Александр Басов - Вдали от солнца (СИ)

В коридоре никого не было, хотя остальные двери оказались распахнуты настежь. Внутри камер взгляду сержанта открылась точно такая же обстановка. Скромно и без излишеств.

— Поторапливайся!, — крикнул вдогонку Ладвигу надзиратель. — Нечего в открытые двери заглядывать! У нас здесь этого не любят!

Коридор заканчивался металлической решётчатой дверью из толстых прутьев. Около неё стояли два человека в мундирах егерской службы.

— Обеденный зал здесь?, — спросил сержант, разглядывая висевший в ярде над полом большой жестяной кувшин.

— А-а, новый постоялец!, — откликнулся один из егерей. — Подставляй руки.

Он отошёл в сторону, и Ладвиг увидел в полу дыру, из которой тянуло сыростью. Егерь потянул за верёвку, заставив кувшин наклониться. Поймав ладонями струйку горячей воды, сержант ополоснул руки, и уже хотел просто стряхнуть с ладоней капли, когда второй егерь достал из корзины сухую чистую тряпицу и протянул ему.

— С каких это пор заключённых принято называть постояльцами?, — задал вопрос Ладвиг. — Или у вас здесь особенная тюрьма?

— Ты не умничай, — посоветовал ему заведовавший кувшином егерь, — как начальство решит, так и будете называться. Захочет назвать енотами, будете енотами. А пока что все вы тут считаетесь постояльцами.

— И не зря. — добавил раздававший полотенца егерь. — Житуха не хуже, чем в офицерском госпитале. Можешь мне поверить. Два длинных сезона я там службу нёс.

Вытирая ладони, сержант рылся в памяти, пытаясь понять, почему лицо второго егеря кажется ему знакомым. Передавая назад тряпицу, Ладвиг всё-таки его вспомнил и спросил:

— Вы меня не узнаёте?

Пожилой служака окинул его взглядом, озадаченно нахмурился, затем пожал плечами:

— Всех вас не упомнишь. Когда прибыл? Один, или группой конвоировали?

— Короткий сезон тому назад, или около того, вы меня встречали на въезде в замок.

— Я на том посту через три дня на четвёртый дежурю. — махнул рукой егерь. — Один день на другой похож, как яйца из-под несушки, все беленькие и одинаковые на вид. Так сразу и не вспомнить, что было в прошлом коротком сезоне. Ежели не расскажешь, чего примечательного в тот день могло случиться, то и не вспомню.

— Меня в тот день ножом в спину пырнули. Неужто не припоминаете? Стоило зазеваться, как двое буйных тут же полезли в драку.

— Так бы сразу и сказал!, — обрадовался егерь. — Такое не забывается! Тех буйных ребятишек не сразу угомонить удалось. Пришлось дополнительный наряд стражников вызвать. А нашим парням только дай повод кулаками помахать! Уделали супостатов, повязали, и в карцер на декаду упрятали.

— Как там мой конь, не знаете?, — дрогнувшим голосом спросил Ладвиг. — Хотел бы я его проведать.

— Какой ещё конь?

— Гнедой жеребец по кличке Фитц. Вы сами сказали, что в конюшню замка его определите. Что грех, мол, такого коня на мясо пускать.

— Что-то ты путаешь, парень, — покачал головой егерь, — не было с тобой никакого жеребца.

— Не может быть! Я же на нём сюда и приехал!, — возмутился Ладвиг. — Со мной двое сопровождающих было. Офицеры Тайной Стражи без знаков различия.

— Тебя к нам городская стража доставила. — не обращая внимания на горячность собеседника, сказал егерь. — Ты в тот день не в себе был. Меч какой-то особенный искал. Даже у меня про него спрашивал. Когда тебя ребятишки буйные порезали, я сразу за лекарем послал. Как только он в твои глаза заглянул, да на язык посмотрел, то присвистнул и говорит: "Лихорадка у сержанта. Несите в лазарет".

— Неприятная болезнь. — вмешался другой егерь. — По себе знаю. Жар по всему телу такой, что мозги в голове закипают. Совсем ничего не соображаешь. Вокруг тебя что-то происходит, но то ли во сне, то ли наяву — ничего не понять. Ты тот день, когда в лазарет попал, помнишь?

— Нет, — подумав, ответил Ладвиг. — Плохо мне было. Очнулся где-то через декаду.

— Вот. Представляю, что ты там в бреду нёс. Сам, поди, и поверил в это.

— Так, наверное, и было…, — растерянно произнёс Ладвиг. — Извините…

— Бывает. — миролюбиво улыбнулся пожилой егерь. — Поторопись с обедом. Скоро у другой смены наступит время приёма пищи.

Пройдя несколько шагов, сержант оглянулся:

— Не подскажете, где найти тех двоих… как вы их назвали? Буйных ребятишек?

— На том свете, парень. Через несколько дней после того, как их из карцера выпустили, оба умом тронулись вместе с ещё одним постояльцем. Затеяли они серьёзную потасовку с охраной периметра, а те шуток не понимают, вот и перебили всех троих.

Обеденный зал оказался светлым просторным помещением с высоким потолком, но без привычного вида окон, располагавшихся под самой крышей, из-за чего, проникавший внутрь солнечный свет рассеивался и на уровне человеческого роста глаза уже не слепил. Ладвиг успел привыкнуть к тёмной камере и слабоосвещённым коридорам, и в первый момент поразился, насколько светло в обеденном зале. Первым, что он увидел, были длинные столы, за которыми с двух сторон сидели люди.

— Чего встал?, — раздался недовольный голос с противоположного конца обеденного запомещения. — Тащи сюда свою задницу!

— Первый раз человек пришёл. Не видно, что ли?, — гнусаво произнёс сидевший ближе всех к выходу мужчина и, взглянув на Ладвига, добавил: — Эй, новенький, здесь не ресторан, еду никто не принесёт!

Сержант кивнул и направился к некоему подобию барной стойки, где хозяйничал человек в белом поварском фартуке.

— Какая камера?, — спросил он тем же недовольным голосом.

— Тёмная и неуютная. — ответил Ладвиг. — Мне там не понравилось.

Обедавшие постояльцы дружно захохотали, а лоснившееся от пота лицо повара начало покрываться багровыми пятнами.

— Шутник, или придуриваешься?, — процедил он сквозь зубы. — Отвечай, какой номер у камеры, в которую тебя поселили?

— Тридцать восемь, — не очень уверенно произнёс сержант, — кажется.

— А то ты не знаешь, Тунор, что с нашей половины, только тридцать восьмая до сегодняшнего дня и пустовала!, — послышалось со стороны выхода из обеденного зала. — Корми новенького, а то время заканчивается!

— Заткнись, Роалд!, — брызгая слюной, взвизгнул повар. — Как ты мне надоел! Обойдусь без твоих дурацких советов!

Тунор сердито посмотрел на Ладвига, с грохотом поставил на стойку глубокую миску и стал наполнять её наваристой мясной похлёбкой.

— Лопай, шутник. Хлеб вон там возьмёшь.

— Сколько кусков брать?, — спросил сержант, глядя на крупно нарезанные ломти. — Я пока не знаком с местными правилами.

— Сколько в тебя поместится, столько и бери. — повар выставил на стойку наполненную пивом кружку средних размеров. — Сразу предупреждаю: больше одной кружки не положено. Понял? Чтоб не ходил и не клянчил. Всё равно не налью!