Дмитрий Громов - Точка опоры (сборник)

Андрей нехотя опустил винтовку. Вскоре Ларискин двойник скрылся во вновь объявившемся тумане.

– Ладно, давайте думать. Итак, что мы имеем? Чудовища – раз, оружие – два, двойники – три. Марево можно пока в расчет не принимать – мы все равно не знаем, что это такое. Да, и барьеры из страха – в тетради о них тоже есть.

– И еще стрельба по своим, как под гипнозом, – добавил я.

– Да, и это тоже. Теперь посмотрим, что получается. По-моему, здесь имеет место быть избирательная материализация чувственных образов.

– А попроще нельзя? – взмолилась Кристина.

– Попробую. Когда мы сюда шли, мы подсознательно чего-то опасались – не даром здешние места пользуются дурной репутацией.

– Да, согласен.

– Так вот, в каждом из нас сидел страх, и в какой-то момент этот коллективный страх материализовался в первого монстра. Но тут же у всех появилось сильнейшее желание спастись, и оно пересилило – Дима сжег монстра бластером. Кстати, о бластере. Он появился в момент, когда был жизненно необходим – его материализовала концентрация желания и воли.

– Да, вроде, похоже, – согласился Глеб.

– Вот с двойниками и "гипнозом" Глеба сложнее, – продолжал Олег. – Похоже, над нами проводят эксперимент. Эксперимент на выживание. Вернее, на человечность. Вот вам примеры: они отключают сознание Глеба и используют его, как автомат. Глеб стреляет в Диму, но, заметьте, не попадает! Если б нас действительно хотели убить, то не стали бы пользоваться такими странными и ненадежными способами. Убить человека можно куда проще и эффективнее. Но это не входило в их планы. По крайней мере – пока. Они ставили эксперимент, и Дима в данном случае играл роль подопытного. Станет он стрелять в Глеба, или нет? Дима не стал, и выиграл – оба остались живы. В то же время от них отделяются двойники и приходят обстреливать нас – заметьте, опять ни в кого не попадая. Мы делаем то же самое – стреляем, чтобы их отпугнуть. Они уходят. Кстати, если бы мы убили тех двойников, то настоящие Глеб и Дима скорее всего погибли. Скажем, их сожрал бы монстр. Но все заканчивается благополучно – все живы, монстр уничтожен.

– А барьер страха? – спросила Броня.

– Эксперимент не окончен. Барьер нужен, чтобы мы не ушли. Должно произойти что-то еще. Но помните: главное – человечность. Если мы окажемся достаточно гуманными – мы выберемся отсюда; если же нет… Сами понимаете.

– Да, но если они (кстати, кто – они?) ставят эксперимент, то при чем здесь материализация страхов и оружие?

– Точно не скажу, но, думаю, это создает критическую ситуацию, в которой должны проявиться наши истинные качества. Они просто нагнетают напряженность. А вот кто они – не знаю. Можете считать их пришельцами, хотя лично я не стал бы спешить с подобным предположением.

– Если не пришельцы – то кто?

– Я же сказал – не знаю! Я вам излагаю рабочую гипотезу, а вы требуете ответов на все вопросы. Что думал, то и сказал. Может, я неправ. Подозреваю – скоро узнаем.

– Да, оставаться гуманистом, когда у тебя в руках бластер, а вокруг – монстры, довольно трудно, – заметил я.

– Вот именно. Это они и хотят проверить. По крайней мере, я так считаю.

– Двойники, – бесцветным голосом сообщил Андрюша.

Все разом замолчали. Действительно, из тумана выходили человеческие фигуры, приближаясь к нам. Их было восемь, как и нас. Вон Лариса, Дина, Олег, Глеб, Кристина, Андрей, Броня, – а вот и я сам, с точно таким же, как у меня, бластером. Двойники медленно приближались. Дойдя до какой-то невидимой черты, они одновременно остановились и подняли оружие. Я видел черную дырку ствола. Ствол был направлен мне прямо в лоб. Я инстинктивно отшатнулся в сторону, но ствол качнулся вслед за мной. На лбу у меня выступил холодный пот, рука судорожно нащупывала рукоятку бластера.

– Не стрелять, – тихо сказал Олег.

– А если они… – Кристина не закончила, судорожно сжимая обеими руками рукоятку пистолета.

– Не должны, – но в голосе Олега не было уверенности.

Вот он, последний эксперимент. Нет, стрелять действительно нельзя – и даже не потому, что мы у них на мушке. Это же мы сами! – понял вдруг я. – Наши зеркальные отражения. Если выстрелю я – выстрелит и мое отражение. Я убью сам себя!

Но бластер уже в руке, палец застыл на спуске. Вот она, самая изощренная ловушка! Оружие, казалось, сулившее возможность выбраться, обратилось теперь против нас. Очень трудно не выстрелить, когда в тебя целятся. Удержатся ли они? И, самое главное, удержимся ли мы?

…Краем глаза я успел заметить, как палец Андрюши, лежавший на спуске, начал выбирать слабину крючка. Забыв о своем двойнике, я рванулся к нему, хотя и понимал – не успею. Но успел не я. Сверкающим полукругом мелькнуло лезвие меча, и отрубленный ствол винтовки со стуком упал на землю.

На мгновение все мы застыли в оцепенении, уставившись друг на друга, а потом как-то разом обернулись к окнам.

Двойники исчезли. Вместо них сквозь редеющий туман начала вырисовываться железнодорожная насыпь. Она оказалась совсем рядом – за пять минут дойти можно.

Только тут я ощутил, что рука моя пуста. Бластер исчез вместе с двойниками. Эксперимент завершился.

Мы снова брели по мокрым шпалам. Впереди вышагивал Олег. Снова съехавший назад штык хлопал его по правой ягодице, а с другой стороны из-за пояса торчал меч – единственный предмет, который не исчез вместе с двойниками.

Олег чуть замедлил шаги и обернулся.

– Интересно, а за что Петька свой магнитофон получил? – сказал он.

– Да откупились от него! Чтоб только ушел оттуда, – отозвался Глеб.

1989 г.

…Эдди скользнул в вагон в последний момент, и гильотинные двери с лязгом захлопнулись за его спиной. Взвыла стартовая сирена, и поезд со свистом и грохотом рванул с места, мгновенно набрав скорость. Кто-то непроизвольно вскрикнул, упав на шипастый подлокотник. Эдди только горько усмехнулся – этот или сойдет с дистанции на первом-втором круге, или погибнет. Попасться на такой ерунде! Вот растяпа! Подземка таких не терпит…

…Затормозил поезд еще резче, чем стартовал, однако на торчащие из торцевой стены иглы на сей раз никто не наткнулся. Мгновение Эдди раздумывал, стоит сейчас выходить, или нет – и эта секундная задержка спасла ему жизнь. Высокий спортивного сложения парень в клетчатой ковбойке и синих, в обтяжку, штанах рванулся к выходу, и тут сработал брейк-режим. Створки гильотинных дверей без всякого предупреждения стремительно сомкнулись, и парня рассекло пополам. Хлынула кровь, но в полу распахнулась черная пасть утилизатора, и обрубки тела вместе с кровью ухнули вниз. Пол встал на место. Лишь несколько багровых капель напоминали теперь о неудачнике.