Анна Жадан - Избранные (СИ)

— О, Эланис, тебе стоило внимательнее относиться к урокам Оракул, — рычит Эсмеральда, выстраивая вокруг себя каменную стену.

Я сразу чувствую, что Эсмеральда не умеет управлять своей силой так, как Оракул. Ее стена как будто состоит из земли — она рыхлая, с ямами и кочками. Кое-где она покрыта чем-то мягким, словно травой, а где-то затвердела, будто обсыпанная камнями. Эти неровности помогают моему огню двигаться, обволакивая ее стену с обеих сторон, словно подчиняя себе.

Это явно не особо ей нравится.

— Иди к черту из моей головы! — кричит она, и хватается за свою прическу, раздирая пальцами шпильки в ее белокурых волосах, в агонии распутывая волосы, как будто это облегчит ее боль.

Я давлю еще сильнее и представляю, как взрывается красным пламенем ее стена. Эсмеральда издает дикий крик, и я кричу в ответ:

— Где мои родители?

Она поднимает на меня глаза и шипит, заставляя мое пламя взлететь, достигая ее макушки. Она задыхается собственным криком и нечленораздельно мычит:

— На…островах…за горизонтом, где скрываются беженцы после Слепой войны…

Ее слова прерываются стуком открытых дверей. Все двери, окружающие меня, одновременно распахиваются, и зал наводняют мужчины в темных плащах. Эсмеральда вдруг начинает невыразительно смеяться, все еще держась за голову, а я теряюсь и недоуменно перевожу на них взгляд.

Элитный отряд.

Во главе шагает Эйдан. На какую-то секунду меня накрывает волна облегчения, но уже через миг я замечаю выражение его глаз. Он смотрит на меня отчаянно, как не смотрел даже после аудиенции у короля. Я никогда не видела, чтобы Эйдан горевал, но, кажется, сейчас с ним происходит именно это. Лицо его осунулось, плечи немного поникли, а походка кажется петляющей, как будто его шатает из стороны в сторону. Он отряхивает голову и снова смотрит на меня, не замечая Эсмеральду.

— Эйдан… — я делаю шаг к нему, но дорогу мне перекрывает один из мужчин.

— Отойди от нее, Элуа, — рявкает Эйдан, и мужчина неохотно отступает.

— Эйдан! — раздается голос позади меня, — здравствуй, мой сладкий. Ты пришел присягнуть мне на верность, не так ли?

Эйдан смеряет Эсмеральду мрачным взглядом и поигрывает желваками:

— Король мертв. Мы пришли сюда, чтобы исполнить свой долг.

— Я — единственная выжившая Лакнес, которой вы можете присягать, — сложив руки на груди, объявляет Эсмеральда, — мою мать, брата и сестру в расчет на берем. Адриан просвещен уже год, моя мать не может управлять регионом, а сестра — наследница Стейси. Итак, как это происходит?

Двое мужчин, стоящие с двух сторон от Эйдана, в которых я узнаю Джошуа и Вала, обмениваются ухмылками.

— Вы не поняли, ваше высочество, — холодно отвечает Эйдан, — присяги не будет.

Я хочу закричать и все объяснить Эсмеральде, но все происходит слишком быстро. Улыбка сходит с ее губ, и она в ужасе таращится на то, как с пронзительным скрипом мужчины обнажают свое оружие.

Я не могу дышать. Широко раскрытыми глазами, не смея пошевелиться, я смотрю, как один за другим члены Элитного отряда вонзают себе в грудь ножи.

У меня в голове стучит одна мысль. Я не могу потерять и его тоже. Я не могу потерять его.

Пятеро членов Элитного отряда уже мертвы. Из груди у них торчат ножи, а сами они лежат на полу, открытыми глазами глядя куда-то вверх. Через несколько секунд так же будет лежать и Эйдан. Рванувшись вперед, с трудом отдавая себе отчет в своих действиях, я выхватываю кинжал из штанин и приставляю его к горлу Эсмеральды, дикими глазами оглядывая тех, кто был еще жив. Пусть они и не исполняют ее приказы, но они благородны до глубины своих корней и обязаны защищать членов королевской семьи. Нож нерешительно застывает в руке Эйдана, и он делает своим людям знак, чтобы они остановились.

— Эланис, — предупредительным голосом произносит он.

Он обещал, что всегда будет со мной, что никогда меня не оставит. А теперь он должен умереть, потому что его абсурдная преданность уже мертвому королю сильнее всего, что он чувствует ко мне.

Слезы душат меня. Меня научили быть сильной, научили сражаться и держать свои эмоции при себе. Но я не знала, что настолько больно осознавать, что никто никогда тебя по-настоящему не любил.

Члены Элитного отряда замахиваются ножами, готовые вонзить их в меня один за другим, но я лишь сильнее прижимаю кинжал к горлу Эсмеральды. Эйдан напряжен — он поднимает вверх руку и рявкает:

— Никому не двигаться, черт подери!

Рослый мужчина, чье лицо скрыто капюшоном, не желает успокаиваться — его нож все еще поднят в угрожающем жесте.

— Джозеф, если ты сделаешь хоть одно лишнее движение, я сдеру с тебя кожу, — рычит Эйдан.

Сомнительная угроза, учитывая, что уже пятеро из них самовольно закололи себя.

Сердце стучит у меня в горле. Эсмеральда вскрикивает — по ее горлу стекает струйка крови. Я слегка ослабляю давление на ее шею. Что они сделают? Их преданность капитану не стоит и близко рядом с преданностью королевской семье. Я стою на пороховой бочке — они убьют меня.

Мои колени дрожат.

— Все опустите ножи или я перережу ей горло, — хрипло выдыхаю я.

У Эйдана горят глаза. Я никогда его еще таким не видела. Он смотрит на меня с таким ужасом, как будто я уже мертва, как будто все кончено не только для него, но и для меня.

— Эланис, пожалуйста, — его голос срывается до мольбы, — ради всего святого, отпусти ее. Мы не тронем тебя.

Я чувствую, как горло Эсмеральды чуть подрагивает под моей рукой — она издает едва слышные смешки. Удивительно, от меня зависит ее жизнь, а она смеется над тем, что даже сейчас Эйдана куда больше беспокоит она, чем я.

Я встречаюсь с ним взглядом:

— Опустите свои ножи. Если вы попробуете себя заколоть — я немедленно пущу ей кровь.

— Так это она ради нас старается? — ухмылка чувствуется через капюшон одного из воинов, — крошка, мы бойцы, а не котики. Мы переживем один удар и быстрый уход в загробный мир. Мы не подчиняемся ничьим приказам. И уж точно не твоим.

— Мы служим королю, — холодно отвечает Эйдан. — Мы поклялись сложить за него голову. И мы последуем за нашими братьями с честью.

— Вам пудрят мозги, — бросаю я, — вас вырастили на глупой и слепой преданности, хотя вы понятия не имеете, как король пришел к власти и как заслужил вашу верность.

— Обсуждать действия короля — не наша забота, — отрезает Джошуа, — мы служим ему, потому что избрали эту честь сами. Наша жизнь — это долг, который мы отдаем, — он переводит взгляд на Эсмеральду, которая тихо похрипывает под моим кинжалом, — королю и никому более.