Александр Басов - Камень Богов (СИ)

Милена вздохнула, стараясь не дышать, ухватила их зубами и, пересилив себя, сжала челюсти. К её удивлению, на вкус всё это оказалось не таким уж гадким, во многом благодаря потрясающим приправам. Понадобилось некоторое время, чтобы сушёное мясо размякло и его стало можно жевать. Девушка уже пожалела, что взяла так мало, и теперь выразительно смотрела на Воина. По суровому лицу лесного жителя мелькнуло некоторое подобие улыбки. Он бросил ей в подол платья ещё несколько кусочков, бережно ссыпав остальные обратно в мешок.

Над костром дикарь пристроил котелок, вскипятив в нём воду из фляги, бросил в неё щепоть сухих трав. После сушёного мяса чай пришёлся как раз кстати, но Милена не видела никакой посуды из которой его можно было бы пить. Оказалось, что лесные жители не использовали для этих целей ни пиалы, ни стаканы. Воин вручил девушке тонкую трубчатую кость какого-то животного или птицы, через которую нужно было пить чай прямо из котелка. Дикарь уже пристроился к котелку и цедил чай из такой же костяной трубочки.

Милене трудно было представить, что когда-нибудь ей придётся пить из одной посуды с малознакомым мужчиной, приблизившись к нему чуть ли не на дистанцию поцелуя. Но обстановка способствовала стиранию всех условностей, а жажда просто требовала немедленно оросить пересохшее горло. Девушка наклонилась над краем котелка и опустила зажатую в зубах косточку в отвар из трав. Вблизи лицо дикаря оказалось ещё удивительнее, чем раньше. Выяснилось, что узоры формировались вокруг разнообразных шрамов. Причём некоторые из них, судя по симметричному расположению, были нанесены искусственно.

"Видел бы меня сейчас Ортвин", — невесело усмехнулась она, делая первый глоток. Наверное, отвар из трав был полезен для здоровья, возможно, утолял жажду и наверняка снимал усталость, но один недостаток у него наличествовал — вкус. Девушка с трудом глотала горькую как лекарство терпкую жидкость и не могла понять блаженного выражения лица своего спутника, с явным удовольствием потягивающего напиток.

Втайне Милена рассчитывала на десерт, способный отбить послевкусие от гадкого пойла, но её надеждам не суждено было сбыться. Закончив трапезу, дикарь закидал землёй кострище и снова зашагал в южном направлении. Девушка двинулась следом. Перестав выискивать съедобные растения, она стала больше смотреть по сторонам, пытаясь запомнить дорогу. Очень скоро стало ясно, что ничего из этого не выйдет. Даже если удавалось запечатлеть в памяти, где растёт приметное дерево, то через несколько десятков шагов, было трудно связать предыдущий ориентир с новым. А уж держать в голове все подробности маршрута оказалось совершенно невозможно. Сама себя запутав, Милена бросила эту затею и взялась собирать в букет немногочисленные лесные цветочки. Цветы попадались мелкие и не особо яркие, букетик выходил невзрачный, но всё же радовал глаз и приятно пах.

Дикарь тоже обратил внимание на её усилия. Остановившись, он подождал, пока девушка поравняется и неожиданно взял цветы из её рук. Она удивилась, потому что даже не предполагала в нём человека, способного оценить букет, с её точки зрения, составленный безупречно. Фрау Линда, учившая когда-то этому искусству дочку барона, была бы довольна. Едва ли Воин имел представление о "языке цветов" и о том, что может узнать обладатель этого знания, лишь бросив мимолётный взгляд на цветочную композицию в руках дамы. Букет мог легко рассказать обо всём, чего никогда не доверят словам и не напишут в послании. Милена не знала, как называются собранные ею цветы, поэтому ориентировалась на окраску и размер лепестков. По её задумке, букет должен был поведать миру, что она только что рассталась с молодым человеком, но не грустит по этому поводу и надеется на лучшее.

Воин мельком оглядел цветы, выбросил те из них, что обозначали "надежду на лучшее" и спрятал оставшиеся в свой мешок.

"А ведь оценил, — чуть не засмеявшись, подумала Милена, — по-своему, конечно…".

К вечеру силы девушки совсем иссякли, и она еле плелась позади своего спутника, думая только об отдыхе. Наконец, дикарь понял, что привал следует сделать прямо сейчас, пока Милена ещё способна передвигаться. Он разжёг костёр, бросил возле него пожитки, а сам растворился в наступающих сумерках. Девушка очень хотела пить, но не решилась пошарить в его вещах, чтобы достать флягу с водой. Она сняла с себя башмаки, вытянула ноги и, привалившись к стволу дерева, закрыла глаза. Милена надеялась, что достаточно удалилась от района, в котором её могли искать люди архиепископа. Да и о судьбе Отто ничего не было известно, ведь ранило его не смертельно. И если здесь до сих пор не появился никто из тех двух передовых отрядов, выехавших из крепости ранее, значит, спрятаться удалось. Одна часть её плана сработала блестяще, а вторая вызывала большие сомнения. Строго говоря, никакой второй части не было, она плохо себе представляла, что будет делать дальше. Самым простым выходом из сложившейся ситуации было исчезнуть на некоторое время, а потом дать о себе знать отцу. Или наоборот — сначала послать весточку отцу, чтобы не волновался. Вот только каким образом это сделать, сидя в лесной глуши у костра…

Её разбудило что-то мягкое и тяжёлое, упавшее прямо на ноги. Милена вздрогнула, открыв глаза, уставилась на большого зверя с грубой бурой шерстью, лежащего у неё на коленях. Лапа с длинными страшными когтями скользнула по ноге, зацепившись за ещё сохранившиеся кружева. Девушка не выдержала, хотела позвать на помощь, но горло перехватило, и вместо крика получился хриплый кашель. Она попробовала сбросить с себя ужасного зверя, но боялась прикоснуться к напавшему на неё животному. Зверь завалился набок, показав вытянутую морду с широкой белой полосой от носа до лба и чёрными полосами от носа к маленьким ушам. Из одной глазницы торчал деревянный обломок, и только сейчас Милена поняла, что животное мертво. Она никак не могла сообразить, откуда на неё свалился этот зверь.

"Когти у него большие, может быть, он живёт на деревьях?".

Девушка посмотрела вверх, но ничего не увидела в темноте. Осторожно спихнув с себя полуторафутового размера тушку, села подальше от дерева, опасаясь, как бы оттуда на неё не спрыгнул ещё один зверь.

"Если Воин узнает, что здесь небезопасно, — подумала она, — то, пожалуй, надумает перенести лагерь в другое место".

Идти никуда не хотелось, и она решила потихоньку избавиться от мёртвого животного. Милена подобрала острый сучок, вырыла в корнях ближайшей сосны ямку, куда, морщась от брезгливости, спихнула тушку зверя, помогая себе двумя прутиками. Она хотела, чтобы место захоронения было тщательно замаскировано, но ямка получилась неглубокой, вырытую землю пришлось утрамбовать сверху в виде холмика и присыпать опавшей хвоей.