Ольга Громыко - Профессия: ведьма

– Мог бы предупредить, – возмутилась я, отпихивая вампира локтем. Лён вскочил, отряхнулся, с сожалением оглядывая вызелененный травой плащ.

– А ты бы послушалась?

– Нет! – Я сморщила нос и отрицательно помотала головой.

– Второй попытки не будет? – язвительно поинтересовался вампир.

– Нет уж, увольте. Ложись!

На этот раз сверху оказалась я. Вероятно, заклинание встретило на своем пути другую скалу, отразилось и вернулось. Прежде чем оно успело снова улететь в лес, я нейтрализовала его, распылив хвостатыми искрами. Спина Лёна подо мной вздрагивала. В первые мгновения мне показалось, что он бьется в предсмертных конвульсиях, но на самом деле вампира колотил загнанный внутрь смех, временами прорывавшийся хрюкающими всхлипами.

– Прекрати немедленно! – вспылила я, сваливаясь с его спины и отползая в сторону.

Я злилась на Лёна, я готова была кинуться на него с кулаками, но явный комизм положения связал меня по рукам и ногам. Тоже мне, шутник! Небось, всех магов по очереди скалой испытывал… Интересно, удалось хоть кому-нибудь ее открыть?

Но он не только не успокоился, но и заразил меня. Мы хохотали, как безумные, не в силах подняться. Вряд ли почтенные старички так веселились, лежа под вампиром…

– Лён, сколько тебе лет? – Вспомнила я, все еще давясь смехом.

Вампир как-то сразу погрустнел и замялся, но все же ответил:

– Семьдесят три года.

– Ско-олько? – ахнула я, растеряв остатки веселья.

– Восемьсот семьдесят девять месяцев, – со вздохом уточнил Лён, поднимаясь и подавая мне руку. Ошеломленная, я осталась сидеть, вытаращив на него глаза:

– Что, правда?

– Я говорю только правду. – Вампир нагнулся, бесцеремонно подхватил меня под мышки и поставил на ноги.

– Да ты мне в прадедушки годишься! – Мне стало очень, очень неуютно. Даже лес как-то помрачнел и притих, осуждающе нависнув над моей головой. Ну когда же я перестану наступать на одни и те же грабли?! Сначала приняла Повелителя Догевы за нахального любителя купающихся девиц (было бы на что смотреть!), теперь вот за легкомысленного недоросля, заполучившего трон по наследству. – Сколько же тогда Старейшинам?

– Одному двести сорок, остальным около трехсот.

– С ума сойти! Моему Учителю сто семьдесят четыре, а его седая борода длиннее иной косы!

– Что, существует прямая зависимость между бородой и интеллектом? – привычно отшутился Лён. – Брось, не в возрасте дело. Мы дольше живем и медленнее стареем, только и всего. В пересчете на ваш век мне около двадцати лет.

У меня немного отлегло от сердца.

– Так ты покажешь мне Ведьмин Круг, старый хрыч? – И торопливо добавила: – Пожалуйста!

– С этого и следовало начинать. Смотри! – Лён отбросил плащ за спину, аккуратно снял обруч и поднес его к стене, держа за дужки.

Мне показалось, что обруч затрепетал в его руках. В глубине изумруда зажглась крохотная зеленая точка, мигнула и разлилась по всему камню теплым сиянием, которое быстро окрепло, выпустило длинные острые лучики и ощупало руну, оставляя золотые метки-искорки. Помедлив, искорки слились, золотая копия руны медленно отделилась от гранита и повисла в двух вершках от стены. Вампир повернул обруч, как ключ в скважине – два оборота влево, три вправо. Руна вращалась вместе с ним, а под конец окрасилась зеленью и растаяла в воздухе. Из недр земли донесся приглушенный гул, и скала послушно отползла в сторону, шурша по песку каменной подошвой.

Лён отбросил волосы со лба и прижал их обручем.

– Идем.

– А она не закроется?

– Пока обруч у меня – нет.

– А если его кто-нибудь отберет?

– Разве что снимет с трупа.

В пещере было темно, но – сухо. Вот только под ногами неприятно похрустывало и почвякивало, как в логове гоблинов-людоедов. Я встряхнула рукой, и в ладонь скатился сияющий восьмиконечный пульсар. Пошевелив пальцами, я заставила его взлететь и он ночной бабочкой затрепыхался над моим правым плечом. Опустив глаза, я обнаружила, что бодро шествую по слежавшемуся помету и костям летучих мышей, во множестве копошившихся под сводом пещеры. С десяток летунов, разбуженных светом, сорвались с потолка и с писком закружились над нашими головами.

Я поймала пульсар в кулак, как муху, скомкала и впитала.

– Зря, – упрекнул вампир. – Скоро он тебе понадобится.

– Понадобится – вызову.

Лён быстро и уверенно вел меня вдоль стены. Темнота оказалась не такой уж кромешной, и, задрав голову, я разглядела широкую зигзагообразную трещину в своде пещеры, сквозь которую как раз пролетала запоздавшая мышка.

– Запасной выход? – хмыкнула я. – Или служебный вход?

– Это как посмотреть. Отсюда не выйдешь, а оттуда не войдешь. Не стоит тратить силы и здоровье, карабкаясь по отвесной скале. Ты не обнаружишь там и крохотной щелочки.

– А мыши?

– Мыши плохо видят и больше полагаются на слух, улавливая отраженные звуки. Видишь ли, защита действует только на того, кто в нее верит. А мыши, как и ты, сначала летят, а потом думают.

– Это оскорбление? – подозрительно осведомилась я.

– Комплимент. Выпускай своего светлячка.

Пульсар взъерошился лучами, расплавляя тьму. Я заметила еще одну руну-скважину, но Лён, не останавливаясь, прошел прямо сквозь стену, и мне пришлось проследовать за ним, ежась от могильного холода, источаемого гранитом. Узкий коридорчик изгибался вверх-вниз, я то и дело обо что-то спотыкалась или стукалась макушкой о потолок, не поспевая за уверенно идущим, вовремя пригибающимся вампиром. В конце пути нас поджидала еще одна заговоренная стена. Лён небрежно коснулся ее рукой, и она словно растаяла в пятне ослепительного света. Я робко шагнула в него вслед за Повелителем и замерла, пораженная. Даже на экскурсии по Элгару, горным катакомбам гномов, я не видела ничего подобного…

…Горный хребет окаймляет Белорию с востока, перекрывая выходы к морю, и основным источником дохода элгарских гномов является пошлина, взимаемая за провоз товаров по специально выдолбленному туннелю, единственному на весь Элгар. Таким образом бородатый народец фактически контролирует морские порты и флот Белории, в случае чего угрожая взорвать проход к загадочной «Коврюжьей Матери», что происходит довольно часто и вынуждает короля в спешном порядке пересматривать таможенные ценники. Обленившиеся гномы вконец забросили рудную промышленность, взвинтили цены на драгметаллы и оружие, качественное, но производимое в мизерном количестве, ошиваются по старминским кабакам, поглощая неимоверное количество пива. И никто с ними ничего не может поделать, опасаясь очередного «сыновнего» воззвания.

На экскурсию нас, адептов, водил Алмит. Ехидные усмешки гномов при входе несколько его смутили, и я решила, что они вызваны общими и, несомненно, занятными воспоминаниями.