Оксана Васильченко - Забытый Завоеватель (СИ)

По обе стороны от дороги тянулся густой лес, но Адалинда не была уверена, что там будет безопасно. И она решила, что лучше будет спрятаться в повозке, чем бежать в лес, кишащий опасными тварями и ядовитыми растениями.

Раскидав ящики и коробки, она добралась до большого сундука. Вытащив оттуда часть вещей, она освободила место для себя и сына, и быстро заскочив внутрь, опустила крышку.

Даже внутри сундука она продолжала слышать звуки сражения — испуганное ржание лошадей, лай собак, крики людей и звон мечей. Рог трубил еще трижды, а потом замолк. Крики становились все ближе. Вопили люди из соседних повозок. Незнакомые голоса отдавали какие-то приказы. И вот она почувствовала, как ее повозку затрясло, и услышала приближение чьих-то шагов. Она опустила голову, чтобы помолится и увидела крошечное личико своего сына.

«Нет, сейчас не время для молитв. Я должна защитить Кайдуса!»

Отринув страх, она замерла в ожидании. Пошарив рукой вокруг себя, она наткнулась на что-то твердое. Вытащив из вещей заинтересовавший ее предмет, она обнаружила ремень Троя, на котором была большая металлическая бляшка. Обмотав край ремня вокруг правой руки, она левой крепко прижала Кайдуса к груди.

Снаружи доносился шум. Ей казалось, что человек, залезший в фургон, сейчас передвигает ящики. Когда крышка сундука откинулась, перед ней возник довольно ухмыляющийся, грязный, давно не бритый мужик.

— Ну-ка, что тут у нас…

*Бум*

Она нанесла ему удар в голову прежде, чем он успел закончить фразу, заставив его отступить на несколько шагов назад.

— Чертова шлюха!!!

Ухмылка исчезла с его лица — теперь оно было красным от гнева.

Разбойник схватил Адалинду за волосы и потянул, вынуждая подняться.

Когда он увидел в ее руках ребенка, на его лице появилась, не предвещающая ничего хорошего, улыбка.

— Гдяди-ка, и вправду шлюха, — сказал мужик и заржал.

Адалинда снова попыталась его ударить, но он успел перехватить ее руку. Оставив в покое волосы, он ударил ее по лицу, после чего выдернул из руки ремень.

Обезумев от боли, она еще крепче прижала Кайдуса к груди.

Мужчина начал ее избивать, пытался разжать руки. Поняв, что у него в одиночку ничего не выйдет, он позвал кого-то, кто находился снаружи. Вскоре в фургоне появился еще один человек. Они вдвоем разжали ей руки, и этот человек забрал Кайдуса. Усмехнувшись, он вынес его из фургона.

Адалинда плакала и стенала, но вырваться из захвата бандита так и не смогла. Ее захлестнули отчаянье и страх. Она сходила с ума, не зная, что сейчас происходит с ее ребенком.

В этот момент снаружи вспыхнул белый ослепительный свет. Хватка бандита на миг ослабела, и она успела вырваться и стремительно вылететь из фургона.

Некоторое время ей пришлось ждать, пока зрение придет в норму.

Все вокруг было залито кровью. Осмотревшись, она увидела некоторых своих попутчиков, связанными лежащих на земле.

В глазах тех, кто уже мог видеть, застыл ужас. Она металась из стороны в сторону, все еще надеясь на чудо. И тут она увидела Кайдуса.

Малыш, широко раскинув руки, лежал на земле в луже крови. Бандита, его унесшего, рядом с ним не было.

С тех пор, как разбойники напали на караван, прошло два дня. Все это время люди восстанавливали силы в разбитом неподалеку лагере. Они были настолько напуганы, что даже не подготовили мест для сна. Спали, где придется — кто в фургонах, кто под телегами. Слухи носились по лагерю, словно холодный бриз. Люди, вспоминая о случившемся, испуганно вздрагивали.

Никто так и не смог понять, что произошло в тот злополучный день. Все слышали крики Адалины, видели бандита, несущего на руках ее ребенка, а потом яркая вспышка и темнота. Эта вспышка, по яркости, могла поспорить даже с сиянием солнца.

Сидящую в луже крови Адалину, качающую на руках обмякшее тельце своего ребенка, люди заметили, только когда прошло ослепление.

Бандитов, недавно атаковавших караван, нигде не было — вместо них по округе были разбросаны куски истекающей кровью плоти, фрагменты костей и мозгов.

Четверо охранников погибли, защищая людей и груз, остальные были ранены или связаны. В общей сложности, за время устроенной разбойниками кровавой бойни, погибло одиннадцать человек. Еще девятнадцать были тяжело ранены.

У хозяина каравана была сломана рука, выбит зуб, а под глазом наливался синевой фингал. Чувствовал он себя, словно у него по ребрам потопталась лошадь. Пытаясь защитить людей, он бросился на бандитов, за что и поплатился.

Практически вся охрана каравана была выведена из строя, и некоторым пассажирам пришлось взять на себя роль следопытов и лекарей.

Охранники, которые могли держаться на ногах, похоронив погибшых, упаковали разбросанный по земле товар, заодно собрав вещи павших товарищей, которые нужно было отдать родственникам.

***

Разорвав рубаху по шву, Адалина ножом разрезала ее на широкие полоски. Достав из сумки сушенный дессил, долго мяла его в руках. Получившийся порошок высыпала на кусок чистой ткани.

Сняв с левого бедра Троя повязку, приложила к ране лекарство, и снова обмотала ногу. Рана Троя была глубокой, но при должном уходе, не должна была привести к серьезным последствиям.

Адалина никогда не думала, что навыки, приобретенные во время странствий с наемниками, ей когда-нибудь пригодятся. Бесчисленное количество раз ей приходилось делать перевязки наемникам и Трою, вернувшимуся с опасного задания.

Дессил был довольно распространенным растением. Его горький сок, при высыхании, превращался в порошок, снимающий воспаление с раны. А измельченные листья значительно притупляли боль. По крайней мере, так говорил ей отрядный лекарь. С тех пор постоянное ношение при себе листьев дессила, вошло у нее в привычку.

Когда Трой был наемником, Адалину не покидал страх, что однажды он может не вернуться с задания. Но запретить ему заниматься любимым делом она не могла. Ведь единственное, что Трой хорошо умел делать, это сражаться.

Сейчас она тоже боялась. Но не за Троя, не за себя и, конечно же, не за безопасность каравана. Она боялась за сына, который лежа на импровизированной кровати, сложенной из вороха старой одежды и одеял, почти не подавал признаков жизни.

Прошло уже два дня, а Кайдус так и не пришел в себя. Ребенок едва слышно дышал, и со стороны казалось, что он просто спит.

Две прошлые ночи Адалина ни на миг не сомкнула глаз. Все это время она находилась рядом с Кайдусом, отвлекаясь только на еду и перевязку Троя.

«Это я виновата. Я не смогла его защитить». — Винила она себя в случившемся.

— Очнись Кайдус… Умоляю, очнись. — Шептала она сквозь слезы.

***

Трой не знал, чем утешить жену, ни на минуту не отходящую от сына. Поначалу он пытался ее убедить, что малыш всего лишь спит. Но вскоре стало понятно, что это не так. Поэтому единственное, что он мог сейчас делать, это молча наблюдать, как его жена все больше погружается в отчаяние.