Анастасия Сиалана - Острый осколок [СИ]

Широ не слышал слов, но он все понял. Он чувствовал волны облегчения, что накатывали по очереди, каждая последующая сильнее предыдущей. Его боль потихоньку отпускала бессмертную душу. Но не раскаяние. Вина останется лежать на нем вечно. Я видела это в его глазах, пусть он и прятал их за шелком золотых волос. Мне оставалось лишь петь, принося хоть капельку покоя его сердцу.

Все стихло. Под самый конец прощальной песни эльф подошел ко мне вплотную, взял за руки и опустился на колени. Поцеловав каждую ладонь по очереди, он возвел очи к небесам и прошептал:

— Благодарю тебя, скорбящая, за то, что оплакала дорогого мне, — официальная благодарность, принятая с самого сотворения мира.

Его сапфировый взор так и не коснулся меня.

***

Около пятидесяти весен назад, где-то на юге

Обычный вечер на людских территориях. Обычная деревенька, окруженная засеянными полями и прореженными лесами. Обычный трактир у тракта, с распростертыми дверями и ставнями встречает каждого проезжего купца, военного или путешественника. Обычный солнечный день.

Широкая, разъезженная обозами дорога дышит поднимаемой копытами животных пылью, что разносят ее на таты вокруг. Многие тревожат ровный путь своими ногами, мчась к богатству, долгу и приключениям. Каждый стремится за своей мечтой, возлагая надежды на дорогу. «Пусть тракт будет спокойным. Пусть путь будет не долог. Пусть дорога выведет меня к столь желанному». Эти мысли посещают каждого, кто хоть раз ступал на длинную полосу насыпной земли, что неслась через весь материк, разветвляясь на множество тропок, аллей и главных дорог.

А что же представлял из себя сам тракт? На его извилистом пути попадались разбойники, убийцы и наемники. Он манил своей скрытой опасностью, притягивал своим непостоянством путешественников, как свет бабочек. Захаживая во все уголки магического мира, земляной настил видел многое: хранил неисчислимое количество тайн, прятал у своей обочины тысячи потерянных вещей, впитывал жизни поколений через время. Покой редко навещал древний тракт, от чего в самые глубокие и темные ночи земля вибрировала, дрожью передавая всю усталость, что за многие века скопилась в недрах самого страстного путешественника — самой дороги. Однако, днем, когда солнце стояло в зените, краткие передышки все же приходили. Жара не давала путникам так легко передвигаться под палящим солнцем. В этот час тракт вздыхал облегченно, ожидая, пока клубы встревоженного песка улягутся на придорожье, чтобы мгновением позже вновь пылью взмыть к макушкам одиноких деревьев, что редко росли у обочины.

Одну из таких передышек нарушил гулкий цокот копыт. Он эхом гулял по безлюдным улицам поселка, отражаясь от закрытых окон, что сдерживали жару, не давая ей проникнуть в прохладу зданий. Кто-то приближался по главному тракту с севера. Одинокий всадник в сером плаще, что закрывал его от палящего солнца, шагом въехал в деревеньку. Приблизившись к трактиру, цокот смолк. Глухой удар от столкновения подошвы сапог с землей ознаменовал приезд нового гостя. Дверь трактира легко отворилась, впуская высокую мужскую фигуру в покрытой пылью одежде. Незнакомец отыскал глазами свободный столик и без колебаний направился к нему. Создавалось впечатление, что здесь он был не однажды.

— Что господин желает? — пролепетал тоненький женский голосок у самого столика.

Темноволосая девица была весьма смазлива. Не было сомнений, что здесь она пользуется популярностью. Такие разносчицы прислуживали не всем. Тогда почему молодая смуглянка сорвалась с места в тот же момент, когда незнакомец бросил короткий взгляд на пустующий столик? Все просто, ей было до смерти интересно, кто же скрывается за магической маской, так предусмотрительно навеянной на лицо?

— Графин воды, — небрежно бросил маг, не поднимая головы.

— Что-то еще? — прощебетала готовая влезть на стол, чтобы быть замеченной, разносчица.

— Это все, — незнакомец махнул рукой, прогоняя назойливую любопытницу.

Девушка раскраснелась, надула щеки и обиженно выпустила воздух, пыша злобой, но так и не решившись на нечто большее, чем демонстрация оскорбленного достоинства, крутанулась на месте и широким шагом направилась к стойке.

За этим маленьким представлением с интересом наблюдал молодой мужчина, покуривающий трубку в углу зала. Он знал, что такая раскрепощено-веселая атмосфера не продлится долго.

Смуглянка вернулась довольно быстро. Поставила кувшин с грохотом на стол, расплескав несколько крупных капель по деревянной поверхности и пропыленному плащу мага, и уже осторожнее добавила к нему стакан. Мужчина даже не шелохнулся, игнорируя наглость девушки. Разозлившись еще больше, подавальщица громко топая удалилась в комнату для работников. Гордость первой красавицы трактира была уязвлена.

Легко подняв кувшин и поднеся его, предполагаемо, к губам, ведь лица не было видно, незнакомец осушил емкость несколькими жадными глотками. Это вызвало улыбку уважения у наемника, что прятался в тени. Так спокойно и безэмоционально ждать воды, когда язык уже к небу прилип от сухости в глотке, нужна большая сила воли.

Неуклюже поставив кувшин на стол, маг нечаянно опрокинул пустой стакан. Стекло мгновенно разлетелось на осколки после встречи с каменным полом, что не было удивительным. Скорее удивляло то, что стакан был именно стеклянным, а не деревянным или глиняным. В трактирах не пользуются стеклом, слишком дорого и хлопотно. Но тогда почему незнакомцу дали именно такой? Ответ прост. Маги легко могут обезвредить яд в деревянной емкости. Дерево — жизнь, дерево — тепло. Оно обдаст мага холодком, предупреждая об отраве, в то время как стекло, это смерть и холод. Холод не может подать сигнал, он мертв. Безжизненность скрывает факт отравления напитка. Зная эти простые магические обводки, можно отравить мага. Так, возможно, стакан упал не случайно?

Больше двух дюжин глаз смотрели на незнакомца, что не предпринимал никаких попыток ни встать, ни как-либо еще обратить внимание на свою маленькую оплошность. Может все и вернулись бы к своим делам, оставив в покое чудаковатого гостя, но на разбитом стекле все не закончилось. Восемь мускулистых мужчин поднялись из-за двух сдвинутых столов и направились в сторону неподвижного мага. Незнакомец сидел спиной к ним и не мог видеть приближающейся опасности. Одни из мужчин бросил взгляд в темный угол, но тут же, вновь, вернулся к своей жертве, попутно вытаскивая секиру из-за спины. Весь зал затих, ожидая, что же произойдет дальше, хотя уже больше половины присутствующих в мыслях желали магу упокоиться с миром.

Свист лезвий, рассекающих воздух, и грохот от встречи дерева и железа. Стол рассыпается в щепки под напором восьми наемников. Все вокруг повскакивали, надеясь разглядеть труп несвоевременно почившего мага, и огорчились, увидев лишь деревянное крошево.