Вероника Янюшкина - Скипетр всевластья

Трое метнулись к Нине.

— Девушка, где мне найти квитанции?

— Этажом ниже, на полочках вертушки.

— Хочу встать на учёт, принёс все документы…

— Клиентская служба, пятое окно, живая очередь. Без талонов.

— Спасибо…

Не успела открыть дверь, как за плечо девушку ухватила клиентка. Тёмные очки на пол-лица, бархатный берет, из — под которого выбилась белокурая прядь, французский маникюр — похоже, в инспекцию пожаловал бухгалтер крупного предприятия.

— Наконец-то вы пришли. Объясните, как правильно заполнить отчёт? Моя организация входит в ваш диапазон.

— Если так, то пройдёмте.

В кабинете никого не было. Так думала Нина, пока не услышала за стеллажами шёпот и причмокивания.

— Ольга Николаевна, Сидрова просила зайти до обеда.

— Да… хорошо.

Нина громче включила радио. Странно, до обеда остался час, а Малютин и Кащеева уже уединись. А зашёл бы кто-то посторонний? Не скажешь, что заваривают чай.

Словно одумавшись, коллеги заняли рабочие места. Кирилл лениво настраивал приёмник, Ольга красила губы, украдкой поглядывая на сумочку посетительницы с монограммой на серебристом брелоке «LV».

— Присаживайтесь. Какие проблемы?

— Не могу рассчитать, сколько должна заплатить за квартал, — женщина сняла очки. Да, вот у кого Анне Григорьевне надо поучиться макияжу. Ярко, но в меру, хоть сейчас одевай клиентку в бикини и снимай для обложки мужского журнала.

— Доверенность…

— Я учредитель.

В папке Ракитина нашла хорошо знакомый документ: свидетельство о постановке на учёт в качестве индивидуального предпринимателя.

— Что вы меня обманываете? Сказали, что представляете организацию, а на самом деле — физическое лицо.

— Какая разница?

— Существенная. Другие ставки, иные показатели. Корректно вам рассчитают суммы в соседнем кабинете.

— Но там очередь! А у меня нет свободного времени, чтобы прозябать в коридорах!

— Простите, ничем не могу помочь, — инспектор вернула бумаги.

— Где найти вашего начальника?

— Этажом ниже, первая дверь справа от приёмной.

Дверной хлопок, и Нина удивилась, как из окон не вылетели стёкла. Китайский колокольчик — подарок плательщика Ракитиной на новый год — ударился о створку, слетел с крючка и серебристым солнцем упал на линолеум. Трубочки, как лучики, мягко переливались в свете ламп.

— Говорил, что вешать не надо, — считая пакетики, Кирилл выбирал, какой чай заварить: чёрный с бергамотом или жасминовый зелёный? — нет, захотелось экзотики. Динь-динь! Динь-динь!

— Тебе мешает?

— Нет.

— Тогда какие проблемы?

— У меня — никаких. А ты опять дров наломала.

— Сам бы её отправил. Только за утро четверых предпринимателей к соседям послал.

Месяц не прошёл, как Нина отказала Кириллу. После попытки силой затащить за шкаф Ракитина перестала общаться с Малютиным. Тот не упускал случая насолить и придирался к любому слову. Как он уложил в постель Кащееву, предпочитавшую мужчин с представительскими авто и платиновыми картами, осталось тайной за семью печатями.

Девушка бережно подняла подвеску. Медные нити разошлись, и украшение развалилось. Странно, инспектора больше расстроил сломанный колокольчик, нежели объяснительная записка и лишение премии.

По распоряжению начальницы до обеда надлежало отработать список крупнейших неплательщиков, но Ракитина старательно скручивала проволочки. Стоило в перерыв открыть окно, кабинет наполнялся мелодией ветра. Полчаса чудесной музыки, и мрачные думы рассеивались, как облако в погожий летний день. Ещё несколько минут, и подвеска станет целой.

Но…

— Оля, одолжи сигарет? — распахнула дверь Ирина Петровна, — мои закончились. Завтра куплю и отдам.

— Сейчас.

— Ракитина, чем занимаешься? Разве я на утреннем совещании не дала срочное задание? Тебе ещё полсотни плательщиков обзвонить надо.

— Соберу колокольчик и займусь.

— Это что за ответ? Почему вместо работы дурью маешься?

— Автоматизация ещё программу не обновила. Или вы хотите, чтобы я назвала страхователям неправильные суммы?

— Вот лентяи! И за что им только деньги платят? За вечные игры в «Танчики» и перекуры на балконе?

— Верно говорите, — поддакнула Ольга, — как ни зайду, Игорь по сети рубится. Ещё матом посылает, чтобы играть не мешала.

— Ох, разгоню всех! Оставлю только новенького, от него хотя бы польза есть. Вчера быстро картридж в принтере поменял.

Часы пробили полдень.

— Уже обед? Как быстро время пролетело, — начальница глядела на циферблат. — Вы куда? В «Адриано» или «Питтсбург»? У вторых сегодня отбивные за полцены, а первые подают бесплатный капучино.

— В «Питтсбург». У них самый вкусный чай. А какие чёткие фотографии автомобилей на стенах! — Кирилл пропускал женщин, — м-м, у вас новые духи?

— Заметно? Да, подарок мужа на годовщину…

Благоухание мятного чая обычно поднимало Нине настроение, но не сегодня. Язычки пара змейками вились над кружкой, в сумке аромат источали булочки с корицей, но есть Ракитина не хотела. Перечень должников растянулся на четыре страницы, набранные мелким шрифтом. Хоть останься ночевать, но сегодня всё не отработать. Минимум, уйдёт неделя. И то, если нет клиентов и других, не менее срочных заданий. А ещё жалоба… Или две.

Девушка убрала подвеску в сумку. И случайно задела чашку. Кипяток выплеснулся на сегодняшний список, залил прочие документы с «неотложными заданиями». Всё чаще Ракитиной казалось, что сотрудники не делают ничего полезного, переливают из пустого в порожнее. Задание одного отдела противоречило инструкциям другого, а «умные головы» в отделении давали столь расплывчатые ответы, что никто из специалистов не понимал, как претворить рекомендации в жизнь. Начальники не желали идти на контакт, за низкие показатели работы расплачивались инспекторы. Получался этакий Змей-Горыныч, разговаривающий на разных языках. «Моя твоя не понимать».

В дверь постучали.

— Заходите.

— Простите, — в кабинет вошёл Олег Дмитриевич. Сутулый, с залысинами и в очках, новый программист, которого несколько минут назад хвалила Ирина Петровна, — уже обед, но мне надо обновить программу, вы последние остались. Остальных успел обойти до полудня.

— Да, конечно. Садитесь.

Нина перебралась на стул для клиентов.

Рябинин быстро набирал команды на клавиатуре, так что позавидовала бы любая стенографистка. Линзы толщиной в половину пальца делали автоматизатора похожим на пришельца, комичности добавляли бакенбарды и кудри ниже проплешин. Старший технарь Игорь Гвоздев, который больше всего на свете любил «Танчики» (о чем сетовала даже супруга) окрестил новенького Эйнштейном. Не только за мозги, но и за «придурковатую» причёску.