Лилия Гаан - Страстные сказки средневековья Книга 2.

- Что вы хотите от меня? Как я должна выразить раскаяние? Начать себя бичевать? Но я жду ребенка!

Как ни странно, но упоминание об этом обстоятельстве привело в себя разошедшегося супруга.

- Не обязательно напоминать о том, чего я и так не в состоянии забыть,- он резко оттолкнул её от себя, и Стефка, не удержавшись, упала на спину.

Дон Мигель пошел к выходу, и уже на пороге глухо бросил:

- Завтра вы предстанете перед королем Людовиком. А потом я поставлю вас в известность относительно нашего совместного будущего!

Даже самому себе граф и то боялся признаться, что едва не придушил непокорную распутницу. И, конечно же, он не мог удалиться на покой, пока не выплеснул свой гнев на голову уже спавшего секретаря. Гачек, стараясь не зевать, устало наблюдал за мечущимся по его спальне взбесившимся от злости графом.

- Я женился на наглой, бесстыжей шлюхе,- кричал он на клюющего носом Славека,- неужели вы опять кинетесь её защищать?

Тот и в мыслях этого не держал, благоразумно помалкивая, но де ла Верда и не нуждался в его репликах. Ему было достаточно собственного гнева.

- Стефания не имеет даже представления о том, что такое женская стыдливость, верность мужу, преданность своему сеньору. Грязная, распутная тварь.... Блудница!

Прокричав ещё десятка три подобных ругательств, он выскочил из спальни секретаря, оставив того обеспокоенным за судьбу и без того достаточно настрадавшейся женщины.

Что же он задумал?- всю ночь проворочался с боку на бок Гачек,- Как мне защитить донну Стефанию, как помирить графа с женой?

Но утро принесло графской чете такие сюрпризы, что все их недоразумения показались не стоящими внимания мелочами.

АББАТСТВО ВИКТОРИЯ.

Кардинал Бурбонский любезно вызвался сопровождать супругов до резиденции короля. Это было, конечно, весьма любезно с его стороны, но прелат слишком много времени уделял графине. Не доверяющий святости этого клира пастырей, дон Мигель насторожился - не хватало только к одной паре рогов прибавить вторую! Впрочем, наверное, у него разыгралось воображение - вряд ли у кардинала было настолько плохо с головой, чтобы он взялся соблазнять жену в присутствии супруга.

Да тут ещё здорово действовала на нервы и сама Стефания. Она выглядела возмутительно прекрасной, особенно для женщины, которую муж уличил в преступном прелюбодеянии. Графу было невдомек, что когда он ушел, жена горько расплакалась, и изо всех щелей повылезала спрятавшаяся от господского гнева прислуга.

- Полноте,- расстроено гладила госпожу по сотрясающимся плечам Хельга,- все обойдется!

Мадлен была более конкретна.

- Граф - всего лишь мужчина, и все ваши неприятности кончатся, когда вы ему об этом напомните,- убежденно заявила она,- так уж устроен мир, что соблазнительным женщинам они прощают абсолютно всё! Нужно только приложить усилия!

- Нет смысла испытывать перед графом страх - он, как и все мужчины, носит сердце в штанах! - охотно подтвердил и высунувшийся из-под полога кровати Тибо.

Так что большую часть ночи графиня провела в руках своих опытных служанок, изо всех сил старавшихся сделать свою госпожу привлекательной для мужа, и не их была вина, что на эту приманку вместо графа клюнул кардинал. Зато неуместное внимание последнего свело на нет все шансы Стефки помириться с мужем. Как говорится, благими намерениями услана дорога в ад!

И как будто им было мало собственных неприятностей, в аббатстве их ждали новые сюрпризы .

По прибытии дону Мигелю приказали ждать в преддверие большого зала приемов, пока король, заседающий со своими советниками, не пожелает увидеть графскую чету. Де ла Верда насторожился в предчувствии каких-то каверз - сама процедура ожидания весьма напоминала вызов на королевский суд, но он никак не мог понять, по какому поводу? Не мог же де Ла Рош пожаловаться сюзерену, что у него отняли любовницу!

Супруги прождали в темной и тесной приемной больше часа, прежде чем распорядители пригласили графа в зал заседаний, велев её светлости подождать своей очереди.

Когда де ла Верду ввели в зал, он с мрачной покорностью судьбе увидел окруженного прелатами короля на тронном возвышении. Значит, все-таки это было заседание королевского суда. Кстати, за спиной Людовика маячил и кардинал Бурбонский. Выделялась из толпы так же фиолетовая ряса постоянного папского легата при дворе - епископа Алессандро Фрачелло. Дон Мигель быстро обменялся с прелатом многозначительными взглядами, и тот чуть кивнул головой в знак того, что на него можно рассчитывать. Здесь же толпились советники короля, а также его маршалы и коннетабль. Среди кучки придворных граф разглядел и скромно стоящего за спинами остальных Рауля де Ла Роша. Барон по своему обыкновению чуть ли не сливался со стенами. Но не успел де ла Верда сообразить, что происходит, как раздался громкий голос королевского бальи:

- Граф Мигель Хуан де ла Верда де Сегорбе дель Кампо дель Арто. Вы вызваны на королевский суд в связи с жалобой вассала Генриха Моравского - графа Ярослава Палацкого.

И только после этих слов граф разглядел, что слева от королевского трона, в кресле с высокой резной спинкой расположился вычурно разодетый в узорчатую парчу Генрих, за спиной которого виднелся бывший жених его дражайшей супруги - граф Ярек собственной персоной.

Всякое видел в своей жизни де ла Верда, но сейчас оторопел, не в силах понять, каким образом эти люди появились на его жизненном пути именно в тот момент, когда Стефания была найдена? Почему не предъявляли своих претензий раньше? Ответ, казалось, был на поверхности, и все-таки дону Мигелю было невдомек, каким же образом этот вездесущий нехристь Рауль науськал на него и короля, и Генриха Моравского, и бывшего женишка супруги? Всемогущий Боже, да если бы он мог хоть на миг представить, что его ждет в браке со Стефанией, то не только не стал бы отбирать невесту у Палацкого, а наоборот, сам бы лично на руках оттащил её к последнему!

- В чем же меня обвиняет граф Палацкий?- мрачно осведомился дон Мигель.

- Граф обвиняет вас в похищении его невесты, в клятвопреступлении, и требует Божьего суда!

Де ла Верда встретился взглядом с темными глазами Генриха, потом устало покосился на яростно взирающего на него Палацкого. Этим людям было невдомек, что брак с этой бабой - уже Господне наказание, безо всякого суда! И вот, пожалуйста, предстояло ещё и с оружием в руках защищать то, от чего бы с превеликим удовольствием избавился!

- Да, я, действительно, похитил почти три года назад невесту графа, - сдержанно признал де ла Верда очевидное, - оправданием мне может послужить страсть, которую я испытывал к своей будущей жене. Но причем здесь клятвопреступление?