Никита Разумов - Золотой Человек (СИ)

Дверь в дом не была закрыта полностью. Она покачивалась из стороны в сторону, создавая неприятный скрип от петель. Внутри, за ней, была кромешная тьма.

Никола медленными шагами прошел расстояние от калитки до двери, поглядывая то на дерево, немного шелестевшее листвой, то на темное окно из кухни. Деревянный порожек поскрипел, когда мальчик наступил на него. Он открыл дверь.

С улицы хоть немного, но все же проник свет в черный коридор. Его, однако, не хватало даже до ближайшей лестницы на второй этаж. Камин в гостиной не работал, это было ясно еще на улице, по трубе без дыма. Хотя было и не слишком холодно, чтобы его разжигать.

Если мама и вправду спала, то в своей комнате, напротив арки входа на кухню. Дверь в свою спальную она всегда запирала, как и сейчас.

Покушать было очень неплохой идеей, и Никола осторожно в темноте последовал на кухню. Здесь, поскольку имелось большое окно, все было хорошо видно.

На полу лежала его мама. Она не шевелилась. Николу что-то колкое пробрало с ног до головы. Мальчик, испугавшись, быстро подошел к ней и опустился на колени. Эльза лежала спиной к нему.

В коридоре послышались шаги, ребенок обернулся.

В проходе стоял мужчина. Высокий, с короткой стрижкой, весь в черном. Гневным, пронзительным взглядом он смотрел на мальчика, Никола не знал, что делать. Резко стало очень холодно.

— Вот и ты, мелкаш, заждался тебя — он говорил как-то хрипло и низко, таким тоном, будто бы Никола являлся виновником всех его бед — эх… — сказал он, изображая усталость — был бы твой папаша поумнее, Чадаев не приказал бы мочить детей и женщин.

Он продолжал стоять в кухонной арке. Мальчик заметил в его крупной волосатой руке метательный нож. Он сверкал от света из окна. Сердце мгновенно сжалось. Мужчина был в расстегнутой черной короткой куртке, под которой была черная рубашка с острым воротом, черные штаны — эту монотонность нарушал только тонкий и длинный красный галстук из шелка, на котором был какой-то золотой значок.

Никола руками начал будить маму, не отрывая напуганных глаз от незнакомца

— Мама! Мама!

В Николу тут же полетел нож, но мальчик успел мотнуть головой, и лезвие чиркнуло его по левой скуле. Появилась резкая боль. Никола закричал.

— Ишь ты, шустрый какой… молчи и не двигайся, уйдешь так же быстро, как она — он достал из-под куртки большой черный пистолет и направил оружие на мальчика. Он начал медленно приближаться, глядя прямо в его расширенные зрачки.

Никола закрыл глаза, задыхаясь. Раздался лай и тут же последовал выстрел. Мальчик вскрикнул и подскочил от страха. От прямого попадания Николу уберегла Душо. Собака с яростью всем своим телом повалила ничего не ожидавшего бандита сзади на пол. Она рычала, вгрызшись в подставленную мужчиной руку.

Мальчик воспользовался моментом. Вернее, воспользовались его ноги. Он, сам того не ведая, помчался прочь с кухни на лестницу второго этажа. Он не кричал, но дышал так тяжело и часто, что, казалось, вот-вот свалится задохнувшись. Кругом была полная темнота, но Никола уже не боялся обо что-нибудь споткнуться или удариться. В голове он лихорадочно перебирал все варианты, где можно было спрятаться. Левая щека вся горела от боли, из нее лила кровь. Внизу, из покинутой кухни, послышался еще один выстрел и жалобное скуление Душо.

Никола забежал в отцовский кабинет, хлопнув дверью. Он сразу же ринулся к письменному столу, на котором стояла коробка с подаренным отцом кинжалом.

Множество стеллажей и темнота, здесь было полно места, где можно было спрятаться. Мальчик думал на автомате. В коридоре послышались шаги, человек был уже на втором этаже.

— Думаешь, что спрячешься от меня! — разозлено орал он — ты наследил своей кровью, чертов мелкаш!

Никола уже сидя за одним из стеллажей, что был совсем близко к входу, прикоснулся ладонью к левой щеке, пульсирующей от боли. Он посмотрел на пальцы, те были все в крови, как и рубаха, и лямочные штаны, что были на нем.

Массивную дубовую дверь в кабинет мужчина открыл ударом ноги. Она резко и очень громко врезалась в стену, дом задрожал.

Никола вздрогнул. В темноте он с трудом различал силуэт вошедшего человека. По шагам было ясно, что мужчина проходит к центру кабинета, поближе к письменному столу, оглядывая все вокруг и держа пистолет наготове.

Мальчик боялся, что он сейчас услышит стук колотившегося сердца, которое уже просто вырывалось из ушей. Никола выглянул из-за книжной полки и увидел, что бандит подошел к окну. Теперь его было хорошо видно на фоне улицы, он был на расстоянии вытянутой руки.

Мальчик не стал медлить. Обнажив лезвие кинжала, он высунулся из-за стеллажа и с криком, в два счета подбежав к мужчине, воткнул клинок в правую ногу бандита. Лезвие во что-то уперлось и застряло в ноге, но Никола вдобавок всем своим телом навалился с разбегу на него.

Мужчина заорал от боли, так громко, что его должна была услышать вся округа. Он повалился на живот и выронил свое оружие. Пистолет с шуршащим, тяжелым грохотом проскользил целый метр вперед перед бандитом. Никола, не мешкая, перелез через его тело и схватил оружие. Тяжелое, оно еле помещалось в его руке.

Мужчина поднял глаза и увидел мальчика с пистолетом перед собой. Он начал браниться, схватившись за ногу, в которой остался обагренной кровью золотой кинжал. Он вновь взглянул на мальчика покрасневшими от ярости глазами, рывками подползая к нему.

— Ты! Как ты можешь! — кричал он, когда мальчик от страха дрожащей рукой направил пистолет на него — Как ты смеешь так поступать с моим оружием… всего лишь мелкаш!

Он орал настолько сильно, что его вены на шее напряглись, вздулись, а лицо было уже багровое. Словно бешенный он продолжал ползти к мальчику, пытаясь подняться на ноги, не веря, что ребенок спустит курок. Никола заметил на его шее татуировку — черный крест, вписанный в октаграмму. Точно такой же символ был вышит золотом на его красном галстуке.

Мужчина вытащил клинок из своей ноги, за которым тут же брызнула вверх черная кровь. С грозным ревом он набросился на мальчика с этим золотым лезвием.

Раздался выстрел.

Пуля попала точно под татуировку октаграммы. Из раны хлынула кровь, прямо на мальчика, забрызгивая его одежду, лицо и волосы. Мужчина, корчась в агонии, упал на пол к его ногам.

У Николы начинало темнеть в глазах, они стали закатываться наверх. Не чем было дышать. Пистолет выпал из рук, и мальчик повалился без сознания рядом с трупом.

Глава III

Август 1905 года второй эры.

В пригородном вокзале Ужица была большая суета. Рабочие администрации в коротких черных пиджаках носились, проверяя товары на разгрузке и погрузке. Шум и гам от громоздких паровозов, сбрасывающих пар на остановке постоянно нарушался звонкими гудками отправляющихся составов. К приезду любого поезда, коих были десятки за день, служащие готовились с трепетом заранее. Железную дорогу сюда проложили только в прошлом году и ее многие побаивались.