Юлиана Чернышева - Кривые дорожки к трону

Смешок оказался щекотным, даже отвечая, супруг и не подумал прекратить своего занятия, чередуя слова с прикосновениями.

— Целую жену.

— Мм… — протянула я, борясь с желанием запрокинуть голову, чтобы облегчить его занятие. — И как? Получается?

Теперь Ирвин усмехнулся уже в открытую — коротко, но искренне. И признался:

— Пока не очень.

А затем он оторвался от моей шеи, но лишь на мгновение, понадобившееся на то, чтобы позволить мне развернуться и обнять уже нормально, обвивая руками талию, сбросив то ли случайно, то ли специально неудобно накинутый камзол. И поймать губами губы, полураскрытые для следующей фразы. И архайн с ней, с этой фразой! Пусть останется невысказанной, забытая в тот же миг.

Потому что вот сейчас все точно получилось. Очень. Лучше, чем прежде. Искреннее. Правдивее. Это было тем, что касалось только нас двоих.

И пусть Ир прижимал меня к себе так крепко, что было даже немного больно, а балюстрада, к которой я непроизвольно прижалась, была холодной и твердой… Как можно вообще думать о чем-то, когда тебя так целуют? От обычной сдержанности Ирвина не осталось и следа, но я бы солгала, скажи, что это было плохо. О нет, это было превосходно. Губы, скользящие по моим, ласкающие их и захватывающие в свой плен. Зубы, осторожно прикусившие нижнюю и не желающие отпускать, пока язык не зализал каждую из несуществующих, но возможных ранок. Ладонь, скользнувшая на шею, и большой палец, устроившийся в яремной впадине, где, кажется, сосредоточилось все биение сердца. Дыхание — сбивчивое, неглубокое, прерывистое, свитое в одно.

И бескрайнее звездное небо над нами.

Я даже примерно не могла бы сказать, сколько прошло времени. Просто страсть как-то сама собой перешла в нечто более медленное и вдумчивое, но оттого не менее приятное, а дышать стало тяжело не то от поцелуев, не то от душного воздуха внутри щита. И в какой-то момент я вынужденно оторвалась от мужа, пряча полыхавшее лицо в изгибе его шеи.

Ир впустил под пленку щита поток свежего холодного воздуха и развернулся, сам облокотившись о камень, чтобы мне было удобнее. Мы оба молчали, равно ошеломленные и растерянные, но мое сознание отмечало, как пальцы, словно зажившие собственной жизнью, перебирают более длинные пряди на затылке супруга, а его в свою очередь поглаживают мою поясницу, что ощущалось даже сквозь три слоя ткани.

Наверное, по канонам романов, о которых я сегодня говорила Ирвину, это был как раз подходящий момент для признания в любви, но я была рада, что ни один из нас не нарушал тишины тем, что пока не было и не могло быть правдой. Да, я была влюблена в него. И в этом стоило признаться хотя бы самой себе, потому что я никогда не позволила бы безразличному мне мужчине целовать себя подобным образом. Да еще и осознавая, что «позволила» совсем не то слово, соответствующее происходящему. Но любила ли я Ирвина? Нет, не любила. Потому что это чувство не было тем, что возникает по щелчку пальцев.

А пальцы мужа, словно подслушавшего мои мысли, ухватили прядь волос и пощекотали щеку.

— Ты же не уснула, правда? — Голос звучал с непривычной пока теплотой. — Потому что это было бы огромным ударом по моему самолюбию.

Я фыркнула вместо ответа. А потом все же подняла голову, чтобы высказаться на тот счет, что его самолюбие столь велико, что никакие удары ему не страшны, да так и застыла. Небо над городом озарилось алым, когда по нему пронесся светящийся дракон.

— Смотри… — Я зачарованно постучала по плечу мужа, не отрываясь от безумно красивого и притягательного зрелища. Дракон сделал широкий круг, пролетев едва ли не в паре десятков метров от нас, а затем разлетелся брызгами. А от земли уже поднималась желто-оранжевая, словно пылающая птица.

— Парад иллюзий? — Ир слегка повернулся, чтобы нам обоим было удобно наблюдать за происходящим. И прислонившись подбородком к моим волосам, — как не поцарапался только о шпильки? — добавил задумчиво: — Как-то они рано начали.

— Ты знал? — Я неотрывно наблюдала, как феникса сменила стайка серебристых дельфинов, помчавшихся наперегонки к звездам.

— Конечно, в городе только о том и разговоров. Смотри — на тебя похожа. — Наверное, он шутил, напоминая про подслушанный разговор, но сравнение с потрясающе красивой, выгибающей в небе спину кошкой скорее польстило.

— Тогда этот — на тебя, — не осталась я в долгу, когда маги запустили заривийского верблюда.

— Ах вот, значит, как? — шутливо-грозно возмутился Ир. — Хорошо-хорошо, я тебе это припомню!

Остаток парада — а длился он без малого полчаса — мы развлекались тем, что придумывали, на кого похожа та или иная иллюзия. Причем даже когда животных сменили маги и просто легендарные люди прошлого, нас это не смутило ни капли. Интересно, как бы отреагировал папа, узнай, что его мы приравняли к суровой воительнице Налиси? Что-то подсказывает, не обрадовался бы точно, хотя у нее тоже была борода, если верить историческим сведениям…

— Мы же не вернемся на бал, правда? — с надеждой поинтересовалась я, когда все закончилось и небо над столицей вновь стало привычного цвета.

— Только если ты не хочешь, — пожал плечами супруг.

— Точно нет. Я мечтаю поскорее попасть домой и снять наконец туфли. Ты не представляешь, какое это пыточное устройство. Хотя… — Я прищурилась, встречаясь с ним взглядом. — Напомни, пожалуйста, к платью шпильки не прилагались? — И я вывернулась из рук Ирвина, отбегая в сторону.

Не знаю, откуда было это глупое желание подурачиться, да еще и энергия для этого, но я была рада, что Ир и не подумал строить серьезную мину или упрекать меня. Только оказался в два счета рядом, подхватывая на руки, а в следующую секунду закружил так быстро, что юбка будто заплескалась в воздухе, образовывая круг. А туфли, не сиди они так плотно, точно слетели бы.

— Ты знаешь, что ты язва?

— Повторяетесь, супруг мой. — И я сама потянулась к его губам, чтобы хоть так выразить ощущение счастья, затопляющее душу точно пузырьками шипучей воды.

Стоит ли говорить, что в портал мы буквально ввалились композицией из двух тел, все-таки потеряв одну их моих туфелек…

А в моей спальне, куда, собственно, перенес нас супруг, обнаружилась мирно вышивающая Приза. Затрудняюсь сказать точно, кто из нас был более шокирован и чей разочарованный вздох раздался спустя секунду — мой или Ирвина. А затем муж, повинуясь просьбе во взгляде, осторожно опустил меня на ковер и слегка отодвинулся.

— Лайдис… я… — Наверняка Приза, не поднимающая глаз от пола, сейчас мечтала провалиться сквозь него. До этого момента подобных ситуаций с ней не случалось, поскольку в комнату я неизменно возвращалась одна, и ничто не мешало ей выполнять обязанности. И я прекрасно осознавала, что лучшим вариантом сейчас будет отправить Призу восвояси и продолжить столь приятное занятие, которому мы предавались на крыше, но…