Сергей Мусаниф - Колдуны и герои [СИ]

– Невероятно, – выдохнул потрясенный маркиз Тилсберри. – И то способен описать, как это устроено, чтобы мы могли повторить их путь?

– Не могу, – сказал Ланс. – Все это устроено очень сложно, и в том мире я не владею умением создавать все эти вещи. Я могу ими только пользоваться. Еще я могу изложить общие принципы, но, во-первых, они вам вряд ли помогут без соответствующего развития технологий, а во-вторых, есть шишки, которые вы должны набить сами, без посторонней помощи.

– Наверное, ты прав, – согласился Плачущий. – От всего этого у меня в горле пересохло.

– Вино и кубки под столом, – сказал Ланс.

Плачущий был волшебником, а значит, обладал определенной гибкостью ума. Было видно, что ему трудно до конца поверить в рассказ Ланса, но в итоге он все-таки поверил. К этому времени уже сам Ланс начал задаваться вопросами, а зачем он вообще все это рассказывает. Наверное, у него слишком долго не было собеседника, которому можно рассказать правду и который способен сию правду принять.

Они проговорили до полуночи и осушили бутылку вина, но никто так и не опьянел. Лансу одной бутылки было мало, а Плачущий оказался слишком взволнован, чтобы его организм обращал хоть какое-то внимание на алкоголь.

Ланс рассказал маркизу Тилсберри, что не может контролировать свое путешествие между мирами. Просто иногда перед ним открывается невидимый другим людям проход между измерениями, и в его воле только решить, идти через него или нет. Что находится на другой стороне портала, Лансу обычно неизвестно.

– Я думаю, механизм происходящего с тобой довольно прост, – заявил Плачущий. – Подсознательно ты стремишься домой, ну, или в тот мир, где тебе было лучше всего, и который ты утратил. Браслет видит это твое желание, но поскольку ты точно не знаешь, как туда попасть, он тоже не знает, и подсовывает тебе миры на выбор. Когда ты понимаешь, что этот мир тебе тоже не подходит, браслет открывает новый путь, и так будет продолжаться до тех пор, пока ты не вернешься туда, где тебе было хорошо, или пока не найдешь мир, в котором тебе будет достаточно комфортно жить. Ну, или пока ты не умрешь.

– У меня были такие мысли, – сказал Ланс. – Но я все равно не могу это контролировать. Например, я не могу открыть проход прямо сейчас.

– Где-то измерения соприкасаются друг с другом почти вплотную, а где-то они далеки, – сказал Плачущий. – Твоего подсознательно выраженного желания мало, нужно еще находиться в точке, подходящей для перехода. Ну, это я так думаю, опять же.

– Возможно, – согласился Ланс. – Видимо, я стремлюсь в мир своего детства. Я вырос в мире, очень непохожем на этот, и когда я покидал его – тем же путем через измерения – я точно знал, куда мне надо попасть, потому что направлялся в свой родной мир. Теперь же браслет подсовывает мне те миры, которые находятся близко к моему родному миру и не похожи на то место, куда я действительно хочу вернуться.

– Я хотел бы тебе помочь, – сказал Плачущий. – Но я слишком мало знаю о перемещениях в другие миры. Возможно, тебе следует поговорить об этом с Балором. После того, как ты убьешь Джемаля ад-Саббаха, конечно.

Ланс вздохнул.

– Я понимаю, что ты устал и хочешь покоя, – сказал Плачущий. – Но ад-Саббах – это воплощенное зло, и если ты убьешь его, то окажешь нашему миру большую услугу.

– Вернемся к нашим баранам, – криво ухмыльнулся Ланс. – Как ты не понимаешь, Джеймс, нет такого понятия, как воплощенное зло. Зло – это вообще штука весьма относительная. Когда ты хочешь на кого-то напасть, ты всегда называешь врага злом, рассказываешь про него жуткие истории, чтобы оправдать необходимость войны. И все эти черно-белые цвета зависят лишь от занимаемой тобой стороны. Вы объявили юг филиалом ада, но я не удивлюсь, если на юге то же самое говорят про север. Рассказывают о ваших погрязших в пороке королях и волшебниках, которые пьют человеческую кровь и едят на завтрак младенцев. И то, что вы называете вторжением через Великую пустыню, для воинов Льва Пустыни является великим освободительным походом. И матери юга пугают своих непослушных детей именем Балора Огнерожденного. Кстати, а почему его называют Огнерожденным?

– Он родился в год великих лесных пожаров, – сказал Плачущий.

– Довольно прозаичное объяснение, – сказал Ланс. – Говоря по правде, я ждал более интересной истории.

– По сравнению с твоей, все истории неинтересные, – сказал Плачущий. – Но, черт побери, я не могу смириться с тем, что ты выбрал Джемаля ад-Саббаха орудием своей смерти.

– Ты его когда-нибудь видел? – поинтересовался Ланс.

– Нет.

– И, тем не менее, когда ты о нем думаешь, в голове возникает образ кровавого маньяка, стремящегося повергнуть мир в хаос, – сказал Ланс. – А на самом деле он может оказаться вполне вменяемым человеком, получившим хорошее образование, ценящим искусство и желающим принести на север дары просвещения.

– Нет, – упрямо сказал Плачущий. – Лев Пустыни – это абсолютное зло.

– Потому что так о нем сказал Балор, который стоит на стороне абсолютного добра? Чушь. Я когда-то был на месте Льва Пустыни, – сказал Ланс. – Меня называли темным лордом, девятым в своем роду, с моим именем были связаны жуткие пророчества, и детей им тоже пугали, как это водится. Я, конечно, не хочу сказать, что бы очень хорошим человеком, и в свое время я творил страшные вещи, но абсолютным злом я все-таки не был. Более того, я не совершил и половины преступлений, которые мне приписывали.

– Но вторую половину все-таки совершил? – уточнил Плачущий.

– По большей части, в порядке самообороны, – сказал Ланс. – А на некоторые шаги я был просто вынужден пойти в силу неблагоприятно сложившихся обстоятельств. Впрочем, я не ищу себе оправданий.

– И теперь ты думаешь, что все злодеи похожи на тебя?

– Теперь я склонен считать, что злодеев в чистом виде не существует, – сказал Ланс. – Для тебя Лев Пустыни – злодей, но ты и сам вполне можешь быть злодеем для кого-то. Лично мне больше нет дела до этих разборок. Я просто хочу обрести покой.

Утром вахтенный матрос заметил на горизонте парус. Корабль шел встречным курсом, на самом пределе видимости, и это событие никого особо не насторожило. Однако, через несколько часов неизвестное судно появилось снова. Корабль совершил разворот, приблизился, увеличившись в размерах, и двигался на сближение с «Индевором».

Ланс поднялся на палубу, чтобы прояснить ситуацию, и тут же столкнулся с капитаном Мактигом, любовавшимся чужими парусами через подзорную трубу. Ринальдо и Плачущий тоже были здесь, но держались поодаль от капитана. Ланс же подошел к нему и встал рядом.

– Что там видно? – поинтересовался Ланс.