Анастасия Сиалана - Острый осколок [СИ]

— Ай! И это твоя благодарность за спасение. Воистину неблагодарное существо.

А-а-а-а, спасите меня! Режуть, бьють, кромсаюу-у-уть! И как только Тариван нашел меня?

— А я не просила меня спасать, может я хотела, чтоб меня поймали.

— А ты хотела? — насмешливо поинтересовались у меня.

— Не особо, что вовсе не повод хватать меня и тащить в какую-то кладовку, — возмущалась я.

— Да что ты? — и вот не могу понять. Раньше сплошным презрением меня обливал, все убить намеревался, а теперь издевается надо мной и спокоен как василиск.

— Слушай, у тебя случаем не рецидив? — мне ничего не ответили. Зато мягко укусили за мочку уха и потянули чуть-чуть. Паутинкой разбежались мурашки от шеи и вниз.

Только вот не надо этого. Я млеть начинаю. Стоять. От чего я млею? От прикосновений маньячины? Не смешите Палены копыта! Ой, только не шейку, нежная она. Беру замах и со всей силы локтем под дых. Увернулся зараза, да еще и руку мою в плен взял. Крутанул меня как игрушку, чтоб лицом к нему оказалась, а руки мне назад завел и держит, извращенец белобрысый. Ну, дождешься у меня.

— Пусти, садист.

— Зачем, мне и так не плохо.

— Мне плохо, очень плохо, — а мне в ответ обиженная мордочка Малыша.

Так, я сейчас не поняла. Это Ванятка, что ли? Смотрю же, на маньяка непохож. Спокойный очень, уравновешенный. Неужто, мозги на место встали?

— Дана, я тебе совсем-совсем не нравлюсь? — и такой он несчастненький, что сердце кровью обливается.

— О чем ты, Малыш, конечно нравишься. Только ты раньше никогда меня не хватал так, — и смущение.

— Но эльф же тебя так держал и целовал, тебе нравилось, — похоже, я снова вывихнула челюсть. Надо срочно ответить, — не отрицай, я знаю, что нравилось, — и он отпустил мои руки.

Открываю, закрываю рот, сопровождая все это невнятными звуками. А мой детенок отвернулся к стенке и голову повесил.

— Эм-м-м, Ванюша…

— Прости, я больше так не сделаю, и… — договорить не дала.

— Ничего плохого ты не сделал. Правда, я слегка шокирована твоими умениями, — чувствую, щеки снова горят, — а с Широ мы товарищи, не более того, даже скорее соперники.

Вроде не сглупила. Кто ж знал, что этот амбалушка среди ночи нас в том слосчастном коридоре застукает. И ведь не поцеловались даже, а, похоже, выглядело со стороны все именно так. Надо Широ за то, что не сработало проклятие, уши оборвать и сказать, что так и было. Тоже мне герой-любовник. Ни одной юбки не пропускает, а сам женат. А Малыша я люблю, нечего чтоб он из-за этого вислоухого страдал. Ух! Как я зол, как я зол!

— Малыш, ну посмотри на меня. Ты ж не умеешь долго обижаться, — повернулся, даже подошел. Погладила его по щеке. Шершавая слегка, быстро же у него щетина растет.

— Дана?

— Да, милый мой.

— Эльф тебе совсем не нравится? — и озабоченный взгляд, волнуется бедняга.

— Не нравится, не нравится.

— Значит, у меня есть шанс?

— То есть? — чего-то я потеряла нить разговора за поглаживанием его щеки.

— То есть с тобой, — спокойно и медленно разжевали мне, будто это я позавчера в своих штанах запуталась и чужие сапоги напялила, а не Ван.

— Как? — туговато соображается мне. Такие перемены не к добру. Ну не может мой маленький неумеха, в самом деле, иметь ввиду любовные отношения, даже если этот неумеха поумнел.

— Вот так, — ан нет, может!

Мою шокированную тушку без сопротивления притянули к себе. Горячие губы в мгновение накрыли мои. Где блуждали теплые и такие нежные руки искусителя даже страшно признаться. Ноги меня уже не держали. Поцелуй был нежным, но требовательным. Не было местечка на моем лице и шее, которое не приласкали его жадные губы. Похоже, крепость взята без боя, когда защитники пили где-то в сторонке.

Какие же у него большие плечи. Я настойчиво вырывала свои кисти из его рук и занималась собственным исследованием мускулистой спины, мощной шеи и мягких нитей волос. Запах песка. Я запустила пятерню в его волосы и притянула к себе. Пока его губы спускались к ключицам, а руки крепко держали меня над полом, я с удовольствием уткнулась носом в его макушку. Запах раскаленного песка и камня затуманивал и без того опустошенный разум. Мысли медленным потоком утекали в никуда.

Плечу стало холодно. Похоже, мою рубашку уже начали стягивать. Мало, слишком мало касаться его руками. И я сомкнула свои ноги на его талии. Тяжелое прерывистое дыхание на моей, пока еще облаченной в белье груди, заставляло дрожать. Влажные следы на шее горели огнем, но огонь внутри был намного яростнее. И это странно. Почему мне это знакомо? Почему только почуяв запах, я потеряла всякий контроль над своим телом? Не похоже на меня.

Ван тем временем снова поцеловал меня, страстно и требовательно. Сильное желание током исходило от его искусного языка. «Опасно»! Почему именно это всплыло в моих мыслях? Слишком опытно, слишком страстно!

Поцелуй затягивался, но ни один из нас не был против. «Почему»? Снова здравый смысл на кромке моего сознания.

Легко прикусив нижнюю губу, Малыш потянул ее, вбирая в себя. И снова укус, но слишком яростный. Я резко открыла глаза. Какие, к лешему, поцелуи. Что творится-то? Нет, русалка задуши, это не мой Малыш. В таком месте, ни с того не с сего и так яростно. Нет! Это обман! Я дура! Какая же я дура!

— Нет! Оставь меня! — он немного отстранился. Я заглянула в его глаза, где плескалось нетерпение и раздражение, а лицо выражало волнение и растерянность. Несоответствие, однако!

— Тебе не нравится? — слова звучали хрипло и прерывисто.

— Нравится, очень. Но давай остановимся, а? — зрачки Вана расширились. Злится, поганец. А лицо умоляющее, страдающее, прям самое несчастное в мире существо.

— Зачем, Дана? Мне тоже хорошо, — еще бы, демон во плоти, тебе не было хорошо. Нетушки, маньячина извращенная, хватит с тебя.

— Как-то здесь неуютно, и кровати нет. Давай не будем торопиться, — отчетливо слышу скрежет зубов.

— Хор-р-рошо, я никогда тебя не заставлю, — какой-то утробный рык получился, а я обрадовалась маленькой мести. Но не надейся, большая не заставит себя ждать. Это ж надо! Научился Малыша изображать, и когда успел только? Хорошо подрассчитал, зараза. Ослабевшая женщина, да еще и расстроенная. Ох и отыграюсь я на твоей шкурке.

Тариван нехотя отпустил меня, а я, с видимым облегчением, встала на пол. И только решила, что он все еще близко и надо оттолкнуть его, как что-то скрипнуло. Что-что? Дверь скрипнула, а в ней ни кто иной, как эльфик мой незабвенный. И глаза у него от кошачьей формы к идеально круглой приближаться стали.

Медленно наступает осознание ситуации. Я резко отпихнула амбалушку, который при появлении первородного приклеился ко мне повторно. Смотрю на Широ, убийственное спокойствие и мягкая улыбка, адресованная мне. Ой, мама! Чего ж ты раньше не объявился, спаситель недоделанный? Хотя не, раньше не надо.