Оксана Васильченко - Забытый Завоеватель (СИ)

— Командир, вы что, хотите, чтобы у вас опять открылось кровотечение? Или вы так сильно любите зелья Марджил, что готовы пить их при любом удобном случае? Если это так, то я могу вам их принести прямо сейчас.

— Э нет…спасибо…все хорошо.

— Ну, тогда, может, уже покончим с сортировкой документов? — С улыбкой спросил Карей.

Они снова погрузились в работу, но вскоре их занятие прервал стук в дверь.

— Капитан Зикаэль, вы здесь? — Прокричали с другой стороны.

Радуясь возможности оторваться от скучной и монотонной работы, Зикаэль встал, но его помощник оказался у двери быстрее.

— Что случилось? — Спросил он, когда Карей отворил дверь.

— Капитан, вам пришло письмо от Троя.

— Трой…

Он давно не получал от него вестей. Трой был верным помощником, подчиняющимся лично ему. У этого парня были блестящие перспективы в карьере наемника, и Зикаэль, в будущем, прочил его на роль капитана.

Но все надежды перечеркнуло ранение, из-за которого Трою пришлось уйти.

«Прошло два года… Может, за это время, он пришел в норму и хочет вернуться?»

Взяв в руки письмо, Зикаэль надолго задумался.

Свиток, запечатанный красным сургучом. Печать в виде креста на воске. На первый взгляд, это крест был самым обычным. Но присмотревшись, можно было заметить, что одна из сторон креста чуть больше другой. Это был знак Дроксонских наемников, о котором знали лишь люди, входящие в состав команды Зикаэля.

***

Девятнадцать дней прошло с тех пор, как Трой с семьей присоединились к каравану.

По пути они два раза заходили в небольшие деревушки, чтоб отдохнуть, продать что-нибудь из товаров и пополнить запасы еды и воды.

Когда на пути долгое время не встречалось поселений, они разбивали лагерь недалеко от дороги.

Однажды ночью, когда караван отдыхал, на лагерь напала шайка разбойников. Были ранены 4 охранника, и безвозвратно потеряны мул и тягловая лошадь. К счастью, Трой не пострадал.

На следующий вечер караван столкнулся со стаей голодных волков, и им пришлось отчаянно сражаться. К наступлению темноты часть волков была мертва, а часть убежала. К счастью, эти волки не были слишком крупными. Большинство из них не превышало размером среднюю собаку. Правда, их было слишком уж много. Половину той ночи людям из каравана пришлось заниматься волчьими тушами и только потом они смогли разбить лагерь.

А на утро, отправив впереди себя специально нанятых следопытов и разведчиков, караван тронулся в путь. Эти люди всегда шли впереди каравана: выискивали возможную угрозу, находили места, пригодные для лагеря, выслеживали дичь.

Трой, в основном, занимался разгрузкой фургонов, и помогал погонщикам в замене осей колес. Все остальное время он проводил рядом с Кайдусом и Адалиндой.

«Что-то Кайдус, с тех пор, как мы покинули Хилту, все время молчит. Похоже, он просто пытается вести себя соответственно своему возрасту». — Подумал Трой.

Тот день, когда он узнал о наличии у сына магического дара, намертво врезался в его память. Он долго не мог поверить услышанному. От мысли, что его сын разговаривает, его бросало в дрожь. Конечно, встречались слова, значения которых ребенок не знал. Но это было оттого, что он их никогда не слышал. Стоило ему объяснить смысл незнакомого слова, как он тут же включал его в свою речь, в которой было на удивление мало ошибок.

С тех пор малыш больше не молчал. Точнее, он был по-прежнему тих и незаметен, но когда Адалинда его кормила, или делала для него что-то еще, он ее благодарил словами. Когда он не знал названия каких-либо вещей, он больше не указывал на них пальцем, а задавал вопросы. Правда, делал это только в том случае, если был уверен, что рядом нет посторонних глаз и ушей.

После некоторых раздумий, Трой решил считать все это божьим даром, так как остальные варианты, были слишком страшны.

***

Во время поездки Кайдус лежал в колыбели, которую держала на руках его мать. В это время он размышлял о самых разных вещах, хотя внешне казалось, будто он спит.

«Сколько времени я пробыл в небытие? Почему в мире стало рождаться, так мало магов? Язык, на котором здесь говорят, не похож ни на один язык из тех, что я знаю. Та история о короле-демоне, явно рассказывает обо мне. И церковь, скорее всего, издала тот указ, опасаясь моего перерождения. Это мое двадцать седьмое перерождение. Интересно, сколько времени проходит между реинкарнациями? И какой сейчас год? Я не понимаю, почему это перерождение прошло не так, как прошлые. И для чего мне оставили память о моей прошлой жизни?!»

Так и не найдя ответы на все эти вопросы, Кайдус начал думать о том, что с ним произошло уже в новой жизни. С тех пор, как он обо всем вспомнил, он как мог, старался подавить в себе привязанность к Адалинде. Он прекрасно понимал, что не является обычным ребенком. Ни один нормальный ребенок не смог бы вынести подобных воспоминаний.

Все вокруг залито кровью. На полу тело женщины с кинжалом в груди и труп мужчины с перерезанным горлом. Недалеко от них плачущий от голода ребенок.

Боль, невыносимая боль. Люди плачут, моля кого-то о пощаде. Но покрытая темной кровью рука, безжалостно поглотив их жизни, погружает их во тьму, в которой нет, ни единого лучика света.

Он так старался выкинуть Адалинду из своего сердца, запереть чувства к ней в самом дальнем уголке своей души. Он хотел, чтоб и она любила его, хоть чуточку меньше и могла от него легко отказаться, если он станет для нее обузой.

Все, что он до сих пор от нее получал — это безграничная любовь. Он видел, с какой настойчивостью она преодолевала все преграды, встающие у нее на пути, и с каким терпением переносила страдания. Ее любовь постепенно пробила брешь в его защите, и он решился задать тот злополучный вопрос. После него ему не было смысла молчать. Вскоре после этого, он проговорился, что владеет даром. В его прошлой жизни магия была обычным явлением, тогда как здесь людей, обладающих даром, были считанные единицы. Чтобы случайно не раскрыть свою личность, он решил играть роль ребенка, чем понемногу разрядил обстановку.

«Я должен стать еще более осторожным. Чтобы Трой, при виде меня, не чувствовал страха».

Резко распахнув глаза, он увидел лицо Адалинды, которая в этот момент тихонько напевала колыбельную. Эта мелодия почему-то действовала на него успокаивающе. Словно в трансе, он, молча, слушал песню и все мысли, до этого терзавшие его душу, медленно отступали.

А минуту спустя где-то недалеко затрубил рог, оповещая, что на караван совершено нападение. Заслышав сигнал, Трой встрепенулся. Наказав Адалинде спрятаться, он схватил свой меч, кинжал, перевязь с метательными ножами, и спрыгнул с повозки.

***

На них нападали и раньше, но в этот раз, судя по взгляду Троя, все было гораздо серьезней. В моменты большой опасности, лицо Троя словно застывало, превращаясь в бесстрастную маску.