Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья Книга 2.

- Могу ли я, ваша светлость, спросить у вас о моей бабке - пани Анельке из Лукаши?

Какая-то старуха интересовала принца мало, он собственно даже не знал - жива ли она? Но посчитал, что греха особенного не будет, если он слегка приукрасит действительность.

- Пани больше всего на свете желала бы прижать вас к своему сердцу!

Стефания недоверчиво покосилась на Генриха. Анелька и объятия?! Она ни разу не видела на её суровом лице даже улыбки! Между тем, принц продолжал говорить дальше:

- После того как вы, пани, против воли покинули наш двор, маркграфство так и не оправилось от потери! Мы все очень скучаем, а вы тоскуете по дому?

По дому? Да, она тосковала по Лукаши, и особенно по густым елям и солнечным полянам Черного леса, но никак не по Брно! И, тем не менее, Стефка улыбнулась в ответ.

- Нет места лучше Черного леса! У вас есть, какие-нибудь вести о моем крестном, сестре и мачехе?

- Пани Мария повторно вышла замуж за моего церемониймейстера! Вашу же сестру - пани Елену опекает барон Збирайда. На следующий год мы ждем её ко двору и надеемся, что она не обманет наших ожиданий и будет такой же красавицей, как и вы. Кстати, именно о её будущем я бы хотел с вами поговорить!

Стыдно сказать, но за все это время Стефка ни разу не вспомнила о сестре. Когда она покинула дом, та была совсем маленькой, да и раньше разница в положении не давала им особенно сблизиться. Пани Мария обожала свою дочь и не любила, когда к той приближалась падчерица. И вот теперь принц заговорил о Елене!

- Но что я могу сделать для своей младшей сестры?- удивилась Стефания.

- После смерти вашего отца, вы, как старшая дочь унаследовали Лукаши,- пояснил Генрих,- но обстоятельства вашего замужества были таковы, что не решенным оказался вопрос о приданом! И хотя сейчас ваша сестра на иждивение пана Ирджиха, на следующий год у неё уже может появиться жених. Что вы дадите в приданое сестре - деньги или земли? Ваша обязанность позаботиться о пани Елене!

Стефка в растерянности поглядела на принца. Она, конечно, часто вспоминала старый замок и грустила по нему, но никогда не воспринимала его, как свое ленное владение. Это было царство пани Анельки, и, казалось, настолько неразрывно связано с ней, что после смерти бабки должно так же опуститься в могилу.

- Все имущество графини принадлежит её сеньору,- собеседники вздрогнули от внезапного напоминания о том, что они не одни, - и только дон Мигель может решить, как им необходимо распорядиться. Завтра после поединка и обсудите с ним этот вопрос!

И его преосвященство решительно присоединился к гуляющей паре.

- Если это все, о чем вы хотели поговорить с графиней, то позвольте ей удалиться!

Принц недовольно глянул на епископа, но тот и бровью не повел, сунув под нос Генриху пастырский перстень. И Стефка, чопорно поклонившись бывшему сюзерену, покорно последовала за фиолетовой сутаной священника.

- Этот господин проявляет к вам повышенное внимание, дочь моя,- недовольно проворчал прелат,- и я счел необходимым прервать вашу беседу!

Графиня удивилась - ничего подобного со стороны принца она не заметила, но спорить не стала. Все равно ничего не докажешь, ведь мужчины столь упрямы, и неважно - в сутанах они или без!

По дороге в свою келью Стефка заметила в одном из внутренних дворов мужа, увлеченно рубящегося на мечах с Эстебаном. Дон Мигель, завидев епископа и жену, приостановил тренировку.

- И что Генриху было надо?- тяжело дыша, и смахивая пот с прилипших ко лбу кудрей, спросил он.

- Просто обратить на себя внимание! - буркнул легат.

Де ла Верда согласно кивнул головой, подозрительно покосившись на замершую под его тяжелым взглядом супругу.

- Ваше преосвященство, - мрачно попросил он,- нижайшая просьба - если я буду завтра ранен или, того хуже, убит, сразу же взять под опеку святого престола и мою жену, и все мои бумаги, особенно те, что находятся во дворце кардинала Бурбонского! Короля обуяла опасная блажь создать философский камень, и какой-то недруг вбил ему в голову, что я владею тайной. По этой причине Людовика так интересуют мои бумаги, но среди них имеются документы, которые читать посторонним никак нельзя.

Епископ понимающе кивнул головой.

- Так вот в чем дело,- проницательно протянул он,- а я недоумевал, зачем Людовик устроил этот балаган? А эти варвары из Моравии, что нужно им?

Стефка обиделась за земляков, но озабоченных собеседников мало волновали её чувства. Они твердили о своем, как будто она была набитым соломой чучелом для тренировок с мечом.

- Очередная интрига Генриха, - раздраженно отмахнулся дон Мигель, - он вбил себе в голову, что увлечен моей женой. Не надо позволять ему ввергать в грех и себя, и графиню!

Алессандро Фрачелло иронично хмыкнул, покровительственно похлопав собеседника по плечу.

- Сражайтесь смело, сын мой, и ни о чем не беспокойтесь! Я обо всем позабочусь. Святой престол никогда не бросает на произвол судьбы своих верных слуг!

Дон Мигель с обнаженным мечом вернулся к Эстебану. Епископ же, цепко ухватив графиню за локоть, потащил за собой. Покорно семенящая за его сутаной Стефка услышала за спиной звон вновь скрестившегося оружия.

- Завтра, на протяжении всего поединка, вы ни на шаг не отойдете от меня, чтобы не случилось,- между тем сурово поучал её прелат,- ваш муж - умный человек и никогда не будет волноваться и беспокоиться попусту!

Его преосвященство был настолько властной и самоуверенной натурой, что сразу стало понятно - ослушаться такого невозможно! Правда, Стефка не понимала, что ей может угрожать в резиденции самого короля? Какие опасности?

Утро следующего дня было не лучшим для поединка - сквозь палевую дымку на небесах хотя и пробивалось солнце, но по земле слалась густая влажная завеса. Трава ристалища была мокрой и окутанной рваным молочным туманом, над которым возвышались закованные в латы всадники.

Турнирное поле в этот раз оказалось очищенным от обычно разделяющего его барьера. Пусты были и трибуны для дам и ряды для простых болельщиков. Только на главной трибуне сидел сам король, вокруг сюзерена скучились несколько человек из ближайшего окружения. По правую руку Людовика расположился Генрих Моравский, со свитой, одетой в цвета моравского дома, за ними толпились ещё какие-то малозначимые зеваки. По другую руку короля в обществе епископа восседала и сама Стефания, плотно окруженная его людьми. Чувствовала она себя не лучшим образом, волнуясь неизвестно даже за кого - то ли за Мигеля, то ли за Ярека, а скорее всего, за обоих разом. Зачем вообще нужны эти поединки, какой в них смысл? Можно подумать, что ударом меча можно вернуть назад её любовь к Ярославу, или переделать пошедшую наперекосяк судьбу!