Владимир Матвеев - Своя - чужая война (СИ)

Чем ближе они с Саем подбирались к своему врагу, прорубая дорогу мечами и когтями сквозь ряды окруживших его бездушных созданий, тем сильнее князь поторапливал себя, мобилизуя последние резервы организма, которых практически не осталось. Из пусть и не критичных, но довольно многочисленных ран, что у него, что у Кота давно уже сочилась кровь и их великолепная регенерация с этими ранами почти не справлялась. Вернее организм едва успевал зарастить одну рану, как появлялись две другие. Они теряли кровь, а с каждой каплей из тел уходила и частичка силы.

От мощного удара ноги высокие створки дверей буквально упали на пол: мелирону видимо уже не хватало сил бороться с перерождающей его мерзостью, и он на время потерял контроль над самим собой. Двери больше не открывались перед Атеем и Саем. И слава Богам, что эта была последней.

- Князь Сайшат, полагаю. Я уже заждался тебя.

Дэльфир Осторожный мало походил на живого, цветущего альва. Неестественно бледный цвет лица был совершенно не похож на аристократическую белизну кожи. Темные круги под впавшими бесцветными глазами, ниточки потрескавшихся губ, заострившиеся, как у мертвецов черты лица - вот все, что осталось от разумного, что еще недавно был образцом здорового светлого альва.

Измененные мелироны не пощадили и своего создателя.

- О, - увидел Дэльфир, входящего Кота. - А вот и зверушка твоя. Может вина? - усмехнулся он. - Нет, вино потом, перед смертью, как последняя воля казнимого, а сначала экскурсия. Смотри князь. Кстати, я все же признаю, что ты князь. Удачный главарь обычной шайки за собой не повел бы столько разумных. Ты почти, как Крис Великий. Правда, такой же глупый, потому что, как и он встал у меня на пути. Ну и отправишься вслед за ним. Где там вы собираетесь? В дружинной избе Парона?

Осторожный презрительным взглядом окинул Атея.

- Я нашел путь к настоящему бессмертию червь, - процедил он сквозь стиснутые зубы. - Придет время, и даже твоему Парону придется признать во мне равного себе. Мой удел - стать Богом, - альв картинно воздел руки к сводам небольшого зала, в котором они сейчас находились. - А когда я им стану, мне уже не будут нужны костыли в виде драугов. Вся Тивалена падет ниц передо мной.

"Больной", - посмотрел Сай на Атея.

"Неизлечимо" - не спуская взгляд с Дэльфира, согласился с ним тот.

- Кстати, - вновь меняя интонации на более спокойные, обратился к нему пока еще Повелитель Леса светлых альвов. - Хочешь посмотреть, как растут мои детки?

Повинуясь движению руки, одна из стен живого кабинета, сплетенная из ветвей, очень медленно стала расплетать их, чтобы показать внутренности еще одного помещения.

- Сопротивляется, - оскалившись, альв кивнул в сторону стены, которая постаралась вновь закрыться. - Не понимает глупый, что это уже бесполезно.

Дэльфир гортанно выкрикнул короткую фразу и резко развел руки: кусок стены буквально вырвало со своего места, причем Атей явственно услышал болезненный крик в своем сознании. А то, что он принадлежит мелирону, догадаться было не сложно.

Инкубатор. Инкубатор, в котором выращивают бездушных созданий. Именно так можно было назвать открывшееся перед князем Сайшат помещение. Темный зал, с потолка которого свисали полупрозрачные коконы, покрытые зеленоватой слизью. Некоторые выросли уже довольно большими и пульсировали, готовые вот-вот лопнуть, выпуская из себя еще одного драуга. Некоторые были совсем маленькими, как раз такими, чтобы вместить в себя трех-пятилетнее дитя. И было их сотни.

Князь переводил взгляд абсолютно черных глаз с одного кокона на другой, и ярость, что он еще не успел загнать после боя в глубину своей души, от этого вида стала вскипать по-новому.

Неожиданно в стенку ближайшего кокона изнутри уперлось личико девчушки. Было непонятно, видит ли она его, так как глаза девочки уже стали менять свой естественный цвет. Но вот то, что она чувствовала Атея - в этом он был уверен. Лицо ребенка безошибочно уставилось в его сторону и Призрак смог прочитать то, что беззвучно прошлепали бледные губы:

"Избавь. Молю тебя".

- Рано ты поставил себя вровень с Богами, тварь, - казалось, весь мелирон задрожал от вибрирующего голоса князя.

Призрак повернулся лицом к Дэльфиру и медленно пошел на него.

- Плохой из тебя собеседник, - небрежно бросил Осторожный и стал формировать какое-то сильное заклятие, от которого просто смердило смертью. - А я так хотел поговорить. В последнее время, знаешь ли, от меня сбежали все мои подданные. Но это на время - скоро я их верну. Правда, ты этого уже не узнаешь. Умри князь.

"Сай в сторону" - успел крикнуть Атей, когда альв резким жестом выбросил в его сторону руки.

Черное пламя сорвалось с открытых ладоней мага и мгновенно охватило всю фигуру Призрака. Удовлетворенно кивнув, Дэльфир Осторожный уже начал похлопывать ладонями, стряхивая с них несуществующую пыль, когда его заклинание вдруг осыпалось серым пеплом. А тот, кого оно еще недавно, казалось, пожирает заживо, ускорился и уже скалится звериной улыбкой буквально в двух шагах от него.

- Пламя, - красуясь белоснежными клыками, небрежно бросил Атей, делая шаг вперед. - Да еще черное.

"Чвак", "чвак" - Поющий и Защитник с чавкающим звуком одновременно пронзили сердце Дэльфира, разрывая его на куски.

- Открою тебе секрет, - удерживая на клинках тело практически мертвого Повелителя Леса светлых альвов, зашептал ему на ухо Атей. - Мои вассалы, боевые товарищи, друзья и даже жены говорят, что точно такое же пламя живет у меня в глазах. Так мне ли его бояться?

Князь Сайшат резко выдернул клинки, и крест-накрест ударил ими по шее Дэльфира, обезглавливая его уже начавшее падать тело.

"Что дальше Старший?" - пришел посыл от Сая.

"Нужно исполнить последнюю волю тех брат, кто находится там, - указал он на зал с коконами. - Возможно, еще не все души стали пищей для мелирона и мы сможем спасти их".

Атей Призрак сделал шаг к инкубатору и решительно срубил ближайший кокон.

На бывшей границе между Великим Княжеством Сайшат и королевством Даргас, в тридцати верстах от Оплота на макушке высокого холма был разбит простой полевой лагерь. Такие обычно ставят легионеры княжества на ночёвках, когда делают многодневные учебные марши. Правда, в этот раз шатры и палатки были не однообразными армейскими, а пестрыми, играющими в лучах не по-весеннему жаркого хассаша разноцветными красками, да золотым и серебряным шитьем.

У подножия холма суетился народ, готовясь к сложному ритуалу закладки Нового Светлого Леса. Именно его будущие жители сейчас нарезали круги вокруг трех десятков кадок с молодыми саженцами мелиронов, которые поровну любезно предоставили Лес Изгоев и Лес Темных Альвов.