Елена Хаецкая - Хелот из Лангедока

– Будешь держать в Норе запасы целебных зелий, – заявил Робин. – У тебя там хорошая обстановка. Чисто – ни костей обглоданных, ни пьяных удальцов, ни тюков эдесского бархата с вшами и тараканами…

– Да ты с ума сошел, Робин, – отнекивался Хелот. – У меня нет образования. Я академиев не заканчивал.

– Грамотный, – значит, разберешься, что к чему. Сходи к святому Сульпицию, он тебе хороших советов даст. Заодно и целебными зельями разживешься.

Словом, Локсли был непреклонен. Хелот поломался еще немного и вынужден был согласиться.

Отшельник жил в двух днях езды от Ноттингама. Но поскольку друзья отправились пешком, прогулка заняла у них почти неделю.

Алькасар оказался удивительным чистоплюем. Там, где Хелот вымазывался грязью с головы до ног, он ухитрялся проходить как по воздуху, сохраняя свежесть белой рубашки и непорочность сапог из мягкой кожи. Алькасар предпочитал одежду, принадлежавшую до ограбления самому Гарсерану, а тот, как было известно всем в Ноттингаме, отдавал свои рубахи и штаны в стирку лучшим прачкам, владеющим секретами превращать серое от времени полотно в белоснежное.

На пути к отшельнику Алькасар ужаснул Хелота, бросившись, как к желанному другу, к прозрачному роднику, бьющему среди снегов. От одного только вида ледяной воды бросало в дрожь. Но сарацин возликовал. Он подставил ладони под капли, срывающиеся со скалы, и долго переливал их из руки в руку, пока пальцы у него не покраснели.

– Тук пьянеет от пива, – сказал Алькасар, согревая руки дыханием. – А я от воды.

Хелот неопределенно пожал плечами и плотнее закутался в меховой плащ.

Обиталище святого Сульпиция помещалось недалеко от большой деревни под названием Владыкина Гора. Владыкину Гору лесные стрелки предусмотрительно обошли стороной и краем поля спустились к малой речке Голопупице, истоки которой терялись в болоте Дальшинская Чисть. На болото-то они и свернули, не слишком заботясь о том, что две фигуры, одиноко бредущие по заснеженному болоту, хорошо просматриваются с холмов (ибо, подобно Древнему Риму, Владыкина Гора раскинулась на семи холмах). Увязая в снегу, путники пошли по Дальшинской Чисти. Кругом были лишь занесенные снегом кочки, высохшие черные деревца, чахлые кустики – зимой не поймешь, живые или уже погибшие. Вдруг под ногами заскрипели бревна старой гати. Они вышли на дорогу. Через несколько минут увидели и дом святого. Хелот сразу признал его, ибо провел здесь не самые приятные дни своей жизни.

– Вот и оно, урочище Дальшинская Чисть, – сказал он Алькасару.

По высокой, скрипучей от мороза лестнице они поднялись к двери и, пригнув головы, вошли в низенькую комнатку. В первое мгновение Хелот даже зажмурился: ему показалось, что стены скромного отшельничьего жилища инкрустированы янтарем и что вся комната озарена солнцем. Но потом разглядел: просто по стенам висели заготовленные на зиму гирлянды лука.

А на лавке восседал отшельник и щурился на своих нежданных гостей.

– Благословите, святой Сульпиций, – сказал Хелот.

Оба приятеля дружно поклонились.

– Благословляю, – отмахнулся отшельник. – Голодные небось с дороги?

Хелот и Алькасар, как по команде, принялись мяться и уверять, что явились к мудрецу отнюдь не обжираться. Слушая, как они разливаются, святой Сульпиций кивал и между делом выставлял на стол деревянные миски и плошку с луковым супом. Гости набросились на суп как звери, даже не заметив, что каждому предлагалось вкушать из отдельной посуды. Они сопели, сталкиваясь ложками в гигантской плошке, а отшельник сидел в сторонке и откровенно любовался.

– Люблю молодежь, – сказал он так внезапно, что Хелот подавился. – Есть в ней что-то… первозданное – еще от древних кельтов. От язычников.

– Я мусульманин, – некстати брякнул Алькасар.

Святой Сульпиций строго заметил:

– А это очень нехорошо, сын мой.

Алькасар густо покраснел и решил, что, когда доест суп, непременно скажет святому какую-нибудь гадость.

Хелот заметил это и, в свою очередь, постарался переменить тему разговора. Но не нашел ничего лучшего, как спросить:

– А это правда, святой отец, что вы посрамили дьявола?

– Когда? – живо заинтересовался святой Сульпиций. – Ибо я делал это неоднократно.

– Ну… когда он прикинулся женщиной.

Святой Сульпиций нахмурился:

– Эти грязные сплетни распускает обо мне отец Тук, когда напьется. Он считает, что это остроумно. Сын мой, дьявол действительно являлся ко мне в образе женщины, но я посрамил его совершенно иным способом. – Он поскреб лысинку. – И хватит об этом. Вы, вероятно, явились ко мне за травами?

– Сами понимаете, ваше преподобие, – ответил Алькасар, проявляя вежливость.

– Это Локсли затеял, – добавил Хелот, поспешно сваливая ответственность на другого. – У нас же в лесу как? Как на войне! То грабеж, то облава. И все время стреляют!

– Из арбалетов стреляют, собаки! – добавил Алькасар, сверкнув глазами.

– Собаки стреляют из арбалетов? – живо заинтересовался святой Сульпиций, но сарацин даже не заметил иронии и с жаром ответил:

– Они хуже! Хуже собак! Их оружие, этот арбалет, – оружие трусов. Слабый может без всякой опасности для себя подло убить сильного и смелого. Когда стреляешь из лука – тут нужно искусство и верная рука. А с арбалетом – что нужно? Крути коловорот, за тебя все сделают болт и пружина…

Хелот уловил в речах своего друга заметное влияние рассуждений Малютки Джона.

– Говорят, Папа Римский собирается отлучить арбалет от Церкви, – задумчиво проговорил отшельник.

– Вот это правильно! – одобрил Папу Римского мусульманин.

– Да нет, прогресс не остановишь, – невнятно отозвался святой Сульпиций. – К сожалению…

Кряхтя, он поднялся и ушел в глубь дома, чтобы вернуться через несколько минут с толстой книгой, спасенной, по его словам, от расправы Матери Нашей Святой Церкви. Книга была в деревянном окладе, засаленном и лоснящемся от частых прикосновений, и застегивалась на ремни, такие же потрепанные и замусоленные.

– Вот это травник, дети мои, – объявил отшельник, роняя книгу на стол, крякнувший под ее тяжестью. – Называется «Прохладный вертоград». Хелот, убери-ка посуду на лавку, а то неровен час замараем сие сокровище.

Пока гости поспешно очищали стол (Хелот даже протер рукавом пятно супа, оставленное им в порыве жадности на крышке стола), отшельник неторопливо расстегивал ремни. Хелот встретился с отшельником глазами, и тот улыбнулся.

– Сейчас на вас, дети мои, хлынет поток знания, вырвавшийся из плена «Прохладного вертограда», – сказал он. – Не чудо ли книга – огромный мир, зажатый меж двух резных досок и стянутый застежками?

– И про мандрагору здесь тоже есть? – жадно спросил Хелот.