Сергей Мусаниф - Колдуны и герои [СИ]

– Может, кто-то и пытается.

– Это все равно глупо.

– Мир полон глупостей, – сказал Ланс.

– Не понимаю, как можно жить с таким взглядом на мир.

– Так поведай мне о другом, – предложил Ланс. – Расскажи о смысле жизни, каким ты его видишь.

– Гильдия говорит, что смысл жизни отдельного человека в том, чтобы оставить после смерти мир, чуть лучший, чем он был до твоего рождения.

– Проблема этой логики в том, что концепцию лучшего мира все понимают по-разному, – сказал Ланс. – Допустим, поколения твоих предков положили свои жизни на то, чтобы сделать этот мир чуточку лучше, а потом появился Торин и все изгадил. И что это делает со смыслом жизни твоих предков, которые сидят на своем гипотетическом облаке в своем гипотетическом небесном чертоге и видят, как все, над чем они трудились, превращается в прах? Или, вот тебе пример попроще. Садовник вырастил новый вид роз, испускающих дивный аромат, а потом случилась война и через его сад прошла маршем армия какого-нибудь короля. Садовник умер, цветы вытоптаны, и через несколько лет уже никто не может вспомнить, чем же именно они пахли, а потом и о самом садовнике все позабудут. И что? Ведь по твоей же логике получается, что он жил зря.

– Но он стремился…

– Значит, суть в стремлении к переменам, а не в самих переменах?

– Выходит, что так, – сказал Плачущий. – Но, с другой стороны, мы ведь не знаем, как изменилась жизнь людей, которые видели тот сад.

– Они все умерли, – сказал Ланс. – Там же была война.

– Значит, смысла нет?

– Ты можешь придумать его для себя, если тебе так будет проще, – сказал Ланс. – Построить дом, жениться, завести детей. Написать книгу. Убить злодея, – он усмехнулся. – Но ты должен понимать, что для других людей твой собственный смысл может не иметь никакого значения. Ты должен быть к этому готов.

– А зачем же тогда вообще жить?

– Можно подумать, тебя кто-то спрашивал, – сказал Ланс. – У нас ведь нет выбора в этом вопросе. Нас приводят в этот мир не интересуясь тем, что мы на самом деле обо всем этом думаем.

– Не может быть, чтобы это было так, – сказал Плачущий. – Это неправильно. Мы здесь, значит, мы для чего-то нужны.

– Для чего?

– Если бы я знал…

– Когда узнаешь, скажи и мне.

– Неужели ты готов пересмотреть свои взгляды?

– Сие зависит от качества твоих аргументов, – сказал Ланс.

Они помолчали.

– Мы умрем, да? – спросил Плачущий.

– Когда-нибудь все умрут.

– Я имею в виду, когда сюда придет ад-Саббах, – сказал Плачущий. – Терпен уничтожит Цитадель, и мы погибнем вместе с нею, да?

– Возможно, – сказал Ланс.

– Как ты думаешь, это убьет ад-Саббаха?

– Скорее всего, – сказал Ланс. – Конечно, судя по тому, что мы видели в Рияде, он весьма могущественный волшебник и полный псих, но в конечном итоге он всего лишь человек. А люди смертны.

– А…тебя?

– Хороший вопрос, но ответ мне неизвестен, – сказал Ланс. – Мне раньше не доводилось находиться в эпицентре взрыва.

На лестнице позади них послышались шаги. Плачущий обернулся и увидел алхимика.

– Странные беседы, – констатировал Терпен. – Впрочем, каких еще бесед следует ожидать от людей, прилетевших сюда верхом на демоне?

– Рассуди наш спор, – сказал Ланс. – Есть ли смысл в жизни?

Алхимик пожал плечами.

– Есть путь, по которому надо пройти, – сказал он.

– Делай, что должен, и будь, что будет, – пробормотал Ланс.

– Примерно так.

– И твой путь не вызывает у тебя ни капли внутреннего протеста? – осведомился Ланс. – Балор приказал тебе стать одним из самых массовых убийц в истории вашего мира. Твое имя может быть внесено в скрижали рядом с именем Торина Безумного.

– Он убил больше, – сказал Терпен.

– Но зато у тебя наверняка будет почетное второе место, – сказал Ланс.

– Это война, – сказал Терпен. – Мне не слишком нравится, что мое изобретение послужит для убийства людей, но у меня есть шанс остановить армию, надвигающуюся на наши границы, и спасти тысячи жизней.

– Тысячи жизней северян, – уточнил Ланс. – Отняв жизни у тысяч южных варваров.

– Это война и не мы ее начали, – сказал Терпен. – И я не понимаю смысла этого разговора.

– Я тоже, – сказал Плачущий. – Джемаль ад-Саббах зло. Если раньше ты в этом не был уверен, то Рияд должен был развеять все твои сомнения. По крайней мере, мне так казалось.

– Ад-Саббах – зло, – согласился Ланс. – Но зло ли все те люди, которые идут за ним? Я не пытаюсь вас ни в чем переубедить, парни, но мне просто интересно ваше мнение. И раз уж мы все не спим этой ночью, то почему бы нам не поговорить об этом?

– Эти люди идут разорять северные земли. И мы видели, что они сделали со свободными городами.

– Они идут за ним, потому что он – власть, и они подчиняются его приказам, – сказал Ланс. – Как вы оба подчиняетесь приказам того же Балора, например. И если вдруг выяснится, что Балор злодей, станете ли злодеями вы?

Терпен нахмурился. Ему явно не нравилось, что главу Совета Ложи обозвал злодеем человек, убивающий чародеев и повелевающий демонами.

– Впрочем, этот вопрос не требует ответа, – сказал Ланс. – Тем более, что правильного ответа на него и не существует.

– Я скажу за себя, – заявил Терпен. – То, что делает Балор, правильно. Он – глава Совета Ложи и хранитель севера. Я выполню все то, что он приказал.

– Это будет стоить тебе жизни.

– Не самый плохой способ умереть, – сказал алхимик.

– Существуют и похуже, – согласился Ланс.

– А я вот не хочу умирать, – заявил Плачущий. – Если бы у меня был выбор, я предпочел бы этого не делать.

– Так уходи, – предложил Ланс. – Здесь есть вода, которой можно запастись, здесь есть припасы, на конюшне есть пара лошадей, и я думаю, что наш гостеприимный хозяин не станет возражать, если ты возьмешь одну из них.

– Не стану, – сказал Терпен.

– Мне не пересечь пустыню.

– Нам удалось, – Терпен скрестил руки на груди.

Плачущий покачал головой.

– Нет, серьезно, – сказал Ланс. – Не вижу ни одной причины, чтобы не попробовать. Для моего поединка с Львом Пустыни, если он таки состоится, ты не нужен, Терпен тоже может разнести Цитадель без твоей помощи. Что мешает тебе уйти?

– Это будет трусость, – сказал Плачущий.

– Иногда я совсем тебя не понимаю, – сказал Ланс.

– Мы вместе это начали, вместе и закончим.

– Глупо, – сказал Ланс. – На самом деле, я бы посоветовал уходить вам обоим. Я вполне могу закончить это и в одиночку. Опрокинуть склянку с жидкостью может любой.

– Я останусь, – сказал Терпен. – Это мое дело и мой долг.

– И я останусь, – сказал Плачущий. – Терпеть не могу пустыню.

– Люди, – вздохнул Ланс. – Пожалуй, самые странные существа их всех, которых я когда-либо встречал. А я встречал очень много странных существ.