться по кабинету.

— Только очень глупый человек может так рассуждать, Олег Поликарпович! Если вслушаться в ваши слова, то можно сделать вывод, что раз Бога на земле нет, то всем сейчас заправляет тот, чьё имя предпочитают произносить шёпотом, или вообще лучше не произносить! Ерунда! Для сохранения баланса сил — всегда должны быть две стороны, Добро и Зло, хорошие и плохие? Чушь! Вы это всё говорите на лекциях студентов! От них очень много заявлений уже набралось, очень. И все жалуются на Вас, на Ваши требования. Я собираю на завтра Большой совет нашего университета, с главным вопросом — отстранением Вас от работы.

Ректор университета подошёл к широко распахнутому окну в своём кабинете. На улице стояла просто оглушающая жара, даже птицы прятались в тени деревьев, предпочитая переждать это время суток. Город тоже с полудня и до самого позднего вечера затихал, движение практически прекращалось — асфальт разогревался до такого состояния, что не выдерживал вес автомобилей, проседал под их тяжестью. Средняя Азия, что вы хотели?

Дождей не было очень давно, поэтому листья деревьев покрылись толстым слоем пыли и были от этого тусклыми и казались — не жизнеспособными. Но нет, деревья жили своей жизнью, прочно держась за землю своими корнями. Если где-то зарождается жизнь, то она обязана бороться за своё существование, приспосабливаясь к реалиям жизни.

Всё, как у человека. Вечная борьба за право жизни на Земле, право сильного. Не даром говорят, что нет страшнее зверя, чем человек. С этим не поспоришь, хотя и были попытки оспорить и этот постулат.

За столом сидел мужчина сорока лет. Светлые коротки волосы, нос с горбинкой, серые глаза и плотно сжатые губы. Олег Поликарпович вот уже десять лет преподавал философию в университете. Карьера его сложилась не самым удачным образом из-за его упрямого характера и своих особенных взглядов на жизнь, на устройство Мира. Студенты его очень любили, коллеги всегда с уважением относились к нему, но всегда старались держаться от молодого преподавателя подальше.

Семен Игнатьевич быстрым шагом подошёл к дверям и резко их открыл. Нет, показалось. Секретарь на обеденном перерыве, в приёмной — ни души. Плотно притворив двери, ректор подошёл к преподавателю, присел на соседний стул.

— Олег, Олег! Что же ты натворил? Мне два раза уже звонили из Москвы, интересовались тобой. Разве можно озвучивать свои мысли вот так, наглядно? Или ты думаешь, что мои мысли очень сильно отличаются от твоих? Да нет, Олег, нет! Я тоже задаю себе вопрос — как и кто руководит жизнью на Земле, по чьим правилам все это происходит? Я даже больше тебе скажу — я верю в Бога, нашего Создателя. Но это мне не мешает быть коммунистом. Не надо хмыкать. Не ты один такой умный. Ты, Олег, перешёл все мыслимые границы, сказав вчера на лекции свою фразу, которая разнеслась по всему городу: „Только человек, продавший душу дьяволу, может сидеть в своём кресле и взирать на муки людей, при этом попивая чай“. По-твоему, наш Вождь ничего не делает для народа, только и знает, как истреблять лучших из лучших? Да как ты мог свой придуманный образ сравнить с Вождём? В общем так, я тебя всё это время прикрывал, как мог, но теперь — извини. Иди, Олег, я жду тебя завтра на совете в три часа.

Олег Поликарпович вышел из здания университета и, перейдя дорогу, пошёл по аллее в сторону городского фонтана, который располагался у кинотеатра „Восточный“.

Воздух, казалось, дрожал, дышать было очень трудно. Мужчина шёл, даже не осознавая, куда идёт и почему именно в направлении кинотеатра. Вдоль всей аллеи росли невысокие деревья, под каждым деревом стояли скамейки. Вечером на них не найдешь свободного места, но сейчас… сейчас не было ни одного человека.

Вокруг работающего фонтана, в тени деревьев, располагались лавочки, на которых кое-где сидели парочки влюбленных. Легкий ветерок поднимал вверх водяные брызги и они падали на раскаленную плитку, которой была замощена площадь вокруг фонтана. Мужчина начал обходить огромный фонтан, когда услышал мужской голос:

— Я Вас, Олег Поликарпович, очень даже понимаю и всецело поддерживаю. А вот Семена Игнатьевича — презираю за его двуличность. Как таких земля носит?