Анна Муссен - Граница. Трилогия (СИ)

— Вышла без сопровождения? — спросил Альберт, тем самым здороваясь с девушкой. — Могла бы поспать подольше.

— На новых местах всегда плохо спится, — пожала плечами Альта и с укором добавила. — Вы вчера не пришли.

— Прости, мы с Евой заговорились, а когда я взглянул на часы, понял, что уже поздно. Но, как я погляжу, мне бы не удалось потревожить твой сон.

— Нельзя потревожить то, чего не было. Вы пришли за мной?

— Нет, прогуливался. Составишь мне компанию?

— Конечно, — кивнула Альта. — Расскажете мне об этом месте? Или мне снова нужно чего-то ждать?

— Ждать больше не придется, — добродушно улыбнулся Исследователь. — Я отвечу на те вопросы, на которые знаю ответ.

Медленно воздух стал прогреваться, но к полудню он все равно уже не мог достичь тех температур, что летом.

— Сентябрь обещает быть дождливым, — произнес Альберт и, замечая непонимание со стороны девушки, решил объясниться. — Здесь есть несколько Навиров и сверхлюдей, способных чувствовать изменения в погоде и в некоторой степени влиять на нее.

— Как Войтов и Кирилл?

— Ты имеешь в виду Северного Командующего и его сына? Да, что-то вроде того.

— Я была уверена, что Навиры — это особенные сверхлюди, чьим способностям нет равных.

— Отчасти ты права. Но лишь отчасти. Среди Навиров есть те, кто способен управлять огнем, как многие огненные Стражи. Манипулировать памятью, как, к примеру, Егор.

— И Фома с Фокой, — добавила Альта.

— Есть иллюзионисты, — продолжил мужчина. — И те, чьим словам ты будешь беспрекословно подчиняться.

— Способность Офицера Бергова. Так в чем же отличие? Оно ведь должно быть?

— Отличие заключается лишь в уровне, Альта. Твои друзья, близнецы с Восточной Базы, являются двумя половинками одного целого так же, как и их способности, идеально дополняющие друг друга.

— Егор, будучи Навиром, выше их, я правильно понимаю?

— Именно. Схватываешь налету, — возгордился Альберт. — Даже вдвоем твоим друзьям никогда не превзойти Егора.

— Означает ли это, что только у Навира может быть эта способность два в одном? — спросила Альта, вспоминая сказанное Карателем.

— Верно, только у Навира. Какой бы еще пример привести? Сила слов, которую еще можно назвать подчинением. Знаешь ли ты, как она работает?

— Никогда не интересовалась тонкостями, — призналась курсант. — Но на мне ее использовали несколько раз и, хочу сказать, что хуже только виденье.

— В виденье Навиров тоже есть свои отличия. Но, сперва, поговорим о силе слов. Сверхчеловек, обладающий этой способностью, изначально, может подчинить своей воле только одного. Со временем, улучшая контроль, количество одновременно захваченных сознаний будет зависеть только от умения сверхчеловека.

— Не вижу ничего, что могло бы отличать обычного сверхчеловека от Навира.

— Отличие заключается в том, Альта, что сверхчеловек может отдать единовременно лишь один приказ. Стоит ему произнести что-то другое, и власть над его первыми словами исчезнет.

— Значит, такие, как Офицер Бергов, не могут одновременно приказать мне сесть, а Вам прыгать?

— Сравнение странное, — снисходительно заметил Исследователь, — но, в принципе, верное. Навир же сможет указывать всем, не имея никаких ограничительных рамок.

— Как-то…нечестно, — протянула девушка. — Что тогда с виденьем? Нет! Стойте, я сама угадаю. Виденье… Что же это может быть?..

Альта нахмурилась и покачала головой. Идей никаких не было.

— Ладно, продолжайте.

— Виденье на тебе уже использовали, так?

— Да, — кивнула курсант. — И ощущения после встречи с Офицером Висовым, хочу признаться, не самые лучшие. Даже после укуса Врагоса мне было не так плохо.

— Отходить от виденья довольно сложно, — усмехнулся Альберт, но Альта заметила промелькнувшую в его взгляде злость. Вот только, на что он мог злиться? — Навиры с такой способностью могут заглянуть в твои воспоминания, а ты об этом даже не узнаешь.

— Пусть смотрят, мне там стыдиться не за что, — произнесла девушка, и тут же прикусила язык. Не иначе, кара за ложь, подумала она, морщась от мимолетной боли.

— Рад это слышать.

За их разговором, Альта и не заметила, как розоватое небо окрасилось в голубой цвет, а на улицу из своих домов стали выходить жители этого места. Со стороны послышался громкий смех и шумные разговоры.

— Их ведут в школу, — сказал Альберт, заметив интерес курсанта к группе детей, возраст которых варьировался примерно от шести до десяти лет. — Ребятни здесь немного, так что приходится обучать всех вместе.

— Жить в таких условиях, — произнесла Альта. Без электричества, без воды в трубах…

— Они других условий не знают. Но это не мешает им беззаботно проживать свою жизнь.

— Можно ли назвать беззаботностью жизнь в подобном месте? — спросила девушка, но ответа на свой вопрос она не услышала.

Ева была готова к приходу гостей с самого утра, поэтому, когда Альта и Альберт вошли в ее комнату, женщина спокойно продолжала сидеть на стуле, незрячими глазами следя за фигурами на шахматной доске.

— Готова услышать часть истории?

— Только часть? — поморщилась от услышанного курсант. — Я собиралась услышать историю целиком.

— И дня не хватит, чтобы обо всем рассказать. Но, если ты готова, я начну с самого-самого начала, когда Стена, разделяющая Мертвые и Живые земли, еще не была построена.

В начале третьего тысячелетия шла война, которую никто не хотел заканчивать. Бывшие союзники становились врагами, враги становились союзниками, а простые народы, втянутые в кровопролитные битвы, исчезали с мировых карт, теряя не только свои земли, но и самих себя.

Люди устали от постоянных сражений и страха, с которым многие из них уже рождались. Они хотели вернуть себе мирную жизнь, но не знали, как это сделать.

Никто не хотел уступать и делать первые шаги к подписанию мирного соглашения.

Война длилась так долго, что немногие помнили истинных причин того, почему она когда-то началась. Одни винили других, вторые во всем обвиняли третьих, а последние считали, что к произошедшему они не имеют никакого отношения и все, что они делали, было лишь для защиты своих интересов от посягательств врагов.

Армии тех стран сражались день и ночь. Захваченные территории постоянно меняли одних владельцев на других, оставаясь выжженными и опустошенными, неспособными более взрастить на своей земле что-либо живое. Они становились непригодными для проживания ни людей, ни животных.

И вот, в год, когда зима выдалась небывало холодной, и армии остановили свои сражения из-за сложных условий к ведению боев, среди солдат стали появляться слухи о странном отряде небольшой страны, которая вот-вот должна была исчезнуть с военных карт.