Мила Лешева - Обрести крылья. Дорога в небеса

Вместо ответа она взяла меня за руку. Мы спустились вниз и Мэли, увидев облегчение на лице тари Ларины, опустила голову и сказала:

— Простите меня, я вела себя глупо и неблагодарно. Вместо того, чтобы радоваться возможности стать магом, я…

— Все хорошо, дорогая моя девочка, — ласково сказала та, — иди сюда, я тебя обниму.

Мэли подбежала к ней и обняла, Нерт улыбнулся, глядя на них, и повернулся ко мне:

— Спасибо, Лин! И что ты такое ей сказала?

— У девушек свои секреты, которые не полагается знать никому, — подмигнув Мэли, ответила я, — а сейчас мне пора.

Кэл зашел ко мне в комнату через минуту после моего возвращения в общежитие. Первый вопрос, который он задал, был:

— Что случилось с Мэли? Тебе удалось ее успокоить?

— Удалось, но рассказать о причине ее расстройства не могу, дала слово, — развела руками я.

— Да? — зеленые глаза сверкнули азартом, — а я сейчас сам догадаюсь!

— Правда? Думаешь, получится? — подначила его я.

— Ну попытаться-то можно! — усмехнулся он и задумался, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, в котором сидел. Я шаловливо улыбнулась и уселась к нему на колени, расстегивая его камзол и время от времени слегка касаясь лица и шеи мимолетными поцелуями.

— Лин, так нечестно, — наконец не выдержал Кэл, — у меня мысли принимают совсем другое направление…

— А никто не обещал, что будет честно, — промурлыкала я, запуская руки под его рубашку, — ты думай, думай…

— Все-таки Рейн прав, вредная ты, — выдохнул он, откидывая голову назад и подставляя шею моим поцелуям, — ох… сдаюсь…

— Нет, — остановилась я, поддразнивая, — я жду версий, не надо сдаваться.

— Ммм… не останавливайся… на вопросы ответишь?

— На некоторые, — ответила, стягивая с него рубашку и касаясь губами кожи.

— О… это личные мотивы, верно? Но не связанные с гибелью ее семьи?

— Да на оба вопроса, — и выгнулась, позволяя ему снять с меня рубашку, а затем прикусила бархатистую кожу на груди и тут же зализала ее.

— Она хочет быть похожей на тебя, верно ведь? — голос прерывистый, и я очень хорошо чувствую, как влияют на него мои действия.

— Верно, талантливый мой, — чуть отодвигаюсь, и мои руки и губы спускаются ниже.

— Лин, — почти стон.

Боги, как же мне нравится эта игра! И ему тоже — я вижу, чувствую это, продолжая свои все более откровенные ласки.

— Боги, что ты творишь…

— Я? Жду новых вопросов, — отвечаю между поцелуями.

— Из-за мужчины, да? Влюбилась она в кого-то из наших друзей, и думает, что будь она боевиком, у нее больше шансов?

— Да, ты прав, — мой шепот становится прерывистым, и я выгибаюсь ему навстречу, зову его, — прав во всем, счастье мое…

Он отстранился, подхватил меня на руки и опустил на кровать, стягивая еще оставшуюся на мне одежду, а затем накрыл губами затвердевший сосок. Ладонь скользнула ниже, накрывая лоно, заставляя меня вскрикнуть от острого, почти непереносимого желания, желания почувствовать его в себе, принадлежать ему. Я потянулась к нему, но он отстранился и покачал головой:

— Теперь моя очередь…

Его губы и руки продолжили свое мучительно-сладкое путешествие по моему телу, а я потерялась в ощущениях, чувствуя все остро, как будто в первый раз, позволяя ему управлять собой, безмолвно умоляя о большем. И когда наконец ощутила долгожданное вторжение, лишь подалась навстречу, обвивая ногами его бедра, сливаясь с ним воедино в древнем танце страсти и равно чувствуя свое и его наслаждение…

— Какая же ты сладкая, моя Лин, — шепот Кэла заставил сердце сжаться от нежности.

— Это ты потрясающий, любимый, — прошептала в ответ, — боги, я самая счастливая женщина на свете…

Он обнял меня и удовлетворенно вздохнул:

— Ммм, хорошо… — и добавил чуть позже, — кстати, а ты все-таки проиграла…

— Да? Мне нравится проигрывать тебе, — ответила я, улыбаясь, — впрочем, и выигрывать тоже нравится. Хотя ты не до конца выиграл, имя-то не прозвучало!

— Ну это несложно. Мэли ко всем относится ровно, а с ним язвит и дерзит. Рейн, верно?

— Это так очевидно? — удивленно подняла брови я.

— Не волнуйся, Рейн не догадается. Что уж греха таить, обычно такие вещи о себе мы понимаем самыми последними… и я тоже ему не скажу, обещаю.

— Спасибо, — шепнула я, блаженно жмурясь и отвечая на его поцелуй, а потом вдруг хихикнула от неожиданно пришедшей в голову мысли. Кэл приподнялся, заглядывая мне в лицо:

— Я сделал что-то смешное?

— Ой, нет! Прости, я вдруг вспомнила лица эльфов, которые нас пленили. Помнишь? Такие холодные, отстраненные, высокомерные… Интересно, а они любовью с такими же лицами занимаются? Как будто жертвуют собой ради Родины? Знаешь, в моем прежнем мире песня была со словами: «я на тебе, как на войне»…

Его глаза расширялись все больше с каждым моим словом, и в конце концов он, не выдержав, рассмеялся:

— Ох, Лин… С тобой точно никогда скучно не бывает! Я представил это зрелище… А знаешь, с учетом того, сколько в Эллориэсэле договорных браков — не удивлюсь! Но вообще, как ты понимаешь, с эльфами я не спал, — и он щелкнул меня по носу.

— А с эльфийками? — с любопытством спросила его я.

— Не скажу, хитрая и вредная девчонка, — со смехом ответил он и добавил еле слышным шепотом, целуя меня, — никто с тобой не сравнится…

Быстро пролетели оставшиеся дни каникул, и наступил новый учебный год. Никаких сюрпризов он нам не принес: все та же магия Стихий, боевка и обещанная комбинаторика, очень скоро ставшая для нас одним из любимых предметов. Магистр Улард оказался невероятно талантливым преподавателем, умеющим привить любовь к своему предмету даже самым нерадивым студентам — хотя, надо признать, на нашем шестом курсе таковых уже попросту не было. Возможность работы со звездой приводила магистра в нескрываемый восторг, впрочем, он и не пытался скрывать это.

На первой же лекции магистр попросил показать то заклинание, которым я «приголубила этого солдафона Мортена». На мое замечание, что делать это в аудитории слегка опасно, он лишь покивал и ответил, что каждое второе занятие будет проходить на полигоне и что ему нравится мое чувство ответственности. Когда же я действительно сплела то заклинание, он долго его рассматривал, а затем заявил, что инстинкты у меня хорошие, поскольку я сплела его так, чтобы усилить, а не ослабить стихии-антагонисты.

Занятия по комбинаторике показали, что я ошибалась, полагая, что идеальным для нашей группы будет ситуация, в которой часть держит щиты, а часть атакует. Думая так, я забыла о том, что для этого нужна я, как сердце звезды. Так что было два пути: мне держать одновременно несколько заклинаний, что было не столь эффективно и не всегда возможно — это напоминало попытку писать два разных текста левой и правой рукой, либо всем использовать сложные многостихийные заклинания, чему нас и взялся учить магистр Улард.