Галина Гончарова - Дар жизни

– Думаешь, я не понимаю? Я заплачу.

– Это само собой, расценки ты знаешь. Просто где тебя прятать?

– А подвал тут есть? Я до завтра могу там перележать.

Подвал?

Почему бы нет. Погреб есть, только вот…

– Там холодно, а ты не в том состоянии.

– Авось, не сдохну. И… это. Ты не говори никому про меня? Ладно?

– И Лите тоже?

– Пока не узнаю, кто донес – молчи.

– Все же – донос?

– Ты видишь, ночь какая?

Я видела. Дождь, ветер, гадская погодка.

– По такой погоде они и носа не покажут в море, а сегодня ждали. Определенно, ждали.

– А кто знал?

– Ну, кое-кто знал определенно. И все ведь доверенные лица.

– А про меня кто знал?

– Лита.

– Ей ты доверяешь.

– Она отца любит. Как умеет, но все-таки…

Я пожала плечами. Любовь – это очень странный предмет. Вроде он есть, а вроде и нет. В чем ее измерить и как проверить?

– Ты не думай, мы про тебя знали втроем – и Лита. Такое абы кому не доверишь. Свой лекарь – это дело нужное, хорошее…

Особенно я угренку не верила. Пока, может, они и молчали. Ждали, когда я покрепче запутаюсь. Хотя и так… куда уж крепче?

– Вот и проверим. Только учти – если умолчал, сам же и пострадаешь. Первым.

– Не дурак, понимаю.

– Понимает он… Зовут-то тебя как?

– Лорт.

– Ладно, Лорт. История такая. Ложись в той комнате, она у меня для больных и предназначена. Будем из тебя делать пострадавшего, но в пьяной драке.

Руки чесались направить угренка куда подальше. Не направила по двум соображениям.

Первое – он меня все-таки спас. Тогда, от Лорака. С меня должок, отдавать надо.

Второе – куда он сейчас пойдет? Хорошо, если не попадется, а если стража его сцапает? Кто раны обрабатывал? Ах, такая-то? А что вас связывает? Выпотрошат, что ту селедку, под пыткой и не такие герои ломались.

И лечить мне каторжников до скончания дней. А не хочется…

И дело не в лечении, на каторге такие же люди, а просто – на свободе приятнее.

– Домик у меня маленький, погреб не подойдет…

– Да я могу в погребе. Мне бы еще вот это куда спрятать!

Я выругалась от всей души. «Вот этим» оказался небольшой сверток.

– Монеты?

– Жемчуг.

– Твою мать!

Если его здесь найдут – это будет приговор. Почему его не спрятали там же, где тело старшего угря? Вернуться не надеялись?

– Мало ли как получится. Все ж пещерка, прятать там особо негде. Если с собаками обшарят, отца могут и найти, а жемчуг терять не хочется. Родные за него жизнями заплатили.

А еще если удирать отсюда, то лучше не с пустыми руками. Чтобы обосноваться на новом месте, купить кораблик, втянуться в новую жизнь… схрон у Угря наверняка был, но с жемчугом-то лучше?

А вот где мне его спрятать?

Да тоже на виду.

Я усмехнулась.

– Есть у меня одна идея. Прятаться будем на самом виду, но придется потерпеть.

– Потерплю. А что именно?

– И краску, и сказку, – неуклюже срифмовала я.

Сначала мужчина слушал с негодованием. Потом призадумался. А потом и рукой махнул – мол, пусть так! Делайте, госпожа Ветана!

Я и сделала.

Шими явился с раннего утра и сунулся в комнатку, где у меня отлеживались больные.

– Опа! Теть Вет, а кто это?

– Мое ночное приключение, – я улыбнулась. – Называется, дошла домой.

Верно, вчера я ходила по вызову к одной милой даме шестидесяти лет от роду. Та была здорова, как акула, но жаловаться обожала. А любого, кто посмел бы усомниться в ее болячках, сожрала бы не глядя. Позвали меня уже к вечеру, так что Шими не присутствовал.

– И иду я мимо «Зеленой козы», а там, как водится, драка. И вот это в канаве валяется, о помощи просит, да жалобно так…

Таверна «Зеленая коза» была выбрана по нескольким причинам. Она находилась достаточно недалеко, и славилась тем, что там безбожно разбавляли вино то выморозками, то настоем дурман-травки, после чего люди и имени-то своего иногда не помнили. А уж с кем спали, гуляли, дрались и сколько денег было в кошельке – тем более.

– И валялся бы, – буркнул Шими. – Ничего бы с ним не случилось.

– Будешь так думать – никогда хорошим лекарем не станешь. Наше дело помогать людям. А уж по канавам ты себе больных найдешь, или по дворцам… я вот для второго титулом не вышла, понимать надо.

Шими фыркнул, но спорить не стал.

– А что с ним?

– Судя по ранам – бутылкой по башке приложили и ногами попинали.

Рану я изобразила. Рассечь кожу на голове в нужном месте – несложно. Россыпь синяков тоже была подходящая, на синяке ж не написано, о риф его набили, или об забор… Кое-где я порезы зашила, кое-где добавила, и общее впечатление получалось неплохим.

Кабацкая драка, бывает. Иных и вперед ногами выносили после такого.

В глаза угренку закапали белладонну, и теперь он дико косился по сторонам расширенными зрачками.

– У него и сотрясение мозга, да?

– Были б мозги, было б сотрясение, – ответила я Шими. – Ты попробуй, пульс у него посчитай, повреждения осмотри, мне потом расскажешь. Понял?

– Понял.

Больше мне ничего в голову не пришло. Вариант с ревнивым мужем пришлось отставить, нет на примете подходящей семьи. А пьяная драка, да в «Зеленой козе»?

Там по-моему только один день драк и не было, когда король умер и все трактиры позакрывались. А в остальное время – ни дня без драки, ни дня без шума. За объяснение сойдет, а так… авось сильно меня трясти и не станут? Вдруг да повезет?

Стража явилась после полудня, когда Шими уже удрал домой, а я сидела у окошка и ради разнообразия вышивала бисером. Да, есть у меня и такое увлечение. Тяжко, конечно, но иногда хочется. Успокаивает.

Делается это так.

Сначала наносится рисунок, потом вышивается канва, а потом уже по вышитому принимаешься расшивать бисером, осторожно, не залезая за границы. Нитку в иголку, проткнуть ткань, снять иголку, надеть на нитку бисерину или бусину, опять вдеть нитку в иголку – и опять проткнуть ткань. И все сначала.

Мастерицы, которые всю жизнь вышивают бисером, очень быстро слепнут. Мне это вряд ли угрожает, маги жизни вообще своим здоровьем славятся. Но занятие это монотонное, спокойное, и даже усыпляющее. Так что вышивку я делала уже с полгода, и слишком далеко не продвинулась.

Господин Самир сегодня был не один, а с напарником. Вошел, как полагается, ноги отряхнул, поздоровался, я тоже пожелала здоровья и уставилась с интересом.

– Что случилось?

– Госпожа Ветана, а вы одна?

– Нет. Больной, вон, лежит. Подрался вчера в «Зеленой козе», теперь встать не может.

– А поглядеть на него можно?

– Только ноги оботрите, мужику и так досталось. Ему еще грязи в раны не хватало.

– Раны? – сделал стойку второй стражник.

– Его бутылкой по башке огрели, и по-моему, об забор потрепали. Точнее сказать не могу. Стекло в ране на голове точно было, остальное… хотите – сами посмотрите, я бинты сниму.