Александр Басов - Камень Богов (СИ)

Воин ухватился за протянутую руку, с трудом поднялся на ноги, тем самым облегчив ей задачу. Дикаря изрядно шатало из стороны в сторону, но иди он смог, девушка лишь слегка придерживала его и задавала направление. Так она и довела его до уже погасшего костра, раздумывая над планом дальнейших действий. Лишь только разглядев котелок, дикарь вырвался из её рук, подхватил ёмкость с отваром и жадно осушил. Было хорошо слышно, как на его зубах противно заскрипел успевший слежаться осадок.

"Отравы напился и ядом закусил, — скривившись, подумала Милена, пытаясь вытянуть Сомнение на разговор. — Ты права, осталось только пари устроить".

"Ты проиграешь".

"Посмотрим. Ты не можешь знать больше, чем я".

"Это почему же?".

Ответить девушка не успела, она переключила своё внимание на дикаря, заметив, что отвар начинает благоприятно сказываться на её спутнике. Он перестал раскачиваться как заправский выпивоха после очередной порции шнапса. Полусогнутые в коленях трясущиеся ноги распрямились. Воин несколько раз встряхнул головой, огляделся вокруг и напряжённо уставился на котелок, словно вспоминая. Переведя взгляд на девушку, он попытался что-то сказать, но язык и губы плохо его слушались, воспроизводя только нечленораздельные звуки.

— Милина, — наконец выговорил он к её неописуемому удивлению. Это было первое осмысленное слово, сказанное им за последние дни. На одном слове дикарь останавливаться не стал. Ещё пошатываясь, он произнёс целую речь, сопровождая свои слова выразительной мимикой, от которой по спине пробегал холодок. Речь сопровождалась разнообразными жестами, и со стороны всё выглядело так, будто он пытался объяснить, чем небо отличается от земли.

Девушка для приличия кивала, гадая, окончательно ли он пришёл в себя или это кратковременная вспышка активности. Меж тем дикарь закончил говорить, взял Милену за руку, торжественно подвёл её к полуразрушенной стенке засохшего холма. Вырываться не стала и покорно дала усадить себя на землю, но никак не ожидала, что в руки ей сунут закопчённый котелок. Пока она, опешившая от таких внезапных событий, пыталась стряхнуть сажу с платья и хоть как-то оттереть перепачканные руки, Воин куда-то исчез. Сердито фыркнув, девушка поклялась больше не участвовать в его дурацких затеях.

Она вскипятила ещё один котелок древесного сока для себя и в который раз залюбовалась светом, который испускал купол дикого леса по вечерам. Слабое мерцание напоминало плавно колышущийся полог кровати. Сияние больше не казалось однородным, в нём можно было заметить плавно накатывающие друг на друга волны, отличающиеся густотой цвета и длительностью. Светлая волна длилась долго и за это время к ней можно привыкнуть. Другое дело быстрая и восхитительно красивая волна яркого синего цвета, появлявшаяся неожиданно и стремительно убегавшая вдаль. В эти мгновения краски вокруг сгущались так, что даже пламя костра приобретало другой оттенок.

"А здесь очень даже мило, если никто не беспокоит по пустякам. Вот уж удивятся те, кому я поведаю о своих приключениях. Хотя, мало кто поверит, что в Диком лесу не кишат кишмя демоны, и нет ни одной терзаемой ими страдающей души. Но я видела лишь маленький кусочек леса, а купол тянется до самого горизонта. Пожалуй, стоит сюда вернуться, когда в этой истории можно будет поставить точку. Но не раньше, чем Берхард объяснит, что он имел в виду, а Отто ответит за своё ужасное злодеяние. Когда об этом узнает отец…, — она злорадно хихикнула, представив гнев барона Трогота, — свадьбе не бывать".

"Тебе пора покинуть это место".

"А то я не знаю", — подумала Милена, снова отметив, что Сомнение полностью избавилось от язвительного тона и теперь поучения перестали быть обидными.

"Ты колеблешься и не знаешь, что делать".

"Я начну с принятия решения. И когда сочту нужным…".

"Ты давно хочешь уйти отсюда, но боишься признаться в этом".

"Когда. Сочту. Нужным. — начиная сердиться, подумала девушка. — Я сама себе хозяйка".

"Конечно, ваша милость", — неожиданно ответило Сомнение, заставив Милену удивлённо вздрогнуть от неожиданности.

— Милина!, — послышался голос Воина. Продолжил он на своём языке, и девушка в очередной раз пожала плечами, не пытаясь вникнуть в чужую речь. Голос доносился из-за ближайшего холма, а судя по уверенным интонациям, дикарь в помощи не нуждался.

"Очнулся, хвала Богам. Теперь есть надежда, что мы выберемся из этого леса". — облегчённо вздохнула Милена, потрогала котелок и крикнула:

— Отвар остыл, можно пить!, — она догадывалась, что дикарь не поймёт, но это питьё помогало ему прийти в себя, и было бы не лишним, чтобы котелок снова попался её спутнику на глаза.

В ответ раздалось пение, если так можно назвать громкое ритмичное завывание, чередовавшееся с длинными фразами, чем-то напоминавшими декламацию стихов. Прислушавшись, девушка поняла, что поспешила с выводами, и с головой у дикаря, явно было не всё в порядке. Вскоре ей представился случай убедиться, что предположение оказалось верным. Воин появился внезапно, совсем не с той стороны, откуда ранее доносилось пение. Их разделял костёр, и Милена не сразу смогла понять, что в его облике было не так.

Она поднялась на ноги и только тут обнаружила, что её спутник полностью обнажён. В какой-то момент пришла в голову мысль, что дикарь ухитрился так облиться древесным соком, что его одежда попросту растворилась, но Милена быстро сообразила, что времени для этого прошло слишком мало. Его тело ещё в большей степени, чем лицо, покрывали разнообразные линии, точки и пятна разной величины и цвета, а в остальном, он ничем не отличался от других мужчин. Как устроены мальчики, девушка знала, и большого интереса к анатомическим подробностям противоположного пола не проявляла уже давно. Обычаи народа, к которому принадлежал Воин ей и вовсе не были знакомы, оставалось, лишь гадать, что подвигло его на такой экстравагантный поступок.

Дикарь указал на костёр, на сухой холм, приложил руку к сердцу и теперь выжидающе смотрел на неё. Милена слышала рассказы о том, как лесные жители пляшут вокруг костра, а вот раздеваются ли при этом дикари или нет, она не знала. Решив, что мешает ему совершать обряд, девушка отошла на пару шагов от огня. Видя, что её спутник медлит, кивком указала на костёр и сказала:

— Можете танцевать, я не против. Если этого требует обычай…

Воин двинулся к костру, но плясать не стал. Он уселся на землю возле огня, скрестив ноги, и достал из костра кусок горящего корня. Его лицо было абсолютно непроницаемо, когда он коснулся раскалённым до красна углем своей груди. Милена охнула, увидев тонкую струйку дыма, сопровождавшуюся тихим, и от того ещё более зловещим, шипением.