Андрей Георгиев - Шесть раз уйти, один вернуться. Часть 1 [СИ]

Я бежал. Нет, не так…

Я бежал! Я убегал от стражников, петляя по городу, уже полчаса. Скоро закончится действие «ночного глаза» и тогда будет беда. Я просто-напросто, ослепну. То, что со мной сделает стража, когда поймает, я прекрасно понимал — люди рассказывали страшные вещи. Именно страх и добавлял мне силы. Выбежав с улицы Пекарей на Приморский бульвар, я остановился. Решение пришло быстро — центральный водосток. Достав из заплечной сумки нож я поддел решетку, закрывающую сам желоб водостока. Она легко подалась, но..! В нос ударил такой запах нечистот, что мой план спрятаться в желобе сошел на нет. Я бы элементарно задохнулся. Тогда что?

Долго думать времени нет, топот сапог и ругань стражников все ближе и ближе. Я лихорадочно соображал, как быть. Стоп! А что если…Перебежав улицу, я оказался у стены трехэтажного дома. Забраться на балкон второго этажа — проблем нет. Уже на балконе, вжавшись в темный угол, перевел дыхание. Только бы сработал план!

Через несколько минут из-за угла появилась пятерка стражей порядка.

— Погоди, сержант, дай дыхание перевести! — услышал я чей-то хриплый голос. — Никуда шельмец не денется. Одна дорога ему теперь — в Нижний город. Нам на встречу уже бегут стражники из Нижнего, так что поимка вора — дело времени…

— А это что? — услышал я. — Смотрите, сержант. Решетка сдвинута. Вот змей, решил через водосток уйти.

— И как, у него это получится? — раздался голос более молодого мужчины, видимо сержанта.

— Со всех улиц вода по желобам поступает в этот, общий. Поэтому, куда он захочет, туда и попадет. Вот же хитрый вор нынче пошел. С его комплекцией — точно уйдет по желобам!

Я сидел еле живой, через раз дышал и молил Святого Тарилия, покровителя воровского ремесла, только об одном — чтобы сержант принял правильное решение и побыстрей.

— Ладно, делать нечего Возвращаемся! Тех, из Нижнего города, я остановлю через амулет связи. Пошли, чего расселись?

Непроизвольно, мой рот растянулся в идиотской усмешке. Сработал мой план, сработал! Когда шаги стражников затихли, я расслабился и сделал глубокий вдох. Такого провального дела, со множеством нелепых накладок, у меня еще не было. Все было рассчитано, все перепроверено и на тебе — ошибка! Только где она закралась? Ладно, главное, что я цел и невредим и свою работу выполнил. Ваза, которую я умыкнул из дома герцога Витторо, находилась в заплечной сумке. Но тяжеленная, словно сделана из цельного куска камня. Странно, что в ней такого ценного, из-за чего стояла такая мощная защита? Ваза, как ваза. Впрочем, времени на ее осмотр у меня и не было. Тихо скрипнула дверь балкона и я услышал:

— Привет, вор! Да не дергайся так. Хотел бы сдать тебя — давно бы так и сделал. Разговор есть.

В голосе мужчины чувствовались властные нотки. Такой человек привык отдавать команды.

— Давай руку, вор. После «ночного глаза» ты ничего не видишь. Ведь так? Да не дрожи ты так, я тебя в комнату проведу и мы мирно поговорим. А потом ты уйдешь, если захочешь, когда восстановится зрение.

Последняя фраза окончательно сбила меня с толка, я сделал вдох-выдох и подал руку мужчине.

А что мне оставалось?

Когда ранним утром я вошёл в лавку Лорнса, где работал больше десяти лет, на меня уставились две пары глаз: выжидательно смотрел сам Лорнс и его дочь Сарли. Она вздохнула и шепотом произнесла на выдохе:

— Слава Богам, живой!

— А каким вы меня ожидали увидеть? Четвертованным, колесованным, или повешенным? — спросил я улыбаясь.

— Дурак ты, Анней, и шутки у тебя примерно соответствуют твоему развитию!

— Ого, как мы злиться умеем! Неужели переживала и скучала? Иди ко мне, моя хорошая, я тебя обниму и успокою!

Лорнс тихо посмеевался в усы, слушая нашу перепалку. Зная его много лет, я с уверенностью могу сказать — Лорнс весь на нервах. Показное спокойствие и улыбка — результат выдержки и силы воли.

— Когда ты уже повзрослеешь, Анней?

Мы с отцом места себе не находим, а ты заявляешься с шуточками, как будто ничего не произошло. И где ты пропадал всю ночь, скажи на милость?

— Сарли, да все хорошо, успокойся! — отмахнулся я. — Правда, вчера моя работа, так сказать, прошла не очень хорошо и гладко, но все же обошлось!

Девушка прищурила глаза и внимательно стала меня рассматривать.

Встав из-за стола, она несколько раз обошла вокруг меня и наконец, произнесла:

— Голова на месте, рогов нет. Да и хвост не появился. Странно..

— Э..э..э. Это ты к чему, Сарли? — спросил я.

— А к тому, мой хороший, что у тебя нет рогов и хвоста, а ведешь ты себя, как самая настоящая… ну ты понял, да?

Лорнс уж еле сдерживал смех.

— Лихо она тебя уела, Анней! Молодец, дочка! Так ему, так ему!

— Кто бы сомневался, отчитала, как мальчишку. Хорошее воспитание, хороший учитель! — бурчал я, усаживаясь за свой стол.

Сняв сумку с плеча, я ее небрежным жестом, чуть ли не броском, отправил на полку шкафа. Раздался тяжелый вздох. Папа и дочка сделали это в унисон. Хе-хе… Один-один.

Я привычно разложил свои инструменты на столе и достал очередной артефакт для ремонта. Собственно, самим ремонтом занималась Сарли, я же подготавливал эти изделия для ремонта: аккуратно очищал от грязи, ржавчины, копоти и так далее. После очистки, артефакты находились два — три часа в специальном растворе, где происходила алхимическая доочистка.

Сарли, маг-артефактор шестой ступени, забирала у меня эти изделия и начинала колдовать, если можно так выразиться.

Отремонтированный артефакт проверялся неоднократно Лорнсом, оценивался и отправлялся на прилавок. Вот так и проходили наши будни, за такой вот работой. Не скажу, что моя работа меня особо радовала, но доход был стабильный, поэтому пришлось свыкнуться и с работой и судьбой. Почему с судьбой? Все очень просто — если человек не имеет Дара, или не имеет возможности управлять им в полном объеме, то он обречен выполнять другую, более грязную и низкооплачиваемую работу. Судьба, одним словом…

Нет, с Даром у меня порядок и он присутствовал, но только по второму варианту. Я видел и линии силы и рисунки всевозможных плетений, но, увы, воздействовать на них в как положено, я не мог. После нескольких испорченных мною артефактов и одного очень большого «бабах», Лорнс запретил мне самостоятельно создавать плетения, печати и наполнять их энергией. В свое время он водил меня ко всем специалистам — знаменитостям, но все только разводили руками.

Завидовал ли я Сарли и ее отцу? Еще как, но что — то исправить был не в состоянии.

Зазвенел звоночек входной двери и к нам пожаловали двое старателей. Это были наши старые клиенты — Лысач и Ржач. Если первый был стройным, молодым человеком лет двадцати пяти с живыми голубыми глазами и прямым, словно точеным, носом, то его напарник, Ржач, представлял собой прямую противоположность: кряжистый, судя по-всему, очень сильный человек, которому далеко за сорок лет. Простые черты лица деревенского человека, нос картошкой, густая борода и маленькие, бегающие глазки. Если Лысач имел такую кличку за отсутствие волос на голове, то Ржач — за своеобразный смех, похожий на ржание лошади. По их довольным лицам было понятно, что поход в Мертвые степи был удачным.