Роман Комаров - Картограф [СИ]

Избы стояли сонные, темные. Филя равнодушно скользил взглядом по обшарпанным стенам, гнилым крышам, косым сараям. И вдруг что-то насторожило его - там, где дорога резко уходила влево, под елью застыл человек. От неожиданности Филя вздрогнул. Кто это? Припозднившийся гуляка? Пьяница, которого жена вышвырнула во двор? Разбойник, бандит? Призрак? Что он там делает? Не движется, молчит, знаков не подает. Филя испугался не на шутку и уже поворотился, чтобы дать стрекача, как вдруг услышал:

- Иди сюда! Не бойся.

Голос женский. Филя немного расслабился. Конечно, в наши дни и женщины разные попадаются, бывают такие, что трех мужиков запросто в косичку скрутят. В газетах писали, одна дама научилась разгибать подковы, и ее взяли в цирк - возят теперь по городам, полные залы собирают. Филя вгляделся: женщина под елью была высока ростом, но ни кряжистой, ни особо опасной не выглядела. Лицо разглядеть не удалось, его почти полностью закрывал серый пуховый платок. Стоит, не шелохнется, только глазами сверкает. Прямо сова или какая другая ночная хищница!

- Иди! - опять позвала она. - Давай быстрее, замерзаю.

Филя приблизился к ней.

- Что вам нужно? - спросил он нелюбезным тоном.

- Мне? - рассмеялась женщина. - Это тебе нужно, раз бродишь по ночам.

И тут до Фили дошло.

- Нет, спасибо. Я этим не интересуюсь. Да у меня и денег нет.

Женщина посмотрела на него с осуждением.

- Ты за кого меня принял? Я не такая! Я тебя жду!

- Меня? А кто вам сказал, что я приду сюда?

- Сердце, - задушевно сказала женщина.

- Пожалуй, мне пора, - досадливо поморщился Филя, шаря рукой по пустому карману тулупа. - И вы ступайте домой, не мерзните тут!

Женщина ничего не ответила, властно взяла его под локоток и повела к своей домушке, засыпанной снегом. Изумленный, Филя шел за ней, надеясь сам не зная на что. Только собрался пропадать ни за грош, как жизнь преподнесла прощальный подарок, словно розу в гроб бросила. Что ж, теперь и умирать будет не так обидно: все познал - и сладость, и горечь мира. Хорошо бы только Додон отлетел куда-нибудь подальше и не подглядывал. Он хоть и демон, а все же при нем неловко.

«Я отвернусь», - пообещал Додон.

Филя чуть слышно застонал.

Они вошли в дом. В сенях вповалку лежали валенки - крошечные и очень много. Сороконожка в них, что ли, обувается? В горнице пахло супом и травами, кровать у стены была расстелена, из-под одеяла высовывала ухо толстая подушка. Фикус в кадке покачивал листьями, выражая полное одобрение происходящему.

- Я... - Филя растерял все слова и стыдливо переступал с ноги на ногу.

Женщина подмигнула ему и сняла платок. У нее были светлые волосы, но не пепельные, как у Веры, а молочно-желтые, чуть волнистые, собранные на затылке в пучок. Ресницы белесые, бровей считай, что нет - из-за этого лицо казалось плоским. На таком в солнечный день блинов напечешь!

«Чухонка, - заключил Филя. - А что, и чухонцы тоже люди!»

Женщина повесила шубу на гвоздик, скинула кофту и осталась в пестром шерстяном платье. Филя напряженно ждал продолжения.

- Что стоишь, садись!

- Мы сидя будем?!

Женщина рассмеялась. У нее был удивительный смех, похожий то ли на клекот, то ли на кудахтанье.

- Глупый маленький картограф! О чем ты, баловник, подумал? Как нехорошо!

Филя залился краской. Вот так конфуз! Да разве его вина?! Подстерегла, заманила - вот он и ошибся в своих догадках. До чего коварны женщины! Недаром учитель геометрии говаривал, что они сосуд диавольский. Еще какой сосуд!

- Как вы узнали, что я картограф? - пробормотал Филя, пряча глаза.

