Юлия Куркан - Sanctus deus [СИ]

— Что дальше? — я смотрю на твое спокойное лицо. Нечто странное прячется на дне твоих глаз.

— Это же твой мир — действуй! — ты театрально взмахиваешь рукой. — Помнишь, как там: «В начале было слово. И слово было…»

— Нет, — я покачала головой. — Слишком уж неприглядный результат вышел. Я должна действовать по шаблону?

— Это твой мир, — ты улыбнулся. «Странное» в твоих глазах, похожее на спрута, лежащего в на глубине, медленно выбиралось на поверхность. Я не понимала что это, но чувствовала как внутри, где-то возле сердца, мелко подрагивает до предела натянутая струна страха.

И тогда я просто пожелала. Солнце и Луна прекратили свою чехарду — на небе остался неподвижный серебристо-седой диск с темной отметиной посередине. Загадочно мерцали звезды. С трудом, словно преодолевая что-то, секундная стрелка сделала следующий шаг. Время пошло. Земля под нашими ногами преображалась на глазах, из сухой и глинистой превращаясь в жирную, рассыпчатую, насыщенно-коричневого цвета. Невдалеке виднелись высокие кроны старого леса. Порыв ветра наполнил легкие удивительным кристально-прозрачным воздухом. А перед моими глазами словно раскрывалась карта этого мира. Вот, повинуясь моему желанию, расстилается огромное водное полотно. Там, на глубине, загадочно шевелятся разноцветные коралловые рифы. Первые птицы встают на крыло. В лесу, пугливо поводит подвижным носиком неосторожный заяц. По его следу, принюхиваясь, бежит большой матерый волчище.

Я понимала тебя. Я понимала, что значит быть Творцом. Ощущение власти, величия, всемогущества, непередаваемого подъема от самого акта творения. И свинцовая тяжесть ответственности, плитой рухнувшая на плечи. Да, я понимала, почему любой Бог, сотворивший мир, рано или поздно отходит от дел, предпочитая переложить эту тяжесть на чьи-то плечи.

Под моими ногами задумчиво шелестела шелковистая зеленая трава. Только сейчас я заметила, что стою посреди поля одна. Тебя же от завесы, ведущей в наш мир, отделял лишь небольшой шаг.

— Мы возвращаемся? — со смесью разочарования и радости спросила я.

— Я, — ты выделил это слово. — Возвращаюсь.

— Что это значит? — я насторожилась.

— Ну, это же твой мир. Ты здесь теперь богиня. Властвуй, — с каждой произнесенной фразой уголок твоих губ полз все выше. Я наконец-то поняла, чем же было это «странное» в твоих глазах. Ожидание. Злорадство. Предвкушение. И еще сотня похожих эмоций тугой плетью скручивались внутри тебя. Глупая надежда, что это всего лишь шутка, еще жила во мне. И тогда ты нанес последний удар. — Маленькая наивная девочка, завороженная новой интересной игрушкой. Люди, вы всегда поспешно хватаетесь за все новое, не узнав, при этом, правил игры. Скажи, — неожиданно совсем другим тоном спросил ты. — Что было в твоем прошлом?

— Там… — я почувствовала головокружение, и поняла, что совершенно не помню, что же было до нашей с ним встречи. — Так не бывает! Там должно что-то быть!

— Твое прошлое — часть меня, — ты снисходительно, и вместе с тем, с какой-то болезненной нежностью смотрел на меня. — Потому что я написал тебя. Я тебя создал, — я чувствовала, как почва уходит из-под ног. Я человек! Я живу! Я не могу быть придуманной сумасшедшим маньяком, обезумевшим от свалившейся на него власти! Ты, словно почувствовав бушевавшую во мне ненависть, сделал шаг в реальный мир. Теперь нас отделяла непроницаемая завеса. Перед моими глазами встала мутно-желтая пелена ярости.

— Врешь! — я с силой ударила, пытаясь пробить мерцающую завесу. Ты даже не отшатнулся, зная, что я не в силах причинить тебе вред.

— Подумай, — ласково сказал ты. — Теперь у тебя будет много времени. Я давно мечтал о враге. О настоящем сопернике, который бы наполнял жизнь смыслом и интересом. Но его не было. Я, всемогущий Творец, я чувствовал себя ничтожнейшим человеком на Земле, потому что равного себе найти не мог. Что такое наша сила, если мы не наращиваем её в постоянном стремлении победить, взять верх? И тогда я решил создать своего врага. Так появилась ты. Согласись, немалую часть пути мы с тобой уже прошли. Осталось совсем немного. Ненавидь меня! Да! Ненавидь! — ты хрипло, тихо, безумно расхохотался. Я смотрела на тебя, и с ужасом чувствовала растущую в себе ненависть. Она, словно морское цунами, нарастала с каждым приливом. Сердце стучало все быстрее и быстрее в яростном желании убить, отомстить, сломать. А потом ненависть достигла своего пика. Сердце замерло на последнем ударе… И принялось спокойно и неторопливо работать дальше. Тонко, жалобно хрупнув, рассыпается мелкими осколками опустевшая чаша. Ненависти не стало.

— А теперь ты послушай меня. Однажды я вернусь. Вернусь, когда ты этого не будешь ждать. Я стану тем творением, что превзойдет сотворившего. Я вернусь, слышишь?! — и мир потонул в яростной вспышке золотого пламени.

А на улице цвела робкая, застенчивая весна. Мир был залит светящимся, ярким желтым цветом. Солнце, похожее на прожаренный блин, радостно заливало мир своими масляными каплями. Город медленно оживал. Он переливался, и менял свои очертания, как мираж в пустыне. В уютной кофейне, рядом с большим, от потолка и до самого пола, окном сидел ничем особо не примечательный молодой человек с раскрытым ноутбуком. Он читал что-то, и одна половинка его рта кривилась в рассеянной полуулыбке.

Мимо кофейни, нетвердым шагом, шла худая невысокая девушка. Солнце радостно набрасывалось на свою жертву, и девушка, ослепленная отраженным в стекле бликом, прикрыла рукой глаза.

Ты посмотрел на неё и улыбнулся: она отчаянно ненавидела яркий солнечный свет. Ваши глаза встретились на долю секунды. Ты подумал, что умный человек всегда делает несколько ставок.

Звякнул колокольчик, висевший над дверью. Девушка почти что упала за столик напротив тебя. Ты слушал, как она делает заказ: кофе с молоком и сахаром, и улыбался своим мыслям. Твои пальцы порхали над клавиатурой. Часто-часто, словно дождевые капли, стучали клавиши.

Ты перевел горящие сухим, лихорадочным огнем, глаза на девушку:

— Хочешь, я придумаю для тебя мир?…