Мила Лешева - Обрести крылья. Начало.

— И что дальше? — спросила я, пока Раян неторопливо потягивал отвар.

— А дальше? Дальше он попытался дать мне затрещину, но вдруг остановился и сказал: «Эй ты, грязнуля, а ты знаешь, что имеешь способности к магии?»

Учитель вздохнул и продолжил рассказ. О словах мага он сообщил родителям, даже не надеясь, что это что-то изменит в его жизни. Однако они были мудрыми людьми, и когда Раяну исполнилось шестнадцать, нашли ему учителя. Отказывая себе во всем, они делали все для того, чтобы помочь сыну поступить.

— Они тебя очень любят, так ведь? — спросила я Раяна.

— Да, и я их очень люблю.

Словом, Раян поступил в Академию. Поскольку он происходил из бедной семьи — все остальные студенты были из знати или по крайней мере из богатых семей — ему приходилось несладко. Раян не сказал мне всего, но я и без того поняла, что он стал жертвой достаточно жестоких шуточек сокурсников. Чтобы не вылететь из Академии, он должен был хорошо учиться, уделяя этому гораздо больше времени, нежели те, кто поступил, владея несоизмеримым с ним уровнем знаний и умений. Так что он сидел за уроками допоздна, полюбив учиться, и в конце концов став одним из лучших студентов своего курса. Поэтому неудивительно, что после окончания Академии его пригласили преподавать в ней.

— Так значит, ты все-таки был преподавателем? А почему маг преподавал страноведение? И почему ты перестал преподавать?

— На самом деле я вел магию Воздуха. А страноведение понравилось мне с первого курса — наш магистр был очень увлеченным человеком и сумел править любовь к своему предмету большинству студентов. Так что когда он решил уйти в отставку, ректор предложил мне взять еще и этот курс — временно, пока не найдут нового постоянного преподавателя.

— И долго ты преподавал?

— Магию Воздуха — десять лет, страноведение — всего четыре месяца. Потом… А потом мне пришлось уйти. Я собирался вступить в отряд наемников — они никогда не отказываются от магов, особенно воздушников и огневиков — когда ректору пришло письмо от твоего отца с запросом о предоставлении учителя для тебя. Вот так я здесь и оказался. — Раян поднялся, налил еще отвара и вернулся на место.

— Ты так и не рассказал мне, почему тебе пришлось уйти, — я не собиралась оставлять этот вопрос не проясненным, — расскажешь или это секрет?

— А если я скажу, что не хочу об этом говорить?

Я пожала плечами:

— Это твое право, я не буду настаивать. Хотя не скрою, мне это действительно интересно.

— Все банально, но если тебе любопытно..

И Раян поведал мне эту историю. И в самом деле, она оказалась банальной: талантливая студентка-простолюдинка, которую взял под свою опеку молодой преподаватель, еще помнивший отношение сокурсников-аристократов к своей персоне, знатная тари, не наделенная особыми талантами, но уверенная, что весь мир должен быть у её ног. Как-то раз Раян случайно увидел, как Тина — так звали студентку — рыдала в парке. Ему удалось разговорить девушку, которая и рассказала учителю, как над ней издеваются сокурсники. А хватало там всего — Раян, рассказывая об этом, до сих пор был зол — ей портили платья, толкали в столовой, смеялись над ней, и венец всего — пустили слух, что за небольшую плату она готова принять в своей постели любого. В результате несчастная всерьез задумывалась о самоубийстве, ведь она еще не могла свободно пользоваться своей магией. Да и если бы могла, применение магии против другого студента привело бы только к её исключению. Впрочем, она и не знала, кто устроил её травлю и почему. Это выяснил Раян: оказалось, та самая тари приревновала к успехам в учебе Тины, а также к тому, что один из их сокурсников назвал бедняжку «довольно миленькой». Вероятно, если бы учитель просто дал делу официальный ход, последствий бы для него не было, но он решил отплатить злодейке той же монетой — теперь уже на нее свалились «тридцать три несчастья». О, ничего фатального, мелкие неприятности, вроде лопнувшей шнуровки на чересчур открытом платье, вот только Раян не знал одного — тари училась в Академии не под своим именем, и была младшей дочерью короля… Так что когда все выяснилось, отставка была для Раяна наименьшим из возможных зол.

— А чем кончилась история с Тиной?

— Вмешался ректор. Он попросил аудиенции у короля и заявил, что его дочь неспособна обучаться в Академии, так как не обладает должным самообладанием и силой духа. Естественно, король с этим не согласился, и они договорились, что принцесса продолжает учиться в Академии, но под присмотром бонны, которая будет следить за её поведением.

— А когда ты сможешь вернуться к преподаванию?

— Не раньше, чем принцесса закончит Академию. Через семь лет.

— Получается, в Академии учатся семь лет?

Раян посмотрел на меня с явным удивлением:

— Ты что, совсем ничего не знаешь об Академии?

Я смутилась:

— Совсем ничего, да я и о магии-то практически ничего не знаю.

— И что тебя интересует? Спрашивай, я постараюсь ответить на все твои вопросы.

— Тогда… Кто учится в Академии — только люди или другие расы тоже? Чему конкретно там учат? Какие есть направления? Какие…

Раян прервал меня, рассмеявшись:

— Тише-тише! Я понял, тебя интересует абсолютно все, верно?

Мне оставалось только кивнуть.

— Хорошо, расскажу. Будут вопросы — задавай по ходу.

Рассказ был длинный. Если говорить вкратце, то система обучения в Академии ничем не походила на излюбленное её описание в наших книгах, скорее напоминая ту, что присутствует в любом вузе. Во всяком случае, если расценивать Академию как один большой факультет с кучей специализаций. Первые четыре года все студенты изучали одно и то же. Вообще, начальные курсы были рассчитаны в первую очередь на то, чтобы дать будущим магам хорошее общее образование. Их обучали страноведению, словесности, этикету, математике — более сложной, чем требовалось для поступления, так как для некоторых направлений магии требовалось умение производить довольно сложные расчеты. Большое внимание уделялось всему, что связано с физической подготовкой — считалось, что дисциплина тела и необходимая для мага дисциплина ума связаны неразрывно. Так что магов учили верховой езде, фехтованию и владению метательным оружием. И, кроме того, ежегодный экзамен по физической подготовке включал в себя прохождение все усложняющейся полосы препятствий.

Но самое главное, чему учили студентов до пятого курса — магии. Точнее, в них развивали умение обращаться к своей магии и её контролировать. При этом нередко только после развития способностей можно было определить, какое именно направление преобладает у студента.

После окончания четвертого курса студенты распределялись по факультетам, притом желание студента заниматься на определенном факультете учитывалось, но не было определяющим, право вето принадлежало ректору. На мой взгляд, это было разумно: что делать на факультете Целителей чистому огневику? Или обладающему только магией Жизни на Боевом факультете?