Элисон Гудман - Эона. Последняя заклинательница драконов

Я раскинула руки на поверхности воды и расслабила мышцы, нежась в тепле и благословенной тишине. За пробуждением Киго последовал шквал официальных представлений и военных отчетов, затянувшихся, казалось, на несколько часов. К счастью, муж Мадины вмешался и настоял на том, чтобы императору и его нейзо дали шанс поесть и помыться, прежде чем приступать к разработке стратегии.

При мысли о Киго меня захлестнуло волной удовольствия. И я погрузилась глубже в воду, как будто воспоминание о поцелуе было высечено на моем теле, так что любой мог увидеть. Затем закрыла глаза и вновь пережила каждое мгновение нашей близости. Желание Киго ошеломляло своей силой, но от воспоминаний о моей собственной неодолимой жажде щеки запылали еще жарче.

Киго счел меня бесстыдницей? Долана как-то сказала, мол, мужчин пугает женская страсть. И я понимала почему, так как и сама испугалась своих чувств. Я подумала о сладостном прикосновении Киго к моему запястью, о взглядах украдкой, пока Виктор официально приветствовал императора и рассказывал о спасении нашего отряда. Всякий раз, когда наши глаза встречались, казалось, будто губы Киго вновь прижимаются к моим. И я видела на его лице те же чувства. Откуда такой накал, когда мы даже не прикасаемся друг к другу?

Я встала, с облегчением отдаваясь во власть прохладного воздуха. Возможно, наша реакция друг на друга и не наша вовсе. Вдруг за всем стоит Кинра? Я рассмотрела этот вариант со всех сторон, не зная, радует он меня или огорчает. Я ведь вытащила из кармана посмертные таблички, прежде чем дотронуться до императорской жемчужины. И все же протянуть руку меня заставила некая сила – во многом та же, что двигала мною прежде.

Согласно тому, что Дела прочла в красном фолианте – теперь потерянном вместе с ней, – Кинра была продажной женщиной, запутавшейся в отношениях с императором Дао и другим мужчиной. Что, если нас с Киго накрыло отголоском тех страстей? Я уставилась на темную воду, пытаясь примирить свои чувства с мыслями. Было бы гораздо проще, если бы эту вспышку желания удалось списать на мою прародительницу. Мы с Киго двинулись бы дальше – просто союзники, не более. Но испытанные мною эмоции явно не чужие и точно не пятисотлетние. И если честно, мне хотелось, чтобы и страсть Киго принадлежала исключительно ему.

Вздохнув, я нырнула в купальню, подальше от тревожных дум. Забот и без того хватало. Я не переставала думать о потерянных друзьях и двух фолиантах. И конечно, оставался главный вопрос: жив ли Идо? Я знала, как найти ответ: шагнуть в мир энергии и посмотреть, почувствую ли я заклинателя через его дракона, как прежде. Но это было рискованно тогда и еще рискованней сейчас. Если Идо мертв и его защита исчезла, само перемещение в небесную плоскость меня уничтожит. И даже если он жив, я сомневалась, что смогу легко вернуться из энергетического мира – древние силы во мне, похоже, становились все сильнее.

И все же я должна… Для наших планов важно знать, жив ли второй заклинатель. Купальня – самое подходящее место для перехода в мир энергии. Ванны всегда облегчали мое скольжение между земной и небесной плоскостями. Благодаря теплу воды связь разума и тела с физическим миром ослабевала. Конечно, в случае чего был риск утонуть или, как тогда во дворцовой купальне, врезаться в стену. Но на сей раз я не одна. Вознеся молитву богам, я пробралась к каменному краю и нашла надежную опору.

– Мадина, – позвала я.

Женщина привстала со ступеньки:

– Да, моя леди?

Как я могла объяснить, что собираюсь сделать? Мадина знала, что я Зеркальный заклинатель, но для нее это лишь символ высокого ранга и силы, а никак не возможных разрушений и смерти.

– Я должна найти своего дракона в мире энергии. Можешь постоять рядом и, если я начну тонуть или покажется, что я в беде, вытащить меня из воды?

Мгновение Мадина смотрела на меня.

– Конечно, моя леди.

Затем подобрала юбки и, подойдя к краю купальни, присела.

Я вгляделась в ее спокойное лицо:

– Это может быть опасно.

– Делайте, что должно, моя леди, – решительно произнесла Мадина и быстро сжала мою руку. – Я буду здесь.

Я опускалась в купальню, пока горячая вода не скрыла плечи, и наконец сосредоточилась на внутреннем зрении. Несмотря на все мои тревоги, потребовалось всего пять глубоких вдохов, чтобы скользнуть между мирами. Тусклая пещера превратилась в вихрь цвета и энергии. По прозрачному телу Мадины надо мной мчалась хуа, и за внешним спокойствием я разглядела ртутный поток скрытого страха. Я нерешительно потянулась к энергетическому миру своей хуа, будто проверяла прочность земли, тыкая в нее палкой.

Угрозы нет?

Ни прилива скорби, ни иной силы, довлеющей надо мной. Я чувствовала только мощную, теплую энергию красного дракона, что тянулась ко мне, приглашая к единению. Я полностью перешла в небесную плоскость, прикованная к своему зверю. Ее силы скользили вокруг меня, лаская. Рот уже наполнился коричным привкусом нашей общей силы. Я должна была лишь озвучить его, и мы бы стали единым целым… но нет, нельзя. Я стиснула зубы. Десять веских причин против этого только и ждали возможности разорвать нас в клочья.

Собрав волю в кулак, я отвернулась от сияния Зеркального дракона к северо-северо-западу и едва не задохнулась. Уменьшившийся Дракон-крыса стал почти прозрачным, его иссохшее скорченное тело лежало неподвижно.

«Идо», – мысленно позвала я. Мог ли он по-прежнему слышать меня через синего дракона?

Зверь медленно поднял голову и протянул ко мне бледные опаловые когти.

«Эона». Голос Идо лишь дрогнул в теплом воздухе и снова исчез.

Меня затрясло от прозвучавшего в нем страдания, и рука соскользнула с камня. Мадина поймала меня за плечо и подтянула обратно к кромке купальни. Энергетический мир померк, сменившись тускло освещенной пещерой.

– Все хорошо, моя леди? – услышала я голос Мадины.

Не в силах выдавить ни слова сквозь боль в горле, я просто кивнула. Дракон-крыса так ослаб. Если Идо истощился вместе со своим зверем, то ему недолго осталось.

– Вы плачете, моя леди?

– Все в порядке, спасибо.

Я отвернулась от пристального взгляда Мадины и, зачерпнув пригоршню горячей воды, плеснула ее себе в лицо, дабы скрыть слезы. Я знала величественную силу Дракона-крысы; на самом деле я соединялась с ним. От вида измученного зверя сердце обливалось кровью, даже если он был основой темной мощи Идо. И нельзя отрицать, что заклинатель дважды рисковал собой, спасая меня. Конечно, это не искупает его ужасных преступлений, но, возможно, даже он не заслуживает таких мук.

На задней стене пещеры появилась еще одна тень. Служанка поклонилась Мадине, ее мягкий шепот потонул в каменных стенах. К тому времени, как я повернулась, женщина уже передала сообщение и теперь пятилась прочь.