Александр Басов - Камень Богов (СИ)

Дикарь вернулся к костру, поискав что-то глазами, потыкал палочкой в догоравший огонь, а потом подошёл к девушке и сказал:

— Угуна.

Она как обычно ничего не поняла, поэтому не придала его словам никакого значения.

Дикарь повторил:

— Угуна!, — присел на корточки и растопыренными пальцами изобразил, как у него вытягивается лицо. Потом провёл ладонью линии от носа через глаза, и до неё дошло, что Воин так пытается спрашивать её о закопанном звере.

Девушка смутилась, не зная, признаваться, куда она дела животное или нет. Она искоса посмотрела за спину, надеясь, что могильного холмика не будет видно. Но дикарь, внимательно следивший за каждым её движением, мигом всё понял и уже через мгновение, раскидывал хвою и землю. Выдернув зверя за заднюю лапу, встряхнул его и довольным голосом произнёс:

— Угуна!, — швырнул его на землю рядом с Миленой, потом снял с пояса нож и протянул девушке.

— Гунейсти, — сказал дикарь и, видя, что его не понимают, произнёс на понятном языке: — Готовить.

Девушка трясущейся рукой взялась за нож, в её руках больше напоминавший меч, представила, как она сейчас будет резать на куски этого мёртвого угуну, а кровь зальёт ей руки, а внутренности вывалятся из распоротого живота и будут нестерпимо вонять… Нож выпал из руки, упал тяжёлым лезвием вниз, едва не оцарапав ей ногу, легко пробил платье и воткнулся в землю.

Рядом раздался тяжёлый вздох. Милена несмело подняла глаза и встретилась с укоризненным взглядом своего спутника. Тот уже знакомым жестом постучал пальцем по темени и сказал необычно длинную фразу, изредка качая головой и цокая языком.

Она хотела сказать в своё оправдание, что дочерей баронов не учат резать мёртвых животных и что она всего один раз в жизни видела как разделывают добычу. Тогда, будучи совсем маленькой девочкой, она любопытства ради пробралась на задний двор, куда свезли туши кабанов после большой охоты. Милене потом долго снились ручейки из крови, взмахивающий огромным топором мясник и звук, с которым отточенное лезвие перерубало кости.

"Конечно, он не поймёт моих переживаний, даже если бы знал наш язык".

Она поймала себя на мысли, что не желает оставаться в дурацком положении даже перед лесным жителем. Хотя он, со своей стороны, наверняка её считает, если не глупой, то уж бесполезной обузой точно.

Дикарь начал снимать шкуру с угуны и неприятные запахи не заставили себя ждать. Милена немного понаблюдала, как ловко мужчина управляется с ножом и догадалась, в какие моменты может понадобиться её участие. Стиснув зубы, она сделала несколько глубоких вдохов, стараясь прогнать подступившую к горлу тошноту, села рядом с дикарём, потянула на себя лапу зверя, чтобы облегчить процесс снятия шкуры.

Воин воспринял помощь как должное и даже не пытался её похвалить. Он пристроил мясо жариться на углях и жестами объяснил девушке, что нужно сделать с отходами. Милена расправила снятую окровавленную шкуру, покосилась на дикаря и, убедившись, что он не смотрит в её сторону, палочками поддела расползающиеся в разные стороны кишки. Дыхание пришлось задержать, глаза тоже хотелось закрыть, чтобы ещё и не видеть эти смердящие ошмётки. С третьей попытки ей удалось уместить кишки на шкуре, а со второй попытки увязать в тугой узел. Она не знала, как далеко от костра нужно отнести отбросы, поэтому отошла на десять ярдов и, размахнувшись посильнее, метнула узел в кусты. Наверное, шкура зацепилась за ветку, потому что чёрным пятном повисла в воздухе. Девушка сочла свою миссию выполненной и уже собиралась возвращаться обратно, но её внимание привлекло странное поведение шкуры с кишками. Тёмное пятно сместилось сначала в одну сторону, затем в другую, скакнуло вверх-вниз. Следом оттуда пришла волна отвратительного запаха, что могло свидетельствовать только об одном — узел развязался.

Милена стала медленно пятиться назад, боясь поднять шум и привлечь к себе внимание. Что за зверь сидел в кустах, её не слишком заинтересовало, на сегодня знакомств с лесными обитателями было достаточно. В кустах раздался треск, зашуршало, над ветками показалось что-то длинное и гибкое. Девушка не стала дожидаться, пока уже знакомые ей червяки вылезут полностью, и опрометью бросилась к костру. На миг ей показалось, что она преодолела это расстояние так быстро, что уложилась между двумя короткими взмахами ресниц.

Дикарь задержал на ней взгляд дольше, чем обычно, посмотрел в сторону шевелящихся кустов и негромко произнёс:

— Демон.

Милена охнула и села там, где стояла. Каких только страшилок она не наслушалась про слуг сатаны в детстве.

"Так вот кто проявлял ко мне такой интерес. Тьфу, какая гадость".

Она принялась торопливо шептать охранительную молитву, прося у Великой Матери защиты от происков дьявола. Дойдя до строчки "… и всякого из рода моего…" сделала паузу и добавила: "… и всякого путешествующего со мной…". Отец Иаков часто любил повторять, что молитва, прочитанная священником, летит впереди любого слова. Будучи наследницей титула баронов фон Кифернвальд, Милена в данный момент могла себя считать и служительницей церкви Двуединого. Значит, молитва точно будет услышана, и благодать снизойдёт на неё и на дикаря, даже если он не верит в Богов.

Ближе к вечеру между соснами показались просветы, и девушка подумала, что лес кончился и впереди большое открытое пространство. Забрезжила надежда, что они каким-то особенным кружным путём вышли к населённым областям, и сейчас откроется вид на поля, луга и фермерские хозяйства. Милена успела истосковаться по привычным для её круга общения людям и была бы рада увидеть хоть кого-нибудь без узоров на лице. Она нащупала вшитый в пояс кошелёк и сочла лежащую в нём сумму достаточной для приобретения одежды. Пусть не из дорогих тканей и простого покроя, зато чистой и не напоминающей лохмотья.

"Едва ли в глубинке шьют на продажу, да кто же от денег окажется?".

А она была готова переплатить, лишь бы переодеться в более практичное для пеших прогулок платье. От одежды её мысли переключились на еду, захотелось каши, или тушёной в пиве свиной рульки. Пища у фермеров незамысловатая, зато какая вкусная. Жареное на углях мясо угуны было неплохо приготовлено, но однообразная еда наскучила очень быстро. Перед мысленным взором проносились разнообразные десерты, к которым она раньше едва притрагивалась, а сейчас готова была вылизывать тарелку из-под варенья.

Девушка уже предвкушала, как попросит кувшин холодного молока и большой ломоть свежеиспечённого хлеба — горячего, с хрустящей корочкой, но вскоре поняла, что зря тревожила желудок и глотала слюну. Открытое пространство впереди действительно было чем-то вроде поляны. На дальнем её краю деревья росли плотнее, но промежутки между ними заполняла странная масса, с первого взгляда напомнившая криво оштукатуренную и плохо побеленную стену сарая. На заднем дворе баронского дворца одна из хозяйственных построек выглядела почти так же. Теперь стало понятно, почему издали это выглядело как просветы среди деревьев. Хотя в одном девушка оказалась права — сосновый лес действительно кончился. Милена много слышала о Белой стене, которой дикий лес отгородился от мира, предназначенного Богами для людей, но даже и не предполагала, что когда-нибудь увидит эту стену и даже прикоснётся к ней.