Александр Басов - Союз Верных — Остгренц (СИ)

"Вроде бы всё логично, — подумал я, — но взрывчатку нужно держать наготове".

На вид, потолок здесь был покрепче, чем в пещере, и это меня немного успокаивало. Клаус, тем временем, разжёг костры и, взяв в руки кувалду, изготовился встретить голема в трёх ярдах впереди меня.

— Начинай, Берко!

Я потянул за верёвку, отпустил и услышал, как остриё кирки врезалось в камень. Ничего не произошло.

— Продолжай!, — крикнул Клаус. — Надо не пропустить момент, когда жар от огня будет самым большим.

Кирка вновь ударила по камню, потом ещё раз. Пламя поднялось довольно высоко, и несколько огненных языков лизнули верёвку. Опасаясь за её целостность, я несколько раз дёрнул посильнее, стараясь отодвинуть верёвку в сторону, и в этот момент раздался странный хруст. Звук доносился со стороны золотой россыпи, но пламя мешало нам рассмотреть, что же там происходит. Верёвка в моих руках утратила натяжение и упала на пол, похоже, что огонь всё-таки до неё добрался. В следующий момент над головой Клауса со свистом пролетела кирка, и я понял, что мы здесь уже не одни. Рука сама собой скользнула в карман, вынув оттуда цилиндр со взрывчаткой.

— Дерьмо. — хрипло выругался Клаус. — Сейчас Страж на нас кинется.

В тот миг я не сомневался, что от смерти нас отделяет всего полтора десятка ярдов. Дрожащими пальцами стал дёргать торцевую часть взрывчатки, ожидая появления активирующего выступа. Цилиндр в моих руках задрожал, но вместо шляпки гвоздя появилось небольшое углубление. Я облизнул пересохшие губы и вспомнил, что так и не узнал, с какой именно стороны нужно поворачивать. Результатом торопливых обратных действий явилось исчезновение углубления и, в конце концов, мне удалось выдвинуть активирующий выступ.

— Ты его видишь, Берко?, — спросил мой приятель.

— Нет, — ответил я, — костры мешают.

— Чего он ждёт…

Клаус дёрнул плечами и взмахнул кувалдой. Мне показалось, что он уже видит голема, и моя управляемая страхом рука впечатала активирующий выступ в стену.

— Что это?, — Клаус едва не подпрыгнул, услышав писк, который начал издавать цилиндр.

— Может, Страж ушёл отсюда?, — с надеждой произнёс я, так как понимал, что взрывчатку уже пора куда-нибудь бросить. Желательно подальше от того места, где мы стояли.

— Вряд ли. А пламя уже начало гаснуть.

Мой приятель метко пустил длинную струйку слюны в ближайший костёр и шагнул вперёд с кувалдой наперевес. Тотчас же каменный пол содрогнулся, послышался оглушительный грохот, а мне показалось, что это обрушился потолок. Голем беспрепятственно прошёл через все костры, преодолев разделявшее нас расстояние так быстро, что я даже не успел испугаться. Ещё мгновение назад видел Клауса на фоне костра, а теперь пламя загораживала здоровенная фигура, похожая на тех жутких уродцев, что лепил из глины соседский мальчишка. Ему почему-то нравилось создавать кривобоких созданий с толстыми ногами и растущими откуда-то из области шеи длинными корявыми руками.

Не то — всхлипнув, не то — вздохнув, Клаус выронил из рук кувалду, и она непременно брякнулась бы на каменный пол, если бы её не подхватил Страж. Он протянул вперёд свою длинную ручищу и ловко поймал падавший инструмент. Я замер, ожидая, что голем сейчас применит оружие против человека, но он аккуратно опустил кувалду на пол. Двойной писк таймера обратного отсчёта сменился тройным, и мне стало ясно, что время вышло. Наступил момент для принятия решения.

— Прыгай в сторону!, — крикнул я Клаусу и метнул цилиндр в направлении того места, где у каменного великана должна находиться голова.

Архиепископ так увлёкся, что не сразу заметил наступление рассвета. Только когда заглянувший в окно солнечный луч коснулся чернильницы, Берхард прекратил писать.

"Забавный способ избавления от бессонницы, — подумал он, — как это мне сразу не пришло в голову коротать ночь до рассвета таким образом".

Перенося на бумагу воспоминания, он нисколько не утомился, скорее наоборот, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Берхард с сожалением закрыл книгу и убрал письменные принадлежности. Со сменой календарной даты стали актуальными очередные проблемы, решение большинства которых требовало от архиепископа личного участия. Он не слишком надеялся на компетентность помощников и предпочитал держать все бразды правления в своих руках. Это было утомительно, временами раздражало, но он привык трудиться с утра до позднего вечера и редко делал себе поблажки.

Берхард взял колокольчик и позвонил, вызывая слуг. Для этих целей он мог бы пользоваться различными устройствами, посылавшими дистанционный сигнал на пульт дежурного, но выбрал такой старомодный способ по другой причине. Много лет назад он ввёл строгое правило: "высокотехнологичное оборудование Древних не должно использоваться для создания дополнительного комфорта". Ни один из братьев Ордена Зрячих не мог нарушить это правило, в том числе и сам архиепископ. Будучи Командором созданного им Ордена, Берхард не требовал для себя никаких особенных привилегий, и в этом служил примером для остальных братьев.

Двери опочивальни отворились, пропустив троих послушников в серых рясах, торопливо принявшихся за уборку помещения. Двое занялись перестиланием постели, в задачи третьего входила замена кубка для питья, а также инспекция ночной вазы. Чтобы не мешать уборке, архиепископ отошёл к окну. Со стороны казалось, что он наблюдает за игрой солнечных бликов на крышах и куполах городских строений, но это было не так. Коснувшись рукой створки витражного окна, Берхард направил встроенное туда зеркальце так, чтобы видеть происходящее за спиной.

Пережив за свою долгую жизнь несколько покушений, он всегда настороженно относился к людям, с которыми делил одно помещение, даже если их пребывание там было кратковременным. Степень знакомства с этими людьми играла вторичную роль. Предать могли и те, кто до этого служил верой и правдой долгие годы. Если бы самому архиепископу кто-либо задал вопрос: "А не является ли его настороженность обычной трусостью?", то получил бы ответ: "Нет, не является". Берхард не боялся смотреть в лицо опасности, но считал, что только безрассудные глупцы попадают в ситуации, требующие от них беспримерной отваги. По его глубокому убеждению, здравомыслящий и тонко чувствующий обстановку человек способен распознать ничтожные признаки грозящей ему беды и, сделав соответствующие выводы, избегнуть угрозы.

Вот и сейчас Берхард заметил, как один из послушников проявляет избыточный интерес к ящикам прикроватного столика. Пару раз он коснулся поверхности полированного дерева, вероятно проверял, заперт ли на ключ верхний ящик. Для того чтобы просто перестелить постель, подобные действия не требовались. Архиепископ пригляделся к послушнику, запоминая приметы, по которым сможет его описать в дальнейшем, и отметил, что парень слишком уж тщательно разглаживает морщинки на простыне. На его руки мог быть нанесён токсичный состав. Такое очень легко проделать без вреда для собственного здоровья, если предварительно покрыть ладони тонким слоем воска.