- О, это очень просто! Прищурься и смотри вбок. Над картографом всегда вроде черной тучки вьется, сразу отличишь.

- Чего же вы от меня хотите?

- Одинокая я, скучно мне, вот и решила с тобой поболтать. Легла в постель, верчусь, не сплю. Ага, думаю, кому-то тошно. Накинула шубняк - и во двор. А тут ты идешь, голову повесил. Я тебя под белы рученьки и к себе, на чай!

- Не вижу чая, - пробурчал Филя.

- Сейчас будет.

Чухонка вернулась через пару минут с чайником и двумя фарфоровыми чашками. Филя нехотя отхлебнул глоток, и вдруг по всему его телу разлилась нега. Стало так хорошо, так легко, словно заботы сами собой исчезли, а впереди его ждало вечное блаженство и щебетанье соловьев.

- Что за зелье вы мне дали? - спросил он, борясь с райской одурью.

- Травки, - ласково сказала чухонка. - Душица, пустырник, мята. Сама собирала. Пей, пей!

«Отравительница, - в ужасе думал Филя. - Вот так же Веру соблазнили. Один раз попробуешь - и рабство. Надо уходить».

- Отдохни, ты измучился, - певуче тянула чухонка. - Закрой глаза! Я с тобой, тебя никто не тронет. Засыпай!

«Зачем она это делает? - билась мысль в расслабленном Филином теле. - Ограбить хочет? Я же сказал ей - нет ни гроша. На Витин тулуп позарилась? Хорошо хоть с него клочки летели, меня найдут. Только будет поздно! Нет, я ей не поддамся. Прочь от меня, ведьма!»

Он усилием воли напряг мышцы, покрепче сел на стуле и посмотрел чухонке прямо в глаза.

- Меня этим не взять! Уберите свое пойло.

- Жаль, не получилось, - бесстрастно сказала чухонка. - Видно, теряю хватку.

- Зачем вы это сделали?

- Исключительно из любви к искусству.

- Обобрать меня собирались?

Чухонка улыбнулась.

- Птенчик мой, кому нужны твои деньги? Тем более у тебя их нет. Я поиграть хотела, да вот не вышло.

- Я в полицию на вас заявлю, - решительно сказал Филя и вскочил.

- Постой! Обиделся, что ли? Я не со зла. Прости грешницу. Садись, упорхнуть ты всегда успеешь. Видишь, я чай убрала.

- Откуда мне знать, вдруг вы еще что-нибудь припасли? Отвернусь, а вы по голове тюкнете!

- И в мыслях не было!

Чухонка для убедительности подняла обе руки и повертела ими. Филя сел обратно.

- И что теперь? - спросил он с вызовом.

- Поговорим, - предложила чухонка.

- О чем же?

- Обо всем.

- Знаете что, хватит с меня шарад. Уже почти полночь, я пойду домой. Прощайте!

- Ты ведь ездил сегодня к Аркашке? - неожиданно спросила чухонка.

Филя обомлел.

- Да! Как вы узнали?

- Сорока на хвосте принесла! Явился к нему, а там никого, да? Сбежал Аркашка, три дня у меня в подвале жил. Вылезать не хотел, еду прямо туда спускала. Потом пришел в себя, сказал: Бог с ним, с хозяйством, уеду за границу. Вид у него был хмурый, наверно, не скоро вернется. Загорает теперь в Парижах!

Чухонка мечтательно закатила глаза.

- В Париже тоже сейчас зима, - поспешил разочаровать ее Филя. - Вы знаете, кто на него напал?

- Он сказал, их было трое. Убивать не хотели, так, припугнули. Искали тебя, между прочим. Аркашка не воин. Сколько его помню, всегда был осторожный. Как его угораздило им дверь открыть? А парни попались серьезные, их сам Санек Московский послал, известный бандит. Эти головорезы церемониться не будут, чуть что - сразу режут-убивают. Аркашка думал им зубы заговорить, а они его к стене приперли. Но, видно, некрепко держали, он под рукой скользнул и в окно. Один выстрелить успел. Как в куропатку - дробью! Ко мне Аркашка прибежал весь в крови. Порог изляпал, еле отскребла